Вот те раз! Я была уверена, что очень доходчиво объяснила это еще по телефону. Ну ладно, мы люди не гордые, можем и повторить.

— Я училась с Лорой в одном классе, а наши бабушки раньше дружили. Феодосия Ивановна позвонила мне после гибели внучки, позвала в гости. Рассказывала мне про похороны, ей стало плохо, она потеряла сознание. Пришлось вызвать «скорую». Врачи определили инсульт, Феодосию Ивановну увезли, а меня просили запереть квартиру. Но у меня нет ключей, поселиться до возвращения хозяйки я тут не могу. Что же теперь делать?

— Ну и чем я могу вам помочь?

— Я так поняла, что вы были женихом Лоры. Кто же позаботится о ее бабушке, если не вы?

— Ладно, я подумаю, — важно произнес Михаил.

Мы прошли в комнату, и визитер опустился на колченогий стул с таким видом, будто это был, по меньшей мере, трон.

Минут десять мы сидели в полном молчании. Михаил застыл, как статуя Командора. Я боялась пошевелиться, чтобы случайно не спугнуть его мысль.

Наконец «статуя» ожила:

— Я подумал! — торжественно возвестил он.

— И как, понравилось? — сорвалось у меня с языка.

Михаил вытаращился на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

— Простите, что вы сказали?

— Нет-нет, ничего такого, просто хотела узнать, что вы придумали.

— Сейчас я позвоню знакомому слесарю, он врежет во входную дверь новый замок, я отдам вам ключ. А когда Феодосия Ивановна выйдет из больницы, вы передадите ключ ей. Вас такой план устраивает?

— О, как вы здорово придумали! — я решила не спорить. Конечно, меня больше бы устроило, чтобы ключ оставался у собеседника, но что поделаешь! — А если Феодосия Ивановна не переживет гибели внучки?

— Тогда отнесете ключ в домоуправление, — недрогнувшим голосом произнес Михаил.

Совет дельный, приходится признать. Да и вообще, чего я на него взъелась? Ну не оказалось у человека под рукой будничной или траурной одежды, может быть, она вся грязная, а постирать руки не доходят. Что же ему, в семейных трусах и майке в чужой дом приезжать? Похоже, к своим двадцати пяти годам я приобрела типичный комплекс старой девы. Надо срочно избавляться.

— Сделаю все, как вы сказали, — заверила я. — Но почему Лора, такая молодая, красивая, наложила на себя руки?

Мне показалось, бесстрастная статуя вполне по-человечески грустно вздохнула.

— Этого я и сам понять не могу… — голос мужчины звучал слегка растерянно. — У нас все было хорошо. Я ей уже предложение сделал, она согласилась. Правда, точную дату свадьбы мы не назначили, но Лора знала, что я человек слова, и не беспокоилась. Нет, это может быть только сумасшествие! Ее мать тоже покончила с собой, вы знаете?

— Но она оставила какую-нибудь записку, объяснила как-нибудь причину?

— Нет, ни слова. Да какая причина?! Накануне мы с ней ходили к портнихе, договаривались насчет свадебного наряда!

Я слегка опешила. Да ни одна женщина не уйдет из жизни накануне свадьбы! Даже если от жениха не восторге и в длительности брака не уверена. Но упустить возможность показаться подругам в свадебном наряде… Нет уж, слишком нестандартное решение.

— Она повесилась, утопилась? — от изумления я позабыла о необходимости быть тактичной.

Но Михаил все так же грустно ответил:

— Отравилась цианистым калием. Для меня это еще одна загадка: где она достала такой редкий яд? Его ведь в аптеке не купишь.

— Яд был в ампулах, в бутылочке?

— В небольшой баночке, там еще две капсулы оставалось. Полицейские взяли их на анализ, оказалось, в капсулах цианид. Где она их достала, спрашивается?

Я похолодела. Перед мысленным взором встала четкая картинка: Лена достает из сумочки небольшой бутылек с тремя крупными капсулами, вместе с кулончиком протягивает Лоре. Кажется, флакончик был из зеленого полупрозрачного стекла. Надписи на нем не разглядела, но на вид узнаю.

— А баночка у вас дома осталась?

— Я же говорю, ее полиция забрала, — несколько раздраженно ответил Михаил.

— Но почему вы решили будто это самоубийство?

— Вы хотите сказать, что эти капсулы я ей насильно в рот вложил? — в голосе моего собеседника явственно слышались угрожающие нотки.

— Я хочу сказать, Лора могла не знать, что в капсулах яд! Ей могли всучить баночку, к примеру, выдав за средство для похудения!

— Ну вы даете, девушка! — похоже, мужчина с трудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Вы еще скажите, что за Лорой охотилась мафия. Или инопланетяне.

Однако! Чувство юмора у Михаила прорезалось совсем не вовремя. Конечно, можно поведать ему о Лене и чудо-средстве, но вряд ли он мне поверит. Решит, что я совсем с крышей рассорилась. А может, он прав и у меня паранойя? Как это по-научному называется: мания преследования? Я ведь не могу поклясться на Библии, что Лору погубили те самые капсулы, полученные от моей крыски. Может быть, Ленины, безобидные, она давно съела, а отравилась какими-нибудь другими… Ну и где она их раздобыла?

Проверить подозрения можно было только одним способом. Я приняла решение: Раймонду пока ничего не рассказываю, следствие веду на свой страх и риск.

Я дождалась слесаря, получила новые ключи и, отклонив предложение Михаила подвезти меня до дома, заказала такси. Гулять так гулять. Около двух часов ночи я вернулась домой. Выпила вместо снотворного таблетку димедрола и заснула как убитая.

В субботу я наконец-то проспала до полудня. Как здорово, когда летом не надо идти на работу! Позвонила в Первую городскую, куда положили бабушку Лоры, узнала, что старушка в реанимации, ей лучше, но посетителей еще не пускают. Затем звякнула подруге Людмиле, договорились поехать в Юрмалу, правда, часа через полтора, — Людка недавно вымыла голову, теперь терпеливо сушила волосы.

Отлично, прокачусь-ка я пока в центр города, в Академию художеств. Поищу сынка Евдокии Федоровны, той грузной тетки, с которой Лена познакомилась в бассейне. Конечно, летом курсы при Академии вряд ли работают, но наверняка кто-то будет на месте. Или, на худой конец, с вахтером повезет больше, чем в экономическом лицее.

Я приготовилась к очередному «бою», но в тот день мне благоприятствовала не только погода. Фамилию незадачливого Илюши я без особого труда выяснила у первой же встреченной в Академии дамы. Для идентификации непризнанного гения достаточно было назвать имя и описать повадки его мамочки. А когда я сообщила, что хочу купить пару картин Ильи Фомина, мадам мигом затащила меня в какой-то кабинет и продиктовала его домашний телефон. И в самом радужном настроении я поехала в Юрмалу.

Людка, которой я подробно изложила весь ход расследования, слегка подпортила мне настроение. Она согласилась, что подозрительных совпадений, в том числе мистических, в этой истории предостаточно. Но в жизни и не такое случается! Так что, возможно, я ищу черную кошку в темной комнате, и не факт, что она там вообще прячется. От мистических тем мы плавно перешли на гораздо более интересные. Обсудили Людкиного кавалера, посокрушались о моей плачевной личной жизни. Люда настойчиво советовала основное внимание уделять не расследованию, а охмурению Раймонда и отлучению его от Лены.

— Подумай сама, зачем богатому красавцу уродливая провинциалка? К тому же окрутившая его хитростью? Ребенок? Ну и что? Не средневековье на дворе! Пусть платит алименты. Зачем обязательно жениться, а потом мучиться годами? Внуши этому тупоголовому, что такую жертву никто в здравом уме не принесет!

Я согласно кивала, хотя ничего такого Раймонду говорить не собиралась. Если я достойно завершу расследование, в объяснениях никакой нужды не будет. Тогда, хочется верить, он испытает восхищение, переходящее в более глубокое чувство. Ко мне! А если провалю… тогда мои сентенции помогут Раймонду, как мертвому припарки.

В воскресенье вечером я позвонила художнику Илюше. Услышав в трубке мужской голос, вежливо попросила: