— Давай! Только не сейчас. У меня и так язык изо рта вываливается, как у собаки. Пить — умираю!
— А когда же?
— Потом, когда я схожу попью.
— Ну, и я с тобой пойду.
— Давай. А сейчас сгинь. А то ты мне ветер загораживаешь!
Пляж состоял наполовину из песка, наполовину из воды. На песке, словно железнодорожные шпалы, лежали целые семьи и загорали. И еще тут росло несколько деревьев. А за ними стоял ярко раскрашенный павильон. Над дверью — вывеска: «Воды-соки». Вот где можно попить!
В реку вдавался мост с вышкой. С нее прыгали в воду прыгуны — мастера высшего класса. Ну, законно! А мускулы у них — сразу видно: от витаминов. Там, где на капитанском мостике стоит капитан, здесь на деревянной трибуне стоял тренер — краснокожий, как индеец, а в руке рупор. Вот уж у кого мускулы! Лучше всех. И все-таки сам не прыгает, только все в рупор что-то кричит этим прыгунам…
В воде, в десяти метрах от берега, — какой-то забор из бревен. К нему подплывают пловцы и делают всякие упражнения: кто головой вверх, кто головой вниз, как хотят. Но только другие, не прыгуны. Прыгуны прыгают, а не плавают. А пловцы готовятся не то к олимпиаде, не то к спартакиаде или как это там еще называется. А прыгуны только всё прыгают да прыгают. И почему это тут у них такой порядок?
Фрау Линден удалось разыскать свободное место под деревом довольно близко от воды. Теперь она сидела в тени и наблюдала, чтобы ребята не разбрасывали свои вещи.
Едва успев раздеться, почти все они бросились в воду. Поднырнув под забор из бревен, они выплыли в широкую реку — в этом месте она была такая же необъятная, как высокое небо. А на ней и парусники, и белые пароходы, и лето, полное музыки…
Детлев Тан до того хотел пить, что даже организовал целое мероприятие по утолению жажды. Он отошел в сторону и, собрав в кружок своих лучших друзей — Андреаса, Гано Блумгольда и Райнера Шнека, — стал выкликать считалку, тыкая всех по очереди пальцем в грудь:
Две монетки — барабан,
Три монетки — шарабан,
Пять монеток — Детлев Тан,
Семь монеток — ты баран.
— Всё, ты вышел. — Детлев Тан подставил ладонь Райнеру Шнеку. — Давай мне семь монет. Мне надо, мне надо купить лимонада! — Он облизнул сухие губы.
— Почему это?
— Помираю от жажды, старик!
— У меня только два пфеннига осталось, — сказал Райнер Шнек.
— А у меня вообще ничего нет, — сказал Гано Блумгольд.
Андреас протянул на ладони Детлову все свое богатство.
— Бери!
— Хвалится своими денежками, — сказал Райнер Шнек.
У Андреаса было такое чувство, как бывает в лифте, когда взлетаешь на восьмой этаж.
— Это за бутылки! Мы можем даже двести марок заработать, если захотим!..
— Можешь спокойно спрятать в карман, — сказал Райнер Шнек. — Вон написано: «Все напитки распроданы». — Он показал рукой на объявление, прикрепленное к стене разноцветного павильона.
— У гады! — простонал Детлев Тан и сел на песок. — Погоди, не убирай деньги… Придется нам… Есть ведь еще… как это… двести марок?..
Наконец-то Андреас получил слово. Он так волновался, что проглатывал по полфразы… Друзьям приходилось ставить на его речь заплаты. И они задавали вопросы. Так понемногу все выяснилось.
Вот когда у всех разыгралась фантазия! А чего только не придумают четыре мальчика, если у каждого в голове начнут рождаться идеи! Жаль только, что они так и не пришли к согласию.
— Первым делом нам нужно найти тележку, — сказал Гано Блумгольд.
— Да к чему нам тележка? — изумился Детлев Тан. — Ведь мы на велосипедах поедем!
— Вот уж глупость! Ты пробовал когда-нибудь собирать металлолом с велосипедом?
— Тележку нам дадут в конторе, — сказал Андреас. — Первым делом нам надо убедить пионерское начальство…
— Начальство все разъехалось, — заметил Гано Блумгольд.
— Обойдемся без него, — заявил Детлев Тан. — Нам нужно только знамя.
— Почему это знамя?
— Я в кино видел. Когда пионеры что-нибудь делают, они втыкают в землю знамя. Тогда приедет корреспондент из газеты и нас сфотографирует.
— Раз приедут из газеты, — сказал Райнер Шнек, — надо заранее уговориться, кто будет спать в палатке.
— В какой палатке? — спросил Гано Блумгольд.
— Ну, в той, которую мы купим на эти деньги! — ответил Райнер Шнек.
— Мы две купим, — сказал Детлев Тан. — Одну для нас, другую для девчонок.
— Я тоже за знамя, — сказал Андреас. — Оно в каком-то шкафу.
— А ключ у начальства, — сказал Гано Блумгольд. — А оно разъехалось.
— Раз у нас нет знамени, нам нужно удостоверение, — сказал Андреас.
С этим все согласились.
— Удостоверение надо взять у фрау Геренклевер, — сказал Райнер Шнек, — потому что она проводила у нас пионерскую работу. Пусть к ней пойдет Андреас. Он лучше всех знает, что говорить.
— Я не пойду, — объявил Андреас.
— Если мы тебя выберем, пойдешь, — сказал Гано Блумгольд, нахмурив лоб.
— Не пойду, — повторил Андреас. — Она еще подумает, что я принес ей десять марок. А у меня только четыре пятьдесят.
— Да на что вам эта фрау Геренклевер? — крикнул Детлев Тан хриплым голосом. — Сбрендили вы, что ли? У нее и печати-то нет.
— Какой еще печати?
— Ну, печати, как на справках о прививке ставят, — не унимался Детлев Тан. — А то они нас отправят со стройки обратно домой!
— Может, у начальника милиции есть печать? — сообразил Райнер Шнек.
— Да ты что? Печать должна быть от пионерской организации! — хрипел Детлев Тан; — Удостоверение без печати — это мура! Такое тебе и моя бабушка напишет. Только этот… ну как его… начальник стройки плевать хотел на ваше удостоверение, раз на нем пионерской печати нет. Вы что, дураки? Никак в толк не возьмете?
Тогда они сказали, что они это понимают. Удрученно кивнув головой, каждый стал ждать, не подаст ли кто-нибудь новую идею.
Ее подал Райнер Шнек:
— А давайте просто пойдем на стройку и скажем, что нас послала пионерорганизация. Если мы все так скажем, значит, нас большинство, и они должны нам разрешить.
— Законная идея, — сказал Детлев Тан.
— По-моему, тоже, — сказал Гано Блумгольд. — Пойдем все вместе, а говорить будет Райнер — ведь это его идея.
— Я не могу, — заявил Райнер Шнек, улыбаясь. — Завтра или послезавтра я ложусь в больницу. Мне будут делать операцию.
— А ну вас всех! — сказал Детлев Тан. — Ох, пить хочется!
— Я знаю, как быть! — крикнул вдруг Андреас. — Пусть пойдет Клавдия! Она председатель отряда. У нее и книжечка есть с печатью. Сегодня кто-нибудь зайдет к ней и скажет, что мы ее выбрали!
— Пусть Детлев идет, — предложил Райнер Шнек.
— Я не могу, — сказал Детлев Тан.
— Почему это?
На этот вопрос ответил Гано Блумгольд:
— Не знаешь, что ли? Его сегодня выдерут. Забыл?
— Подумаешь! — крикнул Детлев Тан. — С меня как с гуся вода!.. Не поэтому.
— А почему? — спросил Андреас.
— Потому что Клавдия на тротуаре написала. Сами знаете. Я приду, а она скажет: «Иди к Карин, если тебе чего надо от девчонок». Тогда что? Жалко все-таки — целых две палатки.
— Да у Карин ведь нет печати! — возразил Андреас. — И вообще… Как ты можешь думать про Клавдию такие глупости?
— Сам ты глупости думаешь! Ладно, тогда пусть Гано идет.
— Почему это я?
— Потому что твоя мать в родительском комитете.
— Ну, и что из этого?
— Ну, все, я больше не могу! — прохрипел Детлев Тан. Глотка у него, как видно, совсем пересохла. — Я пошел купаться! Выпью сейчас всю реку!
С этими словами он вскочил и, петляя между загорающими семьями, помчался к воде. Гано Блумгольд и Райнер Шнек бросились вслед за ним, набирая скорость. Втроем они доплыли до бревен, вскарабкались на них, плюхнулись в воду с той стороны и поплыли по широкой реке туда, где над белыми пароходами парила музыка.
