Аполлодор, одолжи мне твой меч и твою правую руку на этот поход.
АПОЛЛОДОР. Охотно. И сердце мое и жизнь впридачу.
ЦЕЗАРЬ (стискивая его руку). Принимаю и то и другое. (Крепкое рукопожатие.) Готов ты на дело?
АПОЛЛОДОР. Готов служить искусству – искусству войны. (Бросается вслед за Луцием, совершенно забыв о Клеопатре.)
РУФИЙ. Да, это похоже на дело.
ЦЕЗАРЬ (воодушевленно). Не правда ли, сын мой единственный? (Хлопает в ладоши.)
Рабы появляются и бегут к столу.
Довольно этого отвратительного обжорства. Уберите всю эту гадость с глаз долой и убирайтесь вон.
Рабы начинают убирать стол. Занавеси сдвигаются, закрывая колоннаду.
Понял ты насчет улиц?
РУФИЙ. Думаю, что да. Во всяком случае, я пройду.
Во дворе внизу оживленный призыв буцины.
ЦЕЗАРЬ. Идем же. Мы должны сказать слово воинам и воодушевить их. Ты – на берег. Я – во двор. (Поворачивается к лестнице.)
КЛЕОПАТРА (поднимаясь со своего кресла, где она сидела, забытая всеми, робко протягивает к нему руки). Цезарь!
ЦЕЗАРЬ (оборачивается). Что?
КЛЕОПАТРА. Ты забыл обо мне?
ЦЕЗАРЬ (снисходительно). Мне сейчас некогда, дитя мое, очень некогда. Когда я вернусь, мы уладим все твои дела. Прощай! Будь умницей и потерпи. (Он уходит, очень озабоченный и совершенно равнодушный.)
Клеопатра стоит, сжимая кулаки в немой ярости и унижении.
РУФИЙ. Игра кончена, Клеопатра, и ты проиграла ее. Женщина всегда в проигрыше.
КЛЕОПАТРА (надменно). Иди! Ступай за своим господином!
РУФИЙ (на ухо ей, с грубоватой фамильярностью). Одно словечко сперва: скажи твоему палачу, что если бы Потин был убит половчее – в глотку, он бы не крикнул. Твой раб сплоховал.
КЛЕОПАТРА (загадочно). Откуда ты знаешь, что это был раб?
РУФИЙ (озадачен и сбит с толку). Но ты этого сделать не могла, ты была с нами. (Она презрительно поворачивается к нему спиной. Он качает головой и отдергивает занавеси, чтобы уйти.)
Прекрасная лунная ночь. Стола уже нет. В лунном и звездном свете вырисовывается Фтататита, которая снова стоит коленопреклоненная перед белым алтарем Ра.
(Руфий отшатывается, бесшумно задергивает занавес и тихо говорит Клеопатре.) Неужели она? Собственной рукой?
КЛЕОПАТРА (угрожающе). Кто бы это ни был, пусть враги мои остерегаются ее. Берегись и ты, Руфий, осмеявший меня, царицу Египта, перед Цезарем.
РУФИЙ (угрюмо смотрит на нее). Поберегусь, Клеопатра! (Кивает ей в подкрепление своих слов и скрывается за занавесом, вытаскивая на ходу меч из ножен.)
РИМСКИЕ ВОИНЫ (во дворе, внизу). Слава Цезарю! Слава! Слава!
Клеопатра прислушивается. Слышен снова рев буцины и трубные фанфары.
КЛЕОПАТРА (кричит, ломая руки.) Фтататита, Фтататита! Здесь темно, я одна! Иди ко мне!
Молчание.
Фтататита! (Громче.) Фтататита!
Безмолвие. Клеопатра в панике дергает шнур, и занавеси раздвигаются. Фтататита лежит мертвая на алтаре Ра с пронзенным горлом. Белый камень залит ее кровью.
Действие пятое
Полдень. Празднество и военный парад на эспланаде перед дворцом В Восточной гавани у набережной, почти вплотную к тем ступеням, откуда Аполлодор спускался со своим ковром в лодку, стоит пышно убранная, словно вся оснащенная цветами, галера Цезаря. Римская стража охраняет выход на сходни, откуда до середины эспланады, затем заворачивая на север, к главному входу во дворец, тянется красный ковер. На широких ступенях у входа толпятся приближенные женщины Клеопатры в своих самых ярких нарядах – это похоже на цветущий сад. Перед фасадом стоит дворцовая стража под началом все тех же щеголей, которым полгода назад в старом дворце на сирийской границе Бел-Африс возвестил о прибытии Цезаря. Вдоль северной стороны выстроились римские солдаты; позади их теснятся горожане и, поднимаясь на цыпочки, глядят через их головы на эспланаду, по которой, болтая, разгуливают начальники стражи. Среди них Бельзенор и Перс, а также центурион с виноградным жезлом в руке. Центурион помят в бою, на нем тяжелые походные сапоги, и его совершенно затмевают египетские офицеры как своими непринужденными манерами, так и нарядной одеждой. Аполлодор прокладывает себе дорогу через толпу горожан и, дойдя до римской стражи, окликает центуриона.
АПОЛЛОДОР. Гей! Могу я пройти?
ЦЕНТУРИОН. Пропустите Аполлодора, сицилийца.
Стража расступается.
БЕЛЬЗЕНОР. Близко ли Цезарь?
АПОЛЛОДОР. Нет. Он все еще на рыночной площади. Я больше не в состоянии был выносить этот солдатский рев. Когда полчаса подряд подышишь этим энтузиазмом, чувствуешь потребность глотнуть свежего морского воздуха.
ПЕРС. Расскажи нам, что там было? Он предал казни жрецов?
АПОЛЛОДОР. Это не в его обычае. Они вышли к нему навстречу на рыночной площади, посыпав главы свои пеплом, неся в руках своих идолов, и положили богов своих к его ногам. Единственный, на кого стоило поглядеть, это был Апис: чудесной работы, из золота и слоновой кости. По моему совету Цезарь предложил за него главному жрецу два таланта.
БЕЛЬЗЕНОР (в ужасе перед этим святотатством). Апис всеведущий!.. Два таланта!.. Что же сказал главный жрец?
АПОЛЛОДОР. Он взывал к милосердию Аписа и просил пять.
БЕЛЬЗЕНОР. Апис не оставит это безнаказанным – голод и буря разразятся над страной.
ПЕРС. Фью! Почему же Апис не помог Ахиллу победить Цезаря? А что слышно о войне, Аполлодор?
АПОЛЛОДОР. Маленький царь Птолемей утонул.
БЕЛЬЗЕНОР. Утонул? Как так?
АПОЛЛОДОР. Да, во время боя. Цезарь ринулся на них с трех сторон сразу и загнал их в волны Нила. Барка Птолемея потонула.
БЕЛЬЗЕНОР. Поистине удивительный муж, этот Цезарь! Скоро он будет здесь, как ты думаешь?
АПОЛЛОДОР. Когда я уходил, он только что взялся улаживать еврейский вопрос.
Гром труб с северной стороны и волнение среди горожан возвещают о приближении Цезаря.
ПЕРС. Скоро же он с ним расправился. Вот он приближается. (Поспешно идет к своему посту впереди египетской стражи.)
БЕЛЬЗЕНОР (следуя за ним). Гей, стража! Цезарь идет!
Воины выравнивают ряды и становятся навытяжку. Аполлодор подходит к рядам египтян.
ЦЕНТУРИОН (поспешно направляется к страже у сходней). Смирно! Цезарь идет!
Цезарь, в полном параде, появляется с Руфием, за ними следует Британ. Солдаты встречают Цезаря восторженными криками.
ЦЕЗАРЬ. Я вижу, мой корабль ждет меня. Час прощанья Цезаря с Египтом настал. Ну, Руфий, что мне еще осталось сделать перед отъездом?
РУФИЙ (по левую руку Цезаря). Ты еще не назначил римского губернатора в эту провинцию.
ЦЕЗАРЬ (лукаво косится на него, но говорит совершенно серьезно). Что ты скажешь о моем избавителе и спасителе, великом сыне Евпатора, Митридате Пергамском?
РУФИЙ. Что сказать, кроме того, что он тебе еще понадобится? Разве ты забыл, что тебе придется на обратном пути сразить еще три или четыре армии?
