Каждому, кто хоть раз ходил на свидание вслепую, прекрасно знаком пресловутый «момент узнавания» – мгновение, когда входишь в бар, ресторан или кофейню, прочесываешь глазами толпу, и внезапно сердце екает, и ты мысленно просишь: «О, пожалуйста, пусть это будет он!»

И тотчас же думаешь: «Погодите-ка, да быть того не может, с чего бы мужчине с такой внешностью ходить на свидания вслепую?» Но сердце-то втайне продолжает надеяться, пока – неизбежно – из дамской комнаты не возвращается не менее сногсшибательная женщина и не садится за столик красавчика. И тогда понимаешь – счастливица, – что твой кавалер – вон тот хмырь у бара в затрапезной синей рубашке, застегнутой на все пуговицы, и камуфляжных штанах с поясом где-то под мышками, явно только что оттрубивший смену в  лавчонке по продаже видеофильмов.

Вот почему, войдя вечером в ресторан, Пейтон немедленно облюбовала  у барной стойки парня в темной рубашке и джинсах, но столь же поспешно отвернулась, списав его со счетов как слишком лакомый кусочек.

Не заметив иных подходящих претендентов, Пейтон решила, что Идеальный Чейз, похоже, не абсолютное совершенство, раз опаздывает даже сильнее, чем она сама. Присела возле стойки, но заказ сделать не успела. Кто-то сзади дотронулся до ее плеча. Пейтон обернулась и чуть не ахнула.

Иисусе сладчайший!

Это был тот самый Лакомый Кусочек в темной рубашке и джинсах.

– Пейтон? – с дружелюбной улыбкой пророкотал Лакомый Кусочек. – Лейни поручила Нейту позвонить и описать, во что ты одета. Эта женщина все предусмотрела, да?

Ух ты.

Лейни – эта маленькая изворотливая республиканочка – провернула дельце так, что не подкопаешься.

– Вы, должно быть, Чейз, – улыбнулась Пейтон.

Протягивая руку для приветствия, она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть мужчину поближе.

У него были темные вьющиеся волосы и теплые карие глаза. Похож на Патрика Демпси в образе Мак-Дрими из сериала «Анатомия страсти». Хорошо сложен, не слишком высок – где-то метр восемьдесят, – но так как Пейтон сама была не многим выше метра шестидесяти, она не огорчилась.

Чейз взял протянутую руку и крепко ее пожал.

– Приятно познакомиться, Пейтон, – произнес он все с той же невероятно искренней доброжелательной улыбкой.

Ой-ой-ой. Радар поиска подвоха перешел в самый чувствительный режим. Слишком хорош. Пейтон с опаской смотрела, как новый знакомый усаживается на соседний стул у барной стойки.

Но по мере того как они беседовали и заказывали напитки, у Пейтон начало закрадываться подозрение, что маска «милого парня» и не маска вовсе. Он казался по-настоящему дружелюбным и – еще более невероятно для свидания вслепую – совершенно нормальным.

– Лейни мне говорила, что ты тоже юрист, – заметил Чейз, когда бармен поставил перед ними напитки: французский мартини для нее и «Том Коллинз» для него. Пейтон в уме завязала узелок спросить, из чего состоит коктейль, когда Чейз будет заказывать вторую порцию – ну да, она уже решила, что они возьмут еще по одной.

Пейтон кивнула:

– Я занимаюсь защитой интересов в области занятости и трудового права.

Она немного рассказала о своей практике, затем поинтересовалась его работой.

– Я только недавно переехал – буду главным юристом Чикагской юридической клиники, – ответил Чейз. – Наверное, ты про нас слышала? Это частная некоммерческая организация, которые оказывает юридические услуги людям, находящимся за чертой бедности.

Пейтон была впечатлена. Какой альтруизм! Ее мать пришла бы в восторг от этого парня.

– Главным юристом? Лейни не упоминала об этом.

Чейз расплылся в улыбке:

– Звучит гораздо важнее, чем есть на самом деле.

Среди коллег Пейтон редко можно было встретить человека, который не стремился бы чем-нибудь похвастаться. В ходе беседы она была приятно удивлена, обнаружив, что Чейз так же скромничал и по поводу других своих достижений. Когда речь зашла о школе права – тема, которой неизбежно касаются любые юристы, – ей понравилось, что он обозначил свое образование, как «учился в Бостоне», а не стал сразу же тыкать ей в нос Гарвардом. А когда Пейтон спросила, чем он занимался до переезда в Чикаго, ей пришлось чуть ли не клещами вытягивать признание, что он работал помощником главы администрации одного сенатора, который на последних выборах баллотировался в президенты. Чейз смущенно пояснил, что он «не любитель бросаться именами».

Через какое-то время они переместились к уединенному столику в дальней части бара и заказали еще по одной порции. «Том Коллинз», как узнала Пейтон, состоял из джина, лимонного сока, газировки, сахара и… хм… засахаренной вишенки.

Когда Чейз закончил рассказывать о смешанной софтбольной лиге, в которой играл заодно с Нейтом, Пейтон с любопытством вскинула голову:

– Не пойми меня превратно, но ты совсем не похож на типичного юриста из Гарварда.

Чейз добродушно рассмеялся.

– Я говорил себе то же самое каждый день до тех пор, пока не получил по почте подтверждение своего назначения. – Он наклонился к ней, в карих глазах заплясали чертики. – Лейни предупреждала меня на этот счет, Пейтон, и я просто обязан заметить – для протокола, – что не все мы, представители «Лиги Плюща», такие уж придурки. Некоторые из нас идут в университет ради знаний, а не только чтобы похваляться учебой в Гарварде.

Пейтон не могла не улыбнуться. Точки над i расставлены.

– Что я могу на это сказать? Терпеть не могу, когда вы, мальчики из Гарварда, оказываетесь правы.

– В таком случае обещаю хорошенько проштрафиться на втором свидании. – И  добавил, подмигнув: – Если оно состоится.

Это подмигивание почему-то напомнило Пейтон о Джей Ди.

Точнее, о столкновении с Джей Ди в библиотеке. Как он высокомерно заявил, что она может не рассчитывать на партнерство. Как разозлился, когда они стали ругаться. Как  в ярости прижал ее к книжным полкам. Как посмотрел перед тем, как ее… кхм… поразила высотная болезнь.

Пейтон вытеснила воспоминание из головы. Она на свидании. Хватит и того, что приходится иметь дело с Джей Ди на работе – черт ее побери, если она позволит ему вмешиваться и в свою личную жизнь.

Поэтому Пейтон оперлась подбородком о руку и с откровенной манящей улыбкой взглянула на привлекательного мужчину, сидевшего по другую сторону стола.

– Если? – лукаво спросила она.

Поверх огонька свечи, горящей в центре стола, Чейз улыбнулся в ответ.

– Когда оно состоится.

          * * * * *

– То есть по большому счету ты повела себя как настоящая потаскушка.

– Лейни!

– Зачем покупать корову, Пейтон, если молоко достается даром?

– Да мы даже не целовались! – возразила Пейтон, не пытаясь скрыть смех. Подруга иногда такое отмачивала, что ни в сказке сказать.

Разговор велся на работе, в кабинете Пейтон. Накануне она вернулась домой слишком поздно, чтобы звонить с отчетом. Заказав напитки по третьему разу, они с Идеальным Чейзом так заболтались, что даже не заметили, как закрылась ресторанная кухня. Таким образом, после трех порций выпивки Пейтон осталась без ужина. Отсюда и легкая головная боль, и тошнота, которые пришлось превозмогать с момента пробуждения. Пейтон быстро вспомнила, почему избегает куда-либо ходить на неделе, особенно когда наутро в семь тридцать нужно быть в офисе.

– Погоди-ка, ты что, не целовалась с ним? – тон Лейни внезапно изменился, и подруга с подозрением оглядела Пейтон. – Что не так? Он тебе не понравился?

Пейтон зарылась в груду предписаний о суде присяжных на своем столе.

– О, глядите-ка, кто это тут рвется посплетничать?

– Ответь мне, Пейтон, – потребовала Лейни. – Нейт говорит, что Чейз – классный парень. Меня уже посещало видение, как мы всемером собираемся на барбекю по субботам.

– Всемером?

– С детьми, разумеется.

Пейтон кивнула:

– Понятно. Но… всемером?

– У нас с Нейтом близнецы – мальчик и девочка.