Аманда вскочила. Она была в отчаянии.

— Надеюсь, милорд, вы и сейчас не будете разочарованы, — сказала она со скрытой угрозой.

— Надеюсь, вам это никогда не удастся, — насмешливо произнес он. — Думаю, вы еще не раз удивите меня, но никогда не разочаруете.

Он взглянул на ее озабоченное лицо и хотел еще что-то добавить, но викарий подошел к Аманде и взял ее за руку:

— Я понимаю, доченька, какой серьезный шаг тебе предстоит сделать. Ты скоро выйдешь в свет, уедешь от нас с мамой. Но ты должна помнить — рядом с тобой человек, который любит тебя, за которого ты вскоре выйдешь замуж.

— Я буду об этом помнить, — со слезами в голосе ответила Аманда.

— Значит, решено, — заключил лорд Ревенскар. — Моя сестра заедет за вами после обеда, и вы отправитесь в Ревенскар-хаус. Я выеду чуть позже в двухколесном экипаже.

Не дожидаясь ответа, он поклонился миссис Берк, взял безжизненную руку Аманды и поднес ее к губам.

— До встречи в Лондоне…

Викарий пошел провожать гостя, и как только мужчины вышли из комнаты, Аманда подбежала к матери.

— Как ты можешь отпускать меня в Лондон с совершенно незнакомым человеком, мама? — воскликнула она. — До сих пор в себя прийти не могу! Подумать только, ехать в дом его сиятельства с какой-то леди Стендон, о которой до сегодняшнего дня мы и не слышали.

— Не стоит так волноваться, я знаю Шарлотту Стендон, — возразила миссис Берк. — Помню, когда мы приехали сюда, она была еще девчонкой. Очень милая. Мы все очень скучали без нее: выйдя замуж, она редко приезжала в замок. По-моему, ее муж был откуда-то из Дорсета или Уилтшира, точно не помню.

— С какой стати она принимает во мне такое участие? Собирается купить приданое…

— Да что с тобой, Аманда? — удивилась миссис Берк. — Это очень любезно со стороны леди Стендон. Лорд Ревенскар в самом деле разумно рассуждает — что толку нам с папой тратиться, покупая приданое, если он все равно тебе не позволит его носить? Конечно, то, что этим займется леди Стендон, немного необычно. Однако и время сейчас непростое. Идет война. Мы не вправе настаивать на соблюдении всех традиций.

— Ой, мамочка, ты же говоришь его словами. Самой бы тебе это и в голову не пришло. Он очень хитрый — все перевернет с ног на голову и заставит думать, что так оно и должно быть.

Внезапно она замолчала. Миссис Берк поднялась со стула с озабоченным выражением на лице.

— Почему ты так говоришь, Аманда? — спросила она. — Разве ты не хочешь выйти за лорда Ревенскара замуж? Только скажи, мы с папой поймем тебя. Если не любишь его и считаешь, что будешь с ним несчастна, — откажи ему. В конце концов, малышка, мы с папой не раз говорили тебе: деньги и положение не играют в семейной жизни главной роли.

Аманда молчала. Интересно, что сказала бы мама, если бы узнала правду.

— Но как было бы хорошо, — продолжала миссис Берк, — если бы ты вышла замуж за богатого человека. Тебе не пришлось бы всю жизнь экономить. Ты не представляешь, до чего же трудно жить на то ничтожное жалованье, которое получает твой отец! — Она вздохнула. — Если бы только у меня были свои деньги! Хотя мой отец и являлся крупным землевладельцем, но в семье, кроме меня, было трое братьев, поэтому нам с сестрой ничего не досталось. Мне всегда хотелось, чтобы и у тебя было все то, что я имела в детстве!

Аманда порывисто обняла мать:

— Я знаю, как тебе тяжело приходится, мамочка. Ты такая добрая, ты нас всех любишь. Вы с папой от многого отказывались, лишь бы мы ни в чем не нуждались.

Миссис Берк улыбнулась:

— Вот почему, моя девочка, теперь, когда лорд Ревенскар предложил папе приход во Фрекенбери, все должно пойти по-другому. Он и Роланда обещал на будущий год отдать в Итон. Сам когда-то там учился. Подумать только — Итон! А я ведь не надеялась его и в публичную школу отдать, поскольку она нам не по средствам.

«Он покупает меня, покупает!» — хотела крикнуть матери Аманда, но слова не шли с языка.

Роланду — Итон! Каролине — престижную школу! Генриетте — бал в Лондоне! Отцу — пост декана фрекенберийского! Как можно от всего этого отказаться! И как признаться маме, что не любит лорда Ревенскара, но должна сдержать слово и стать его женой, чтобы спасти какого-то незнакомца, которого, как патриотка своей родины, была обязана выдать драгунам его королевского высочества. Это невозможно. Она попалась. Ловушка захлопнулась…

— Пойду к себе собраться в дорогу, мамочка, — бесцветным голосом сказала она.

— Я помогу тебе, — пообещала миссис Берк. — Куда это запропастилась Генриетта? Она должна была сбегать к старику Гарри и сказать, чтобы он достал с чердака сундуки. У нас очень мало времени.

Миссис Берк оказалась права — времени было действительно мало. Когда она укладывала в кожаный сундук с полукруглой крышкой последние вещи, к двери дома подъехала карета.

— Приехали, мама! — восторженно закричала Генриетта. Она подбежала к окну и возбужденно воскликнула: — Четверка лошадей и верховой! Ну, Аманда, поедешь как знатная дама! А на дверце кареты герб!

— Побыстрее, Аманда, ты еще не надела шляпку, — засуетилась миссис Берк. — И куда же задевался пояс от твоего голубого платья?

— Лакей открывает дверцу кареты, — продолжала комментировать Генриетта. — Выходит какая-то дама. Ой, она вся в черном! А я-то думала, на ней будет нарядный туалет.

— Леди Стендон недавно овдовела, — заметила миссис Берк. — Постойте… Да, месяцев девять назад.

— Какая-то она унылая, — разочарованно протянула Генриетта. — Все, исчезла из виду, поднялась на крыльцо.

— Спущусь вниз, — сказала миссис Берк, вставая с колен. — Нужно ее встретить. Генриетта, попроси старика Гарри затянуть ремни и снести сундук в холл. Ты готова, Аманда?

— Да, мамочка, — безучастно произнесла она.

Даже не взглянув на себя в зеркало, Аманда надела простенькую шляпку из соломки и старенькую накидку из дешевой материи невзрачного серого цвета, которую носила уже три зимы.

— Было бы побольше времени, украсили бы чем-нибудь эту шляпку, — заметила миссис Берк. — Ну теперь уж ничего не поделаешь. Надеюсь, леди Стендон, увидев тебя, не разочаруется.

«Боюсь, на это нет никакой надежды», — хотела сказать Аманда, но мама уже спускалась по лестнице в гостиную, куда проводили гостью.

Аманда повернулась к сестре.

— Присмотри за родителями, Генриетта, — попросила она. — Ты же знаешь, какие они милые и непрактичные, немножко не от мира сего. За ними нужен глаз да глаз.

— Постараюсь, — ответила сестра, внезапно посерьезнев.

— И… ох, Генриетта, не забывай меня, — прошептала Аманда. — Мне так не хочется уезжать.

— Аманда, милая! Я так буду по тебе скучать! — воскликнула Генриетта, обнимая сестру. — Но ты только вообрази, как тебе будет весело в Лондоне. Балы, приемы… Просто замечательно! Прошу тебя, напиши мне обо всех, с кем будешь встречаться. И не забудь написать про принца, какой он вблизи.

— Я буду писать тебе каждый день, — пообещала Аманда. Она крепко обняла Генриетту. — Я должна идти вниз, а то мама рассердится. А ты приведи сюда старика Гарри, как она тебя просила.

— Я мигом, только еще раз взгляну на леди Стендон. Надеюсь, она купит тебе не такие унылые наряды, как у нее, а что-нибудь повеселее.

Из слов матери выходило, что леди Стендон — молодая женщина. Но перед Амандой стояла пожилая дама. Строгое, болезненного цвета лицо, крепко сжатые губы, черный наряд вдовы, придававший ей сходство со зловещим призраком.

— Моя старшая дочь Аманда, — представила ее миссис Берк. Девушка присела в глубоком реверансе.

На лице леди Стендон появилось удивленное выражение.

— Вы так молоды, — сказала она. — Я думала, невеста моего брата несколько старше.

— Мне через три месяца исполнится восемнадцать, — ответила Аманда.

— А брату в октябре будет сорок, — заметила леди Стендон, в голосе ее слышалось раздражение.

— Я и не подозревала, что у них такая разница в возрасте, — попыталась завязать разговор миссис Берк, чтобы загладить неловкость.