Думай, думай, авгур! Решайся…

Она тоже видит меня и, похоже, удивлена не меньше:

— Ты? Как ты там оказался?

— Решил проведать, — стараюсь, чтобы мой голос звучал небрежно, — соскучился со вчерашнего дня.

Ее глаза сужаются, и я всерьез опасаюсь, что она сейчас зашипит как кошка и прямо сквозь зеркало схватит меня за горло. Но, похоже, таких высот они еще не достигли. Что ж, и на том спасибо…

— Значит, соскучился? — она уже улыбается. Поняла, что правила изменились, но все равно готова играть. Такой уж характер. — Ну, что же, можешь заехать в гости.

— С удовольствием, — говорю светским тоном. — Адрес подскажешь?

Она называет улицу и даже объясняет, как туда ехать. Оказывается, это недалеко. Еще один особняк в квартале для местной знати. Да, черноликие умеют устраиваться с комфортом.

Выхожу через черный ход в переулок. Зову скакуна особым сигналом. Зверь прибегает, довольно скалясь. От него почему-то воняет рыбой, а на морде блестят чешуйки. Не знаю, чем он занимался в последние пятнадцать минут, но это время явно не пропало для него даром. Скакуны — неприхотливые твари. Строго говоря, их вообще можно не кормить — просто отпусти на ночь, и они найдут себе пищу. Проблема в том, что питаются они не травой, а, желательно, свежим мясом. Ну, и рыбой тоже не брезгуют. Поэтому выпускать их запрещено. Но меня это сейчас не волнует.

Подъезжаю к нужному дому. Ворота открывает слуга. Моя знакомая ждет меня на пороге. Конечно, знатной даме не положено проявлять нетерпение. Она должна сидеть в гостиной и ждать, пока посетителя к ней проводят. Но черноликие плевать хотели на этикет — соблюдают его только в том случае, если это сулит им выгоду.

Одета она в том же стиле, что и вчера. Штаны, сапоги — наверно, платья не любит. Или не хочет путаться в юбках, когда в следующий раз придется от кого-нибудь убегать или, наоборот, за кем-нибудь гнаться…

— Таинственный спаситель, добро пожаловать! — она улыбается хищно, не хуже моего скакуна. Любой другой на моем месте подумал бы десять раз, прежде чем входить в ее логово. Но я плыву по течению, надеясь, что меня не затянет в омут. Почему-то мне кажется, что по-другому сейчас нельзя.

Мы проходим в гостиную. Там я вижу молодого человека с горящим взором, бледной кожей и длинными темными волосами. Темно-синий камзол расшит серебром. Сразу видно — аристократ до мозга костей. Он нервно ходит из угла в угол. Впивается в меня взглядом и хватается за рукоятку меча.

— Кто это, миледи? — спрашивает сквозь зубы. Будь я тоже аристократ, почувствовал бы себя оскорбленным.

— Ах, барон, — говорит черноликая чарующим голосом, — умоляю вас, успокойтесь. Этот господин привез мне срочные вести. Нам с ним нужно поговорить, это не займет много времени. Сугубо деловой разговор, вам совершенно не о чем волноваться. Верьте мне, мой рыцарь, и не ревнуйте. Я не хочу, чтобы мужчины ссорились в этом доме…

Врет, конечно. На самом деле, она бы с радостью посмотрела, как два идиота машут из-за нее клинками. Но я ей такого удовольствия не доставлю.

Аристократ, пылая от злости, смотрит мне в спину, когда мы с черноликой покидаем гостиную. Она ведет меня по широкому коридору, отпирает дальнюю дверь и делает приглашающий жест. Помещение похоже на кабинет, но при этом не лишено уюта. Имеются глубокие кресла, а на полу лежит толстая звериная шкура. В углу — довольно большое зеркало, а перед ним туалетный столик. Что-то привлекает мое внимание, но я не сразу понимаю, в чем дело. Если взглянуть под определенным углом, то на поверхности зеркала виден сложный узор. Это не краска, а словно бы вышивка — хотя, какая может быть вышивка на стекле?

— Это оно? — спрашиваю у дамы.

— Оно самое, — с ухмылкой отвечает она. — Итак, я удовлетворила твое любопытство? Может быть, теперь, наконец, расскажешь, кто ты такой?

Черноликие отнюдь не глупы, и рано или поздно все выяснят. К тому же, моя пресловутая интуиция говорит мне, что надо идти ва-банк. Сыграть в игру, которая так нравится этим бессовестным интриганкам.

— Я авгур.

Она смотрит на меня недоверчиво:

— Насколько я помню, авгуры всегда относились к нам, мягко говоря, без симпатии. Неужели что-то переменилось?

— А я и не утверждал, что вдруг воспылал любовью. Мой долг — разобраться, чего от вас ожидать.

— Вот как? — она выгибает бровь. — Значит, это долг заставил тебя зарезать ищеек? Ну, что ж, если авгуры так понимают свою задачу, мы ничего не имеем против.

— Давай не будем играть словами. Кстати, ты мне так и не сказала тогда, кого искала на постоялом дворе.

— Какая разница? — пожимает она плечами. — Получила записку от одного человека. Надо, мол, срочно встретиться. Я еще удивилась — почему вдруг в этом свинарнике? Приехала, а дальше — сам видел.

— Ладно, уже не важно. Есть более насущный вопрос. Зачем вы крадете женщин из замка?

— Крадем?

— Хорошо, скажем так — зачем вам нужно, чтобы они исчезали?

— А почему я должна тебе отвечать?

— Хотя бы из благодарности за спасение.

— Я не просила меня спасать! И без тебя бы справилась.

— Да, конечно. Кляп во рту и мешок — это была военная хитрость, чтобы ввести противника в заблуждение. Я просто не сообразил, извини.

К моему удивлению, она смеется. Потом говорит:

— Авгуры шутят? Ну, надо же. Похоже, за четверть века, что я спала, мир действительно стал другим.

— Я рад, что тебе понравилось.

Она шагает ко мне:

— Хорошо, ты узнаешь то, что хотел. Бедная невинная девушка расскажет, как на духу. Но ждет за это награду. Ты ведь помнишь — мы с тобой не закончили?..

И она впивается в мои губы — как тогда, на постоялом дворе.

Секунды густеют, как горький мед.

— Авгур… — черноликая отступает на шаг и смотрит на меня пристально. — Да, такого со мной еще не случалось…

Она сбрасывает тонкую кружевную рубашку. Я не в силах отвести взгляд от ее высокой груди, которая словно игнорирует закон тяготения. Мы сходимся снова, как два корабля, готовые взять друг друга на абордаж.

Колышутся ветви яблони за окном.

Горячий воздух.

Мягкая звериная шкура.

Вопросы после…

— …И все же — зачем исчезают люди?

Она усмехается:

— Эти клуши? Невелика потеря.

— Не уходи от ответа. Что вы здесь затеваете?

Солнечный луч, прорвавшись сквозь густую листву, наискосок ложится на стену.

— Мы ищем тех, кто нам подойдет, — говорит она. — Тех, кто способен выйти из стада. Кому можно доверить кнут.

— Подбираете соратниц?

— Да, подбираем. Распознать бывает довольно трудно. Надо долго смотреть в глаза. Лучше, конечно, при личной встрече, но сейчас вот решили попробовать по-другому.

— Через это? — киваю на туалетный столик в углу.

— Да, через это. Рунное зеркало.

— Ну, и как, получается?

— Пока не очень, сам видел. Если не рассчитать, то люди просто сгорают. А если воздействовать постепенно — как будто впадают в спячку.

— Так, может, хватит с ним баловаться?

Она хохочет.

— Ишь, какой хитрый! Нет, авгур, мы найдем ему применение. Была тут у меня одна мысль… — черноликая подмигивает мне заговорщицки. — Сейчас я могу отсюда соединиться с любым обычным зеркалом в городе. Но только с одним. А вот если б сразу со всеми? Представляешь, сгорят все жители! Или станут вдруг как сонные мухи. И делай с ними, что хочешь…

Я сначала пугаюсь, но потом понимаю, что она меня просто дразнит.

— Не выйдет, — отвечаю я лениво. — Во-первых, сгорят не все, а только те, что в этот момент окажутся перед зеркалом. А во-вторых, сама ты свой артефакт настроить не сможешь. Откуда он у тебя вообще?

— Был один сумасшедший. Сделал и помер.

— Вот так вот, ни с того, ни с сего?

— Люди иногда умирают.

— Глубокая мысль, — соглашаюсь я. — Меня, если честно, удивляет другое. Почему вдруг вы, черноликие, начали доверять артефактам? Ведь раньше такого не было.

— Во-первых, — сообщает она, копируя мою интонацию, — данный артефакт — особого рода. Что может быть приятнее для красавицы, чем лишний раз посмотреться в зеркало? Я ведь красивая, ты согласен?