— Высокий широкоплечий? Хм… Ты не допускаешь мысли, что это просто бродяга?

— Да что ты! — нетерпеливо бросил мистер Вассел. — Судя по одежде, он джентльмен.

— Неужели… — задумчиво протянул лорд Ревенскар. — Нет, это невозможно.

— Веди себя поосторожнее, прошу тебя, — предупредил мистер Вассел.

— Разумеется, — ответил лорд Ревенскар. — Так ты говоришь — высокий широкоплечий… — еще раз повторил он.

Аманда бесшумно закрыла дверь. Конечно, нехорошо подслушивать, но услышанное стоило того — она получила ключ к какой-то странной головоломке, которую пока не могла разгадать.

За лордом Ревенскаром, несомненно, следил Питер. Она в этом не сомневалась. Но с какой целью? Если бы только он доверился ей, она узнала бы правду, пусть и самую жуткую. Даже если он оказался шпионом, она пошла бы за ним на край света.

Аманда всхлипнула и помчалась вверх по лестнице. Но, прибежав в свою комнату, не переодеваясь села за письменный стол.

«Если я сама не могу обрести счастья, — грустно подумала она, подвигая к себе лист бумаги, — постараюсь хоть кого-то сделать счастливым».

Она долго сочиняла коротенькое послание, написав, внимательно его перечитала.

Поставив подпись, она позвонила и попросила вошедшую горничную передать лакею, чтобы это письмо было немедленно доставлено полковнику Грэхему Монро в веллингтонские казармы.

— Письмо необходимо вручить лично адресату и как можно скорее, — сказала Аманда. — И вот еще что, Марта…

— Слушаю, мисс.

Горничная внимательно взглянула на нее, и Аманда, смутившись, пробормотала:

— Не нужно ставить его сиятельство… в известность об этом письме.

— Как прикажете, мисс.

Девушка вышла из комнаты, шурша передником. Аманда со вздохом принялась стаскивать платье. Она бросила его на пол и подумала, что никогда больше не сможет надеть его без содрогания, поскольку платья касались руки лорда Ревенскара.

На мгновение закрыла глаза и вздрогнула при мысли о том, что ее ждет завтра ночью, когда она станет его женой. Кто спасет ее? Как рассказать обо всем Питеру? Если бы она могла написать ему, как полковнику Монро. Но Питер ушел в никуда, не оставив адреса.

«Предатель!» Голос лорда Ревенскара, когда он произносил это слово, был полон презрения. Неужели Питер действительно предатель? Неужели он способен предать родину? И внезапно Аманда поняла — если верит в это, значит она ничем не лучше лорда Ревенскара. Она должна доверять Питеру. Не может такой честный, открытый человек быть изменником своей родины.

— Я должна доверять ему! — Аманда произнесла свою клятву вслух и внезапно почувствовала, что задыхается в доме ненавистного ей человека, подошла к окну, распахнула его. Весеннее солнце веселым потоком хлынуло в комнату. Аманда, всматриваясь в даль, горячо молилась, чтобы ее любовь на крыльях долетела до Питера, как бы далеко он ни находился.

Солнечный лучик ласковой рукой коснулся ее лба. Девушка ощутила неудержимое желание оказаться в сильных и в то же время нежных объятиях Питера, склонить голову на его плечо.

Через полчаса она постучала в комнату леди Стендон.

— Войдите, — послышался тусклый, апатичный голос, до боли знакомый Аманде.

Переступив порог комнаты, она увидела леди Стендон у окна в кресле-качалке. На коленях книга, но она даже не пыталась притвориться, что читает.

— Извините, Аманда, — сказала она, — но мне нужно отдохнуть. У меня очень болит голова, даже глаза открыть больно. Лекарство я уже выпила и надеюсь, что вскоре это пройдет.

— Я вам очень сочувствую. Могу ли чем-нибудь вам помочь?

— Благодарю вас, — тоном умирающей произнесла леди Стендон.

— Я только что видела лорда Ревенскара, — сказала Аманда. — Он просил передать вам, что венчание состоится завтра.

— Завтра? — поразилась леди Стендон.

— Я умоляла его подождать, — продолжала Аманда, — но безуспешно. Принц будет посаженым отцом и устраивает для нас обед в Карлтон-хаусе.

— Вот так свадьба! — воскликнула леди Стендон. — Во главе стола отъявленный распутник, который бросил свою жену и, по сути дела, женился на миссис Фитцхерберт.

В голосе ее послышалось столько презрения, что Аманда удивленно взглянула на нее. И вдруг леди Стендон с жаром схватила ее за руку:

— Аманда, вся эта грязь не для вас. Опомнитесь, пока не поздно. Не выходите замуж за моего брата, не ввергайте себя в пучину страдания, которое хуже смерти. Уезжайте домой. Спрячьтесь там! Не выставляйте себя на всеобщее посмешище.

— Я много размышляла, — отвечала Аманда, — с того самого дня, когда дала лорду Ревенскару обещание стать его женой. Мы заключили с ним сделку — и я выполню данное ему обещание, ибо он, хоть немного и смошенничал, выполнил свое. Разве можно нарушать слово чести?

— Мне кажется, в исключительных случаях можно.

— Более того, — продолжала Аманда, — его сиятельство только что сообщил мне, что папу собираются назначить епископом фрекенберийским. Представляете, что это значит? Он всю жизнь из сил выбивался, стараясь дать детям образование. Вечное безденежье. Моя мама выросла совершенно в других условиях, но, выйдя замуж за папу, тоже была вынуждена бороться за существование. Наконец-то и она заживет по-человечески. Я видела однажды епископский дворец у собора во Фрекенбери. Великолепное сооружение…

Аманда замолчала, а леди Стендон ласково, как никогда прежде с ней не говорила, произнесла:

— Бедное дитя! Ягненок, идущий на заклание!

— Я ничего не могу изменить. Мне остается лишь молиться, чтобы меня спас тот, кого люблю.

Голос дрогнул, слезы заструились по щекам, и Аманда, уткнувшись в подушку кресла, разрыдалась.

— А разве нельзя сообщить ему? — мягко спросила леди Стендон.

— Нет, я не знаю, где его искать. Если бы в запасе было время!

— Я буду молиться за вас. Похоже, ничего другого не остается. Если бы вы послушались меня и бежали отсюда!

Аманда взглянула на нее:

— А если бы у вас появилась возможность начать жизнь сначала, как бы вы поступили?

— Да я на край земли убежала бы, только бы избавиться от того, что пережила после свадьбы, — пылко ответила леди Стендон. — Теперь-то я знаю, поверьте мне, Аманда, что положение, деньги, богатство не играют роли, когда речь идет о любви или ненависти, счастье или прозябании. Женщина может быть счастлива с любимым в хижине и в то же время несчастлива по дворце с ненавистным ей человеком.

Голос леди Стендон звучал уверенно, щеки порозовели, и в этот момент она казалась молодой и даже красивой. Но тут же словно тень набежала на ее лицо, и перед Амандой опять была прежняя суровая и замкнутая леди Стендон.

— Мне не следовало вам всего этого говорить, — сказала она таким тоном, что Аманда поняла: леди Стендон жалеет о своей откровенности.

— Через час поедем по магазинам, — ровным голосом произнесла дама. — Мы еще не все купили.

— Хорошо, — покорно отозвалась Аманда.

Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, и собралась уже идти к себе, боясь встретить лорда Ревенскара, как к ней подошел лакей:

— Простите, мисс, вас у дверей дожидается торговка цветами. Говорит, у нее для вас записка и ей велено вручить вам лично. Я пытался прогнать ее, но она с места не сдвинулась.

— Я сейчас к ней выйду.

Аманда пошла в свою комнату и взяла ридикюль. Когда она собиралась в Лондон, отец дал ей две золотые гинеи и немного серебра.

Аманде эти деньги пока не пригодились. За все платила леди Стендон. Но если у этой торговки действительно для нее записка, следует ее отблагодарить.

А вдруг это Питер ей написал? При мысли о нем сердце сладко забилось. Или это ловушка, очередная попытка леди Изабеллы избавиться от нее?