Руки у меня дрожат. Они трясутся так сильно, что мой почерк становится неузнаваемым.

Я пытаюсь обессмыслить слова, сосредоточившись на буквах.

Четкое Б, круглое О.

«БОЛЬ».

Но мне не удается обмануть себя.

Я знаю, какой силой обладают эти слова. Голова опускается на руки.

Дверь скрипнула, но у меня нет сил поднять голову.

— Уходи, — говорю я.

Между рукой и щекой просовывается кассета.

— Мне жаль, Квак, — говорит Дэвид.

Чтобы он ушел, я вращаю кассету вокруг пальца — круг за кругом.

Дэвид кладет голову мне на плечо.

— Если бы Кристи была, а Райана не было, все было бы по-другому. Если бы мама не…

— Ты починила! — восклицает Дэвид.

Я смотрю на кассету. Пленка уже намотана.

Пока она проигрывается, я смотрю, как Дэвид шевелит губами, безмолвно воспроизводя каждое слово и каждую паузу одновременно с голосом Арнольда Лобела. Пальцы Дэвида колышутся, как травинки на ветру, послушные своему собственному беззвучному танцу.

— Ты кто? — спрашиваю я.

— Я Дэвид, — отвечает он.

Мама читает, а я делаю набросок сцены: под покровом ночи Гарри крадется по коридору. Я учусь рисовать перспективу, делая коридор уже с каждой новой дверью.

Я представляю, как Гарри поворачивает ручки дверей, чтобы выяснить, что они скрывают, и не замечает, что чем дальше он идет, тем ближе смыкаются стены.

Чтобы спасти его, я переворачиваю страницу.

Рядом со мной на диване лежит небольшая стопка белых карточек с новыми словами.

Дома я не сомневалась, что покажу Джейсону эти слова, но теперь начинаю думать: а что, если он скажет, что я эгоистка, которая зациклилась на своих проблемах и не способна понять, что Дэвиду — и ему самому — гораздо хуже.

— А сколько будет стоить перевозка? — спрашивает администратор по телефону. — А если мы возьмем две упаковки, скидку сделаете?

Я раскрываю рюкзак, чтобы проверить, не осталось ли у меня чистых карточек. Может, я еще успею сделать другие слова до появления Джейсона.

— Это довольно дорого за одну упаковку батареек для слуховых аппаратов, — говорит администратор.

Я кладу карточку поверх альбома, но, прежде чем я успеваю придумать слово, в дверь врывается Кэрол с ребенком на бедре.

— А на мосту была такая пробка! — обращается она через голову Джейсона к идущей следом миссис Морхаус. — Видимо, мост развели, чтобы пропустить корабль, и это именно в тот день, когда я и так всюду опаздываю.

Оправдание. Я записываю слово как можно быстрее.

— Так всегда и бывает, да? — Миссис Морхаус толкает кресло Джейсона через приемную прямо ко мне, и мама берет закладку, оставляя Гарри посреди коридора.

Джейсон улыбается. Его волосы вьются надо лбом и за ушами, но в глаза больше не лезут.

— Отличная стрижка.

Я запихиваю стопку карточек под себя.

Слишком. Коротко. Он кивает на карточку, что лежит у меня на коленях.

Какое? Слово.

Я хмурюсь, засовывая Оправдание в кармашек разговорника. Без картинки карточка выглядит довольно халтурно и убого. У меня так и чешутся руки вытащить ее обратно..

— Прости, — говорю я, — остальные слова плохие.

Хочу. Плохое. Слово.

— Плохие не в этом смысле, — говорю я не в силах сдержать ухмылки. — Просто я была не в духе, когда их писала. Может, я тебе к следующей неделе сделаю другие?

Он мотает головой. Хочу. Те. Слова.

Я оглядываюсь на маму — она уткнулась в журнал.

— А когда ждать доставку? — говорит администратор в телефон. — Штат Мэн.

Джейсон пристально смотрит на меня, тихо постукивая пальцем по пустому кармашку.

Я вытаскиваю карточку из-под ноги. Даже не глядя, что там, вставляю слово в разговорник. Гнусно.

Что? Рисунок. Гнусно.

— Что я нарисовала для слова «гнусно»? — переспрашиваю я.

Он кивает.

— Я хотела этим словом выразить чувство, — говорю. — Но чувство трудно изобразить, поэтому я нарисовала пруд, где мы купаемся. Там есть мостки, и мы прыгаем на спор — кто достанет до дна. Нужно опуститься довольно глубоко, а вода там внизу ледяная. Но хуже всего, когда касаешься дна. Оно такое вязкое, ил со старыми сосновыми иголками засасывает по щиколотку. А у тебя почти не осталось воздуха, и ты уже думаешь, что на этот раз трясина тебя не отпустит. Ведь по правилам нужно достать горсть этой гнусной жижи, чтобы доказать, что ты коснулся самого дна.

Я ожидала увидеть на лице Джейсона омерзение, но в его взгляде горит зависть.

Это? Здорово.

Я киваю.

— Когда выныриваешь, понимаешь, что оно того стоит.

Он вздыхает, и только тут до меня доходит, что ему не дано пережить тот восторг, который испытывает каждый из нас, пробивая толщу воды стиснутым кулаком. Разве это возможно — прожить целую жизнь и ни разу не испытать ничего подобного?

Ты. Говоришь. Ты. Пишешь. Гнусно. Потому что. Чувство — показывает Джейсон. — Что случилось?

Я достаю карточки и кладу их рядом.

— Помнишь, я тебе рассказывала про мою новую соседку Кристи? Она зашла ко мне во вторник. И все было бы просто замечательно, если бы только с ней не было Райана. Этого парня я терпеть не могу. Дэвид попросил Райана угостить его жвачкой, а тот стал его дразнить, и случилась… Катастрофа.

Самое ужасное то, — я перехожу на шепот, чтобы меня не услышала мама, — что Дэвид считает Райана своим другом. Он не понимает, что Райан над ним издевается.

Я быстро добавляю слова — Жестоко. Дразнить. Стыдно.

— Все пошло наперекосяк, и я ничего не могу с этим поделать.

Ненавижу. Несправедливо.

Я стряхиваю несколько светло-желтых песчинок, налипших на колесо инвалидной коляски. Они такие крошечные, что моментально исчезают из виду.

— Вот так я себя и чувствовала, — я касаюсь слова Гнусно. — Как будто я снова оказалась на дне пруда, только на этот раз трясина не хотела меня отпускать.

Иногда. Джейсон колеблется, его пальцы застыли над книгой. Я. Хочу. Умереть.

— Ты что!

Миссис Морхаус вздрагивает:

— В чем дело?

Палец Джейсона остановился на слове Секрет. Я спешу успокоить миссис Морхаус.

— Все в порядке, просто я очень удивилась.

Я переворачиваю страницы в поисках нужных слов. Я. Бы. Скучать. По. Тебе.

Джейсон улыбается.

Но. Почему? Хочется. Умереть.

Он пожимает плечами. Нет. Слово. Сильнее. Отчаяние.

Я перекатываю последнюю оставшуюся песчинку, безупречную и острую, между большим и указательным пальцами.

Я. Он переворачивает страницу и показывает на слово Неполный.

— Вовсе нет. Но я знаю, что ты имеешь в виду. Иногда я тоже утрачиваю чувство цельности.

Я ищу пустой кармашек для слова Боль.

— Меня будто разрывает пополам. Одна половинка хочет бежать к друзьям и вести себя как все нормальные люди, а другая боится отступиться от Дэвида, потому что он сам не справится.

Сделать. Слово. Пожалуйста.

Я открываю рюкзак и достаю чистую, карточку.

— Какое тебе нужно?

Идти. Очень. Быстро.

— Бегать?

Он кивает, и я наспех пишу буквы с наклоном вправо, как будто они бегут наперегонки по верхнему краю карточки.

Джейсон показывает. Иногда. Мне. Снится. Я. Могу. Бегать.

— Правда?

Он кивает.

Какое? Чувство. Бегать.

— Чувствуешь силу, — я мучительно пытаюсь подобрать нужные слова, — скорость и, как ни странно, невесомость. Кажется, если как следует разбежаться, можно взлететь. Такое удивительное чувство свободы.

Я поджимаю пальцы ног, представляя себе, как мои кеды шлепают по тротуару.

— Это похоже на то, что ты чувствуешь во сне?

Нет. Он смотрит мимо меня, сжав губы.

Как я могла сделать эти слова по своей прихоти и причинить ему столько боли?