В середине 2000-х годов многие восхищались тем, как умно поступила Индия, отказавшись от производственного этапа модернизации и присоединившись к США в качестве сервисного центра, служащие которого занимаются интеллектуальным трудом. Такой ход событий напоминает отказ от авторитарной диктатуры, воцарившейся в большинстве развивающихся стран после освобождения от колониальной зависимости, и немедленный переход к демократии. Индийской сфере услуг завидуют многие развивающиеся страны.
Провинциальные города Китая пытаются повторить ее опыт, как и небольшие государства в Латинской Америке и Африке. Но есть одна проблема. Помните производственную пирамиду с брендом на вершине, опирающимся на дизайн, инженерно-конструкторские разработки и производство? Если американцы зарабатывают хорошие деньги как владельцы бренда, а китайцы используют преимущество полной занятости за счет развития производства, то индийцы застряли посредине пирамиды. Аутсорсинговые инженерно-конструкторские разработки не обеспечивают большого количества рабочих мест, при этом основную массу созданной за их счет стоимости получают западные компании, передавшие в аутсорсинг соответствующие функции. Многие индийские технические специалисты выполняют сложную работу, требующую высокой квалификации, за относительно небольшую, по меркам западных компаний, плату; следовательно, существенная часть стоимости их работы, вложенных в нее знаний, сил, инновационных идей уходит за пределы Индии и оседает в США. Наблюдается ли похожая ситуация в Китае? Да, но Китай компенсирует потери за счет создания собственных компаний с миллиардным оборотом вроде BYD или СК Telecom, которые стремятся выйти на глобальный рынок. А прекрасная инфраструктура в стране позволяет таким компаниям, как Tencent и Giant, стать средством массовой информации нового типа.
В Китае промышленные предприятия являются важным этапом в жизни мигрантов из сельской местности. В Индии не так. В Китае постоянно создаются рабочие места для малоквалифицированных работников, и в города переезжают сотни миллионов человек. В Индии модернизация более заметна в новых компаниях, но она касается намного меньшего числа людей. В то время как лишь 14 миллионов человек — из 1,1 миллиарда — формально заняты в частном секторе, менее Миллиона — в сфере информационных технологий, колл-центрах и прочих видах деятельности, переданных на аутсорсинг западными компаниями. «Индия чувствует себя поднявшейся по лестнице на недосягаемую ранее высоту. Но это стало возможным только потому, что большинство граждан по-прежнему стоит внизу», — писал Эдвард Люк[32].
Индия сумела избежать тяжелого монотонного труда в производстве, но постепенно самодовольство от этого сменяется смутным ощущением, что стране все-таки надо что-то выпускать. «Сервисные отрасли сделали невиданный шаг вперед, но нам пора прекратить работать на чужого дядю, — говорит Найяк из Tejas Networks, одной из немногих компаний в Бангалоре, занимающихся реальным производством. — Так не может продолжаться вечно».
Последствия того, о чем говорит Найяк, заметны в Бангалоре повсюду. Это город быстрых денег, перескочивший через один из основных этапов развития. Дети, окончившие колледж, вдруг попали в мир, где их начальная заработная плата существенно выше, чем та, которую получали их родители. Это не только позволяет им уехать из большого отчего дома, где уживались представители многих поколений, вмешиваясь в жизнь друг друга, но и дает возможность купить iPhone, дорогие часы, красивую машину и зажигалку фирмы Zippo. Бангалор — это квинтэссенция индийской внешней модернизации. Американские бренды и потребление напоказ — в Бангалоре всего чересчур. Тем не менее большая часть города до сих пор не располагает хотя бы элементарной инфраструктурой, в том числе водопроводом, канализацией и электричеством.
Бангалор представляет собой идеальную сцену для будущих предпринимателей. Быть предпринимателем здесь гламурно, хотя есть и некоторые серьезные бизнесмены, такие как Тейяс и некоторые другие. Я не переставала удивляться молодым людям 20–30 лет, умудрившимся накопить денег, уволиться с хорошей работы в ТНК и заявить, что если в течение года их созданный по образу и подобию компаний Кремниевой долины стартап не раскрутится, то они всегда смогут вернуться на престижную должность в другой ТНК. Тем временем предприниматели, медленно и упорно строящие свой бизнес, часто жалуются, что бангалорские программисты соглашаются только на зарплату уровня транснациональных компаний, а опцион на акции молодой компании их не привлекает.
Бангалор не стал новой Кремниевой долиной, ведь там принято рисковать по-крупному, а не уклоняться от риска. Компании Кремниевой долины создавались годами, а не в результате счастливого шанса; к тому же нет оснований полагать, что у бангалорских стартапов есть какие-то радужные перспективы. Это актерство, а не предпринимательство. «Я не знаю ни одного сотрудника колл-центра, основавшего компанию», — говорит Нарен Гупта из Nexus Ventures, тот самый инвестор, который рассуждал о том, что притягательность Индии проявляется не раньше, чем при втором визите. Офисы его компании находятся в Мумбай и Дели, а не в Бангалоре, по той же причине. «Программисты в Бангалоре хороши, но все они стремятся продавать, — объясняет он. — В Бомбее[33] же сформировалась культура программирования, а в Дели ИТ-специалисты более напористы и амбициозны, чем в двух других городах».
История Бангалора — это история людей, внезапно выбившихся в средний класс. По словам руководителя Индийского института менеджмента в Бангалоре Панкая Чандра, в этом нет ничего плохого, но такие люди обычно не ищут риска, а, напротив, стремятся к безопасности. Чандра ссылается на слово, которое часто можно услышать в Индии, — jugaad. Оно означает творческое решение проблемы, как правило, неожиданным и не совсем честным путем. Понятие jugaad глубоко проникло в индийскую культуру, но такой подход редко ведет к созданию крупного бизнеса. «Нам очень хорошо удается jugaad, но плохо — систематизация его результатов, — объясняет Чандра. — Индийское предпринимательство по сути очень созидательное, но недисциплинированное». В его лучшем проявлении jugaad — это чистое творчество с малой долей дисциплины, поэтому армия поставщиков услуг из Бангалора — его прямая противоположность. Чандра говорит, что, несмотря на строгую дисциплину, им не хватает креативности. Постоянное наблюдение за рождением чужих инновационных идей выжало из них jugaad. Его слова крутятся в голове по дороге на совещание представителей стартапов в Бангалоре, где будущие предприниматели обкатывают свои идеи. Аудитория заполнена представителями бангалорской ИТ-элиты — в основном мужчинами тридцати с небольшим лет с элегантными усами, в накрахмаленных голубых рубашках, доверху застегнутых на мелкие пуговицы. В их мире огню, творчеству и хаосу, составляющим неотъемлемую особенность индийского колорита, нет места. Чандра рассказывает: «Они выпали из общей системы. ИТ-менеджеры утратили креативность. В мои пятьдесят я считал, что информационные технологии невозможны без этого. Но большинство предпочитают безопасность. Лишь единицы, вышедшие не из элитных университетов и прошедшие суровую школу жизни, настроены на перемены. Именно эти люди изменят Индию».
Многие индийцы отрицают, что проблема предпринимательства в стране обусловлена излишней беспечностью народа. Отчасти она коренится в доминирующей религии Индии — индуизме. Индуизм учит терпению, сдержанности и удовлетворенности жизнью. В отличие от протестантизма он не считает добродетелью бережливость и трудолюбие. Я рассказала группе индийских студентов об израильтянах, породивших целую плеяду блестящих предпринимателей, потому что они жили так, как будто завтра никогда не наступит. Один сообразительный студент заметил: «Мы живем так, как будто нам предстоит жить вечно. Что это означает?» Что индийцы действуют неторопливо, планируют будущее, а их культура не приемлет суеты. «Люди слишком озабочены проблемами инфраструктуры, поэтому все в Индии делается без спешки», — говорит Нарен Гупта. Подобная беспечность стала большой проблемой для Бангалора. Многим в этом городе есть что терять, а по сравнению с остальной страной — даже очень многое. Если вы согласны с тем, что невероятно удачный бизнес услуг отнял у индийцев присущий им jugaad ради комфортной жизни среднего класса, то эта точка зрения приобрела популярность в основном благодаря усилиям одного человека — Нараяны Мурти. Он основал Infosys — первую индийскую компанию, акционировавшуюся на фондовой бирже NASDAQ, а также давшую старт аутсорсинговой революции в сфере информационных технологий, стоившую, по оценкам, примерно 30 миллиардов долларов. Она изменила жизнь индийцев и взбесила оставшихся без лакомого куска американцев.
