— У нас были еще брат с сестрой. Лорд Ревенскар родился уже после них, — пояснила леди Стендон. — Брат погиб, когда служил в армии, а сестра, — вы, наверное, помните, миссис Берк, — умерла вскоре после того, как вы здесь поселились.

— Да, я ее хорошо помню, — ответила миссис Берк. — Она была молодая, красивая. Ужасная трагедия!

— Иногда я ей завидую…

Никто не знал, что ответить на столь странное замечание. Повисла гнетущая тишина, наконец леди Стендон с видимым усилием произнесла:

— Пора ехать. Брат будет недоволен, если мы приедем в Лондон позже назначенного срока.

— Прошу простить меня. Я должна проследить за вещами Аманды, — сказала миссис Берк и быстро вышла из комнаты.

— Разрешите поблагодарить вас, миледи, — обратилась Аманда к леди Стендон, — за щедрый свадебный подарок. Я вам очень признательна.

Леди Стендон открыла рот, собираясь возразить, но, очевидно, передумала и заметила только:

— Надеюсь, мы купим все необходимое.

Она произнесла это таким суровым тоном, что Аманда обрадовалась, когда в комнату вбежала Генриетта — щеки горят, кудряшки так и приплясывают на затылке.

— Все готово, Аманда! — закричала она. — Еще один верховой приехал. Представляешь, ты поедешь в Лондон в сопровождении целых двух верховых! Вот здорово!

— Генриетта! — осадила сестру Аманда и повернулась к леди Стендон: — Разрешите представить вам мою младшую сестру. По случаю моего отъезда она вне себя от волнения.

Генриетта присела в реверансе.

— Извините, — виновато промолвила она, — но никто из моих близких никогда еще не ездил в Лондон. В следующем году дойдет очередь и до меня.

— Что вы говорите! Надеюсь, вам там понравится, — сдержанно проговорила леди Стендон и, не взглянув больше на сестер, не спеша удалилась из комнаты.

Генриетта встретилась взглядом с Амандой и хихикнула.

— Ну и зануда! — прошептала она.

— Тише! — шикнула на сестру Аманда, затем снова обняла ее, после чего повернулась к Каролине и Роланду, которые сбегали по лестнице из классной комнаты с криками:

— До свидания, Аманда! Не забывай нас! Пиши!

Их звонкие голоса перекликались с низкими голосами родителей. Аманда, сев в коляску, все махала и махала им из окна платочком, пока они не скрылись из виду.

Наконец девушка откинулась на подушки и натянула на колени меховой плед. Леди Стендон сидела в углу коляски, уставившись прямо перед собой. Лицо — бледное и суровое.

Аманда украдкой вытерла слезы и через минуту, посчитав, что молчать неприлично, заметила:

— Как ужасно прощаться с людьми, которых любишь.

— Я тоже так считала, когда уезжала по этой самой дороге пятнадцать лет назад, — отозвалась леди Стендон.

— Вы тоже ехали в Лондон? — поинтересовалась Аманда.

— Я, как и вы, собиралась выйти замуж, — ответила леди Стендон.

— И… и вы были несчастливы?

Задавать этот вопрос было непростительной глупостью, но Аманда ничего не могла с собой поделать — слова сорвались с языка.

— Несчастлива? — переспросила леди Стендон. Послышался шелест ее черной вуали. — Да я в то время и понятия не имела, что такое быть несчастной. Не представляла, какую муку, какое унижение можно испытывать, живя с нелюбимым человеком. — Горечью были пронизаны ее слова. Повернувшись к Аманде, она внезапно произнесла: — Глупая девчонка! Ну зачем ты выходишь замуж за моего брата? Из-за денег?

Аманда была даже рада, когда на следующее утро они приехали в Лондон. Она прильнула к окну, разглядывая нарядные улицы, сверкающие витрины магазинов и великолепно одетых прохожих.

Все казалось ей необыкновенным, так как она редко выезжала за пределы родного поместья, и теперь наблюдала за бурной столичной жизнью с восторгом зрителя, впервые попавшего в театр.

Всюду сновали коляски, запряженные четверкой лошадей, мелькали проворные кабриолеты и фаэтоны, которыми правили лихие светские щеголи в касторовых шляпах, сбитых набекрень. Многочисленные зазывалы расхваливали свой товар; на раскаленных добела жаровнях жарились каштаны. Все это было так не похоже на то, что Аманда видела до сих пор, что она поминутно восторженно вскрикивала, совершенно позабыв о неловком молчании, не нарушаемом ни ею, ни леди Стендон с самого отъезда.

После тех бурных слов, которыми она ошарашила Аманду, как только они выехали из поместья, леди Стендон погрузилась в мрачное, презрительное молчание, а Аманда, так и не сумев объяснить, почему выходит замуж за лорда Ревенскара, сидела вся красная от смущения и думала, что поездка в Лондон с самого начала не задалась.

На ночь они остановились в придорожной таверне, и сразу же после скудного ужина леди Стендон отправилась спать.

Во время трапезы Аманда глядела на нее во все глаза. Трудно было поверить, что эта женщина с мертвенно-бледным лицом, казавшаяся старой и уставшей от жизни, была когда-то веселой, милой девушкой, какой ее застала мама, появившись в Ревенскрае. Отчего она так сильно изменилась? — задавала себе вопрос Аманда и, догадываясь, какой может быть ответ, пугалась его.

Но теперь все было забыто, Аманда вовсю наслаждалась невиданным доселе зрелищем.

— Ой, взгляните только, какая забавная обезьянка у шарманщика! — воскликнула она.

На обезьянке была надета красная кепочка, а в руках она держала кружку — прохожие кидали туда монетки.

— Ах, какой изящный двухколесный экипаж! Вы видели что-либо подобное? А вон у господина, который на козлах, в петлице такая большущая орхидея! Ну прямо с блюдце!

Леди Стендон молчала, впрочем, Аманда и не ждала ответной реплики. Ее мнение девушку нисколько не интересовало. Мысленно она уже сочиняла первое письмо Генриетте.

Тем временем лошади свернули с оживленных Улиц и въехали в жилой квартал, застроенный высокими, величественными особняками. Аманда обратила внимание, что огромные двери из красного дерева открывают лакеи в напудренных париках, а на тротуар расстилают ковровые дорожки, чтобы дамы, выходя из кареты, не запачкали своих туфель.

К ее удивлению, карета остановилась перед одним из роскошных особняков. По ступеням уже спешили лакеи в бордовых ливреях, отделанных золотым галуном. Массивные двустворчатые двери распахнулись, и взору Аманды открылся огромный мраморный зал с каменными колоннами и скульптурами внушительных размеров.

На пороге их встретил дворецкий, склонившийся перед леди Стендон в почтительном поклоне.

— Добрый день, ваше сиятельство. Надеюсь, вы и мисс Берк добрались без приключений. Мы получили указания его сиятельства, и все готово к вашему приезду.

— Благодарю вас, — холодным, безжизненным голосом произнесла леди Стендон.

Аманда улыбнулась дворецкому:

— Мы так быстро доехали. Лошади просто чудо!

— Его сиятельство знает толк в лошадях, — ответил дворецкий.

Он проводил их в салон, где в камине ярко пылал огонь. Это была внушительных размеров комната, увешанная — даже на неопытный взгляд Аманды — старинными портретами.

— Что прикажете принести вашему сиятельству? — спросил дворецкий. — С вашего позволения можно приготовить чай или шоколад.

— Пожалуй, чашку чаю, — сказала леди Стендон. — Но сначала я хотела бы пройти в свою спальню, и мисс Берк, уверена, тоже.

— Экономка к вашим услугам, ваше сиятельство, — с поклоном ответил дворецкий.

Аманда обернулась и увидела в дверях пожилую женщину в черном платье и черном атласном переднике. На поясе болталась внушительных размеров связка ключей.

— Прошу ваше сиятельство следовать за мной, — сказала она.

Впервые за все время на лице леди Стендон появилось приветливое выражение.

— Неужели передо мной миссис Хевит? — живо спросила она.

— Да, ваше сиятельство.

— Рада вас видеть. Вы совсем не изменились.

— Ваше сиятельство очень добры.

Они стали подниматься по лестнице. К удивлению Аманды, настроение у леди Стендон поднялось, и она продолжала оживленно говорить.