Спустя несколько часов я проснулась от шума за окном. Какие-то мужики разбирали строительные леса.

Я подкралась к окну и опустила жалюзи, а потом собрала вещи и вызвала такси. На мужчин, которые носили разобранные на части леса к машине, я не смотрела — это были незнакомые рабочие.

Я назвала таксисту адрес Бенгта, сглотнув ком в горле. Дом, в котором я жила, скрылся в прошлом.

Бенгт открыл дверь, одетый в тот же халат, который был на нем в прошлый раз. Бодрый и радостный, он сказал, что мое появление очень кстати — ему нужна помощь. Надо переставить мебель. Бенгт был охвачен таким воодушевлением, что я ни в чем не могла его упрекнуть. Если бы он посмотрел на меня внимательнее, то, конечно, увидел бы, что помощник из меня никудышный. Но мы умудрились перетащить большой шкаф из спальни в гостиную.

— Я заказал для нее кровать. Завтра доставят.

Я в полном изумлении уселась на стул. Он уже спланировал переезд Юдит!

— А она об этом знает?

— Конечно. Она рада переезду.

— Значит, вы ночью времени даром не теряли.

Бенгт улыбнулся.

— Ночь — это целая вечность. Если только захотеть.

У Бенгта была уютная гостевая комната, а в ней мягкая кровать с теплым одеялом. Но я не хотела засыпать, пока он не расскажет о встрече с Юдит.

— Она такая же, как и прежде, — улыбнулся он. — Непредсказуемая. Непостижимая.

Бенгт, раскрасневшись, теребил уголок моего одеяла.

— Вы ее любите?

Он медленно кивнул.

— Теперь я это точно знаю и понимаю, чего боялся раньше. Мне было страшно, что чувства угасли — или что они так сильны, что я не выдержу. Но когда я увидел Юдит, то понял, что она — это она, и что такой она была всю жизнь. Теперь нет времени на недоразумения. У нас было сорок лет, чтобы разобраться, и еще сорок лет нам не отмерят. Да и у тебя больше нет сил нам помогать. Надо справляться самим.

Бенгт замолк и снова улыбнулся. На город опустилась зимняя темнота, и я заметила звезды в окне. Этой ночью будет такая же ясная погода, как и прошлой.

— Ты, конечно, не поверишь, если я скажу, что мы опять танцевали, ведь это безумие. Среди ночи, на снегу. Откуда-то доносилась музыка, похожая на оркестр Сеймура Эстерваля. Такая же прекрасная. И такая мощная, как будто мы были в теплом зале. Мы и сами не заметили, как стали танцевать.

— Прямо в парке?

Бенгт кивнул, даже не спросив, откуда я знаю про парк.

— Мы забыли обо всех неважных вещах. О недоразумениях поговорим потом, если захотим. О том, почему расстались. А пока довольно того, что мы есть и что мы вместе.

Передо мной был радостный, воодушевленный, полный надежд Бенгт Мортенсон.

— А меня уволили, — пробормотала я, чувствуя, как слипаются глаза. Спать, спать! — И Марек уехал. Можно я поживу здесь?

— У Юдит жар, — сообщила Мари почти торжествующим тоном.

Я стояла в прихожей Бенгта с телефонной трубкой в руке. Бенгт еще спал, но я проснулась в одну минуту и тут же почувствовала, что должна позвонить.

— Врач у нее уже был. Хрипы в легких указывают на воспаление. — Мари говорила таким тоном, будто хотела наказать меня за непрофессиональное поведение.

— Ты, наверное, хочешь ее навестить?

— Да.

— Хорошо. Она о тебе спрашивала.

Бенгт проснулся до того, как я успела выйти из дома.

— Она сильно болеет, — прошептала я.

Сначала мне показалось, что он не слышит, но потом он медленно повернул голову и посмотрел на мен я, изменившись в лице. Глаза были широко распахнуты, рот приоткрыт.

— У нее кашель. Врач уже приходил.

Бенгт спрятал лицо в ладонях. Я взяла его за руку.

— Ей назначили пенициллин. Все будет хорошо. Скоро она сможет переехать сюда.

Он ничего не ответил, но я видела, что он боится и сомневается.

— Я должен позвонить ей! — сказал он, резко поднявшись.

Вскоре я услышала, как он объясняет кому-то по телефону, кто он такой, и просит дать поговорить с Юдит Кляйн. После воцарилась тишина, а через некоторое время Бенгт вернулся в слезах и тяжело опустился на кровать.

— Что я наделал? Если она умрет…

— Что они сказали? — я осторожно потрясла его за плечо.

— Она спит. У нее жар. Тревожить нельзя.

— Пенициллин еще не подействовал. Скоро ей станет лучше. Не беспокойтесь!

— Но я не могу, — он старался подавить рыдания. — Я только что нашел ее, я не могу потерять ее снова!

Обняв меня, Бенгт попросил прощения за то, что был так занят собой.

— Я так благодарен тебе. За то, что ты сделала, за твою смелость. Звезды смотрели на нас, и все могло начаться сначала. Этого я никогда не забуду.

Когда я пришла, Юдит сидела на кровати.

— Звезды… я никогда не видела ничего подобного…

Она закашлялась так сильно, что стала задыхаться.

— Скоро придет врач, — я принялась осторожно массировать ее спину, нащупывая острые позвонки под тканью ночной рубашки, а потом налила стакан воды. Она попросила подложить ей под спину подушки.

— Вы, наверное, очень устали… — начала было я.

— Оно того стоило, Сандра. Как только мы увидели друг друга, все стало ясно. Все было так просто и ясно.

Я не хотела казаться занудой и переспрашивать, что именно было ясно. Что они всегда любили друг друга? Что все годы, которые отделяли прошлое от настоящего, не имеют значения?

Юдит погладила меня по голове и посмотрела в глаза.

— Мы с тобой друг другу ближе, чем я думала… — она закашлялась, и я так и не узнала, что она хотела сказать.

На следующий день, когда мы с Бенгтом пришли в дом престарелых, Юдит была в каком-то забытьи.

— Пришли ее сыновья, — сообщила Мари. — Не стоит их беспокоить.

Бенгт побледнел и нервно сглотнул. Я видела, как ему хочется броситься в комнату Юдит, обнять ее, быть с ней. Но все оставалось по-прежнему, было мучительно и предельно ясно: он не имеет никаких прав на Юдит Кляйн. Войти в ее комнату сейчас, когда у постели сидят сыновья, — просто наглость.

— А что касается тебя, Сандра, — резко добавила Мари, — то я не передумала. Ты здесь больше не работаешь.

— Это я прекрасно знаю. Но мы с Юдит друзья, и я скоро вернусь.

Я взяла дрожащую руку Бенгта, и мы пошли к лифту.

День был пасмурный. Белый снег понемногу превращался в серую слякоть. Мы зашли в кафе, чтобы выпить по чашке горького кофе и съесть по сухой булочке. Бенгт ничего не говорил, но я видела — он понимает, что происходит. Понимала ли я? Юная, неопытная девчонка, способная лишь на необдуманные поступки, — могла ли я почувствовать, что рядом с нами умирает человек?

Мы расстались у выхода из кафе. Я обещала позвонить Бенгту из дома престарелых. Он хотел прийти туда, когда Юдит останется одна.

— Она не станет рассказывать о вас своим сыновьям, — уверяла я. — О том, что произошло, знаете только вы двое и я.

Когда я вышла из лифта, на этаже было необычайно тихо. На посту дежурного никого, коридор вымыт и безлюден. Тут открылась дверь в комнату номер пять, и оттуда вышла Мари в сопровождении врача и сиделки, которой я никогда раньше не видела. Я замерла, но Мари все же сразу заметила меня и тяжко вздохнула. Врач и сиделка направились к лифту. Дверь в комнату Юдит была закрыта. Я шагнула к ней, но Мари остановила меня.

— Там ее сыновья. Они очень взволнованы, просто в шоке. Юдит скоро умрет, Сандра.

Я высвободила руку, и Мари больше не стала удерживать меня. В комнате было душно. Сыновья сидели на краешке кровати и держали Юдит за руки. Наверное, она услышала, как я вошла — меня встретил взгляд широко раскрытых глаз.