Разве нет?

Официантка принесла Чейзу его безвишенный напиток и спросила, не желают ли они заказать какие-нибудь закуски.

Пейтон попросила минутку подождать. Она наскоро просмотрела меню, выискивая блюда без мяса. Этот этап на первом свидании всегда приносил ей огорчение – не хотелось показаться привередливой.

Чейз в свою очередь взглянул на нее с некоторым смущением.

– В свете последнего фиаско с вишнями мне очень неловко это говорить, но, должен признаться, я вегетарианец.

Пейтон в недоверии опустила меню.

– И я тоже! – рассмеялась она. Забавное совпадение.

– А ты как давно? – спросил Чейз.

– С рождения. Так моя мать решила.

– Рыба?

– Не-а. «Ничего с лицом», вот как она говорила.

– «Ничего с лицом», – повторил Чейз. – Хорошо сказано.

Потом они вместе выбирали вегетарианские закуски, Чейз подозвал официантку и перечислил заказ. Наблюдая за ним, Пейтон не могла отделаться от мысли: если бы она каким-то фантастическим способом – через сайт «Создай-свою-половинку-точка-ком» – вдруг попробовала сложить для себя идеального мужчину из отборных частей, а потом бы его упаковали, перевязали красной ленточкой и доставили к ее двери, то этот экземпляр не мог бы соответствовать ее запросам в большей степени, чем Чейз Беллами.

Так что же ее гложет?

Наверное, просто заработалась, успокоила себя Пейтон. Волнуется перед завтрашним процессом, и к тому же над ней довлеет скорое решение о партнерстве. И только.

Она услышала, как Чейз задал вопрос, интересуясь ее судебным делом. Сказал, что с удовольствием заглянул бы полюбоваться ею в зале суда.

Пейтон отбросила свои опасения.

В конце концов, глупо со стороны женщины недолюбливать мужчину всего лишь за то, что она ему нравится.

Все началось вполне безобидно.

Шел второй день судебного разбирательства Пейтон, и дело двигалось неплохо. На ее клиента, оператора беспроводной связи, входящего в список «Форчун» пятисот крупнейших компаний мира, подали в суд за допущение сексуальных домогательств из-за инцидента, произошедшего в одном из офисов продаж. Согласно заявлению истицы, торгового представителя-женщины, она согласилась, чтобы после ежегодного корпоративного лодочного круиза ее подвез до дома менеджер-мужчина, и, заехав на ее подъездную дорожку, этот менеджер, формально выражаясь, сделал ей предложение сексуального характера.

Попросту говоря, мужик расстегнул ширинку и спросил, не желает ли она провести тест-драйв его «любовной палочки».

Факт данного инцидента не ставился под сомнение, так как истица оказалась достаточно сообразительной и сделала на мобильный телефон снимок вышеупомянутой «любовной палочки», который теперь фигурировало в деле как «вещественное доказательство №1».

– Увольте этого кретина, – посоветовала Пейтон, не стесняясь в выражениях, чуть больше года назад, когда  происшествие только грозило перерасти в судебное разбирательство. – И скажите, чтобы как следует поразмыслил над своим поведением. Это же позор.

Однако увольнения любвеобильного менеджера оказалось недостаточно, чтобы удовлетворить истицу, которая вкатила компании иск на два миллиона долларов. А так как никто не оспаривал сам факт случившегося, задачей Пейтон было доказать, что компания отреагировала на инцидент адекватно и сообразно, вследствие чего не может быть на законном основании обременена какими-либо дополнительными обязательствами.

Шагом номер один в ее стратегии защиты в первый день слушаний был подбор присяжных. В свете печально знаменитого «вещественного доказательства №1» – которое адвокат истицы увеличил до великанских размеров и, несомненно, собирался демонстрировать в течение всего процесса – Пейтон постаралась дать отвод тем присяжным, у которых могли обнаружиться так называемые «деликатные чувства». Иначе говоря, тех, кто придерживался консервативной морали и, вероятно, будучи выведен из равновесия непотребным поведением бывшего менеджера ответчика, пожелал бы восстановить нарушенный баланс долларами, брошенными на чашу весов истицы.

Другими словами, никаких Лейни.

Никого из тех, кто, бросив взгляд на двухметровый цветной снимок полувозбужденного пениса, выглядывающего – Привет! – из расстегнутой ширинки брюк «Докерс», тут же станет уточнять, сколько нулей в квадриллионе.

Шагом номер два стал выбор правильной позиции для вступительной речи: сочувствующей, но жесткой. Сострадательной и полностью признающей, что менеджерские «любовные палочки» следует держать наглухо засупоненными под застегнутыми ширинками. Позиции рациональной и логично подводящей присяжных к пониманию того, что ее клиент, компания-работодатель, не несет финансовой ответственности в сумме двух миллионов долларов за действия одного своего бывшего сотрудника-негодяя.

Пейтон надеялась, что этим утром решила свою задачу. Джей Ди не лукавил, когда сказал Джасперу, что у Пейтон за плечами большой опыт судебных разбирательств, и ей нравилось думать, что за годы работы с присяжными она научилась понимать язык их телодвижений. Пейтон начала свою вступительную речь, указав рукой на «вещественное доказательство №1», пресловутую двухметровую фотографию, которую адвокат истицы разместил в центре зала суда во время своей речи.

– Ой, – воскликнула Пейтон, оглядывая изображение перед тем, как повернуться к присяжным, – уж если местный кофе не помог вам проснуться, то, увидев такое в девять утра, точно не задремлете.

Присяжные засмеялись.

Да уж, день, когда выступаешь перед рекламным щитом с мужскими гениталиями в состоянии полуготовности, уже нельзя назвать обычным. Но это была только верхушка айсберга событий, которые вырвались из-под контроля в последующие сорок восемь часов.

Пейтон вернулась в офис во время перерыва на ленч; они с Брэндоном собирались воспользоваться этим временем, чтобы еще разок пробежаться по плану допроса свидетелей истицы, намеченного на сегодняшний вечер. Однако, войдя в офис, Пейтон обнаружила Ирму, в панике перетряхивавшей папки на столе Пейтон.

– Слава богу, ты пришла, – кинулась к ней секретарь. – Звонила Мэри – она обыскалась счета за ваш ужин в японском ресторане с людьми из «Аптек Гибсона». Его нужно провести до закрытия квартала. Отдел оплаты счетов не возместит расходы по переговорам, если не получит на руки чек.

Пейтон нахмурилась:

– Обед оплачивал Джей Ди, а не я. Счет должен быть у него.

Ирма бросила на нее беспомощный взгляд:

– Знаю, я так Мэри и сказала, но она не смогла найти счет в его офисе.

– Так пусть спросит у Джей Ди.

– Он наверху, в конференц-зале, готовится к вечерним судебным слушаниям. Джей Ди обещал Кэти, что поищет счет позже. – Ирма умоляюще вздохнула: – Пейтон, извини, ты, конечно, очень занята, и мне не хотелось бы тебя беспокоить, но Бен дергает по этому поводу Мэри, а та наседает на меня.

Пейтон бросила взгляд на часы. Полвторого ей возвращаться в суд и хотелось, чтобы до этого Ирма напечатала заметки, которые утром принес Брэндон. Пожалуй, имеет смысл помочь разобраться со счетом.

Пейтон передала заметки Ирме:

– Вот, возьми и начни набирать. Я пошарю в офисе Джей Ди, может, у меня получится найти этот чек.

Ирма кивнула и торопливо вышла. Пейтон пересекла коридор и шагнула в кабинет Джей Ди.

Совсем на него не похоже, подумала она, забыть отчитаться по чеку. Раньше он не упускал никакие мелочи. Если это не случайность, то явный показатель того, как довлеет над Джей Ди брошенная Беном бомба – известие, что партнером от литигаторов станет только кто-то один.

Отлично. Приятно узнать, что не только она чувствует себя как на иголках.

Пейтон начала осмотр с низкого шкафа, тянувшегося вдоль стены, выискивая какую-нибудь бумажку, похожую на чек, или папку по делу «Аптек Гибсона». Ничего не обнаружив, перешла к рабочему столу.

Сначала ничего не заметила. Потом, чуть не пропустив, углядела малюсенький клочок бумаги, выглядывающий из-под настольного календаря. Предположив, что это и есть искомый счет, Пейтон второпях потянулась приподнять календарь и…