До начала боя оставалось около пятнадцати минут, когда в гримерку, где сидели Лабрад и Элви, перевели срочный звонок.

Джонни включил громкую связь.

— Лабрад слушает. Да, Пирс, что случилось?

Джонни слушал, и с каждой секундой его лицо делалось всё больше похожим на восковую маску, на которой проступил сначала ужас, потом — гнев. Слышала всё и его подруга.

Он положил трубку.

— Мне очень жаль, милый, — сказала Элви совершенно искренне.

— Мне пора на арену. — Джонни принял её поцелуй чисто механически. Мысли его сейчас занимала не Элви и даже не Игра. Фактически сеть компаний «Светозар» перестала существовать. Элви знала, что теперь он — сорвёт злость на машинах.

Девушка пошла к выходу вслед за Джонни. У неё снова было место в самом низу, откуда сражающийся Джонни был виден лучше всего.

Вышедшего на арену Джонни Лабрада, того, что не чувствовал боли от ран, забитый до отказа стадион встретил шквалом приветственных криков.

Пять дистанционно управляемых автомашин с открытыми капотами помчались на него с пяти сторон засыпанной гравием арены.

Чувствуя, как сердце наполняет кровь адреналином, Лабрад бросился навстречу несущемуся на него синему «лексусу»-внедорожнику. Оказавшись на крыше автомобиля, Джонни подпрыгнул. От его массивных, усиленных наноботами ног, крыша со скрежетом продавилась, уходя в салон и продавливая днище.

Оторвав обломок железа от корпуса, Лабрад швырнул его в лишённый крышки капот и спрыгнул в облако поднятой пыли. Он помчался к ждавшему рядом «субару», оставляя за спиной «кашляющий» «лексус» со смятой крышей и раскуроченным двигателем.

Со всех сторон гремел одобрительный вой зрителей.

Выхватив из-за пояса универсальный гаечный ключ, Джонни метнул его вперёд. Тяжёлый инструмент, прокрутившись в воздухе, угодил в двигатель автокара.

Рёв и аплодисменты зрителей на трибунах оглушили Лабрада. Он едва успел отскочить от мчащейся сзади машины «лада» 45-й модели. Тут же к нему рванулись тяжеловесная широкая «волга» и «мерседес». Проведя рукой по левому боку, Лабрад увидел кровь — «лада» сумела его зацепить. Но боли не было. Или почти не было — Джонни чувствовал что-то странное. Не боль, но и… Он кувырком ушёл от набравшей скорость «волги». Метко брошенная им отвёртка угодила ей в капот и осталась там. Тяжеловесная машина, потеряв управление, на полном ходу налетела на не успевший отвернуть в сторону «мерседес».

«Волга» отбросила его к стене ближайшей трибуны, наполненной зрителями. В поглотившей грохот тишине раздался звук льющегося горючего, а потом — щелчок искры: сидевший в будке дистанционный оператор попытался завести двигатель. Волной от ярко полыхнувшего взрыва Лабрада отбросило назад. В спину, на которой он проехался по гравию, сквозь рубашку будто вонзили ежей. Последнее, что потрясённый Джонни видел за миг до взрыва, была девушка с ярко-зелёными волосами. Элви сидела в первом ряду трибуны, а потом её поглотила стена оранжевого огня.

Под покровом ночи Джонни перемахнул через металлический забор и оказался в просторном дворе с несколькими мощными прожекторами. Стараясь не попадать в их лучи, он перебежал к двери расположенного ближе к центру ангара с буквой «Д» на одной из стенок.

Внутри было темно, пахло бензином и машинным маслом.

За те секунды, пока за Джонни закрывалась дверь, он заметил установленный над забором электронный рекламный щит. Яркие светящиеся буквы складывались в уложенные строчками слова — «Бой века. Стадион «Дизель». Джонни Лабрад против Мехатавра. 3 мая 2053 года. 19.00». Дойдя до обычной, старомодной на петлях двери, Лабрад вошёл в слабоосвещённое помещение, в центре которого стоял автомобиль. Так можно было подумать, пока луч фонарика не поднялся выше и не открыл глазам могучий металлический торс и голову.

— Здравствуй, Джонни Лабрад, — донеслось негромкое из трёх динамиков на корпусе робота.

— Здравствуй, Мехатавр.

Джонни сел на лежавшее рядом колесо. На нём были вытертые джинсы и белая футболка, под которой просматривались рельефные мышцы.

— Ради чего ты пришёл? Если тебя здесь увидят, то дисквалифицируют. Федерация спорта довольно быстро изменила своё негативное мнение об Игре и взяла её под контроль, сам знаешь.

— Расскажи, как ты стал машиной. — Лабрад закурил. Мехатавр сначала решил, что это электронная сигарета, то потом увидел, как неравномерно вспыхивает кончик при затяжке, увидел плотный дым, и понял, что его завтрашний соперник курит по-настоящему.

— Я был начинающим, но успешным бизнесменом. Как-то ехал в свой личный банк вечером, вёз большую выручку. Меня ограбили свои же. Переломали мне руки и ноги, сломали в трёх местах позвоночник. Я был парализован, пока люди из «Светозара» не предложили мне «переселиться» в металл.

— Наверное, скучаешь по старому телу.

— Да. Но в этом теле Мехатавра достаточно плюсов. Один из них — это что при соответствующем уходе за мной, я буду жить очень долго. И к тому же, как видишь, я не лежу в больничной палате. Этот плюс — самый большой.

— Как тебя зовут?…Звали, когда ты ещё был человеком?

Мехатавр помолчал, разглядывая Джонни. Тот затушил окурок о тыльную сторону ладони, и Мехатавр увидел ещё три таких же ожога рядом с этим, только что появившимся.

— Тогда меня звали Сергеем.

— Тогда слушай, Сергей. У меня к тебе предложение.

— Вряд ли оно меня заинтересует.

— Ах, да. Я, кажется, забыл упомянуть, что я глава компаний «Светозар», которые сотворили это с тобой, — Джонни кивнул на металлическое тело собеседника с основой и колёсами от автомобиля. — Точнее того, что от «Светозара» осталось.

— Я тебя слушаю, Джонни Лабрад.

После этого разговора ни Лабрад, ни Мехатавр никогда больше в Игре не участвовали.

За окнами поезда мелькает смазанная городскими огнями ночь. У меня на коленях ноутбук, пальцы бегают по клавиатуре, статья в блог почти закончена. Слишком много я прочёл в Терранете глупостей, сплетен и домыслов по поводу недавней гибели Джонни Лабрада.

Как все знают, он бросил лайв-шоу «Механические бои» и перевёл то, что осталось от его компаний «Светозар» с производства атомной энергии на развитие нанотехнологий. Самые первые образцы наноботов он носил в своей крови, затем его лучшие нанотехнологи их усовершенствовали, и Джонни бесплатно вживлял их неизлечимо больным, чтобы спасти их жизни.

Он также занялся биоинженерией и стал создавать искусственные органы, которые спасли миллионы людей. Тех, кого совсем нельзя было спасти, клонировали в его медицинских центрах, и они начинали жизнь заново.

Неделю назад какой-то фанатик, член экстремистской группы «Жизнь без нано-клонов» застрелил его во время пресс-конференции.

Однако больше всего простые пользователи Терранета и блоггеры почему-то спорят о причине ухода моего друга Джонни из Игры.

Кто-то считает, что Джонни познал страх. Я хорошо знал Лабрада и знаю, что страх не имел над ним власти. Кто-то утверждает, что он бросил бои, потому что у него регенерировали нервные окончания, и он снова стал чувствовать боль от ранений и ушибов.

Отчасти это правда. Я сам видел, как во время нашей первой встречи он затушил о ладонь окурок, и его зрачки резко расширились, хоть на лице и мускул не дрогнул. У меня тогда стояли мощные визуальные сенсоры. Впрочем, глаза с функцией наноскопов, которыми я обладаю теперь, ничуть не хуже. Как и искусственно выращенное тело, в котором дрейфуют тысячи наноботов, защищая меня от болезней и преждевременной смерти.

Но его нервные окончания не были причиной ухода. Я думаю, что Джонни перестал участвовать в «Механических боях», потому что Элви его просила об этом перед тем, как уйти. И ещё — он научился ценить человеческую жизнь. Свою и чужую. Человеческую жизнь, которая так редка во Вселенной, и которая столь дёшево ценится на планете Земля. ^ТМ