Литмир - Электронная Библиотека

Драгойка жила в башне Гаарнох. Гаарнохи не вошли в число видов, которые удалось акклиматизировать на Имхотепе, но в памяти народа жила их длиннорогая мощь.

Мать стояла посреди комнаты со сланцевым полом и гранитными стенами. Суровость комнаты слегка смягчали гобелены. Книги и единственный кубок из морской раковины вывезли со Старкада. Все остальное — бронзовые канделябры, стекло и серебро, массивный стол, кушетка, формами напоминавшая корабль, — было местного производства. Возможность межзвездной перевозки грузов была ограничена, приходилось принимать куда более горькие решения, чем оставить на гибель результаты целой истории. Драгойка стояла у открытого окна, подставив лицо соленому ветру и глядя на прибой, налетающий на дальние рифы за бухтой.

— Привет тебе, мать и предводитель, — сказал Таргови.

Драгойка обернулась, заурчала и подошла, чтобы взять его руки в свои. Рассыпанная по плечам женская грива уже была тронута сединой, но двигалась Драгойка легко. Женские округлости тела слегка исхудали, но груди гордо выдавались вперед. Они, правда, не были украшением из жировой ткани, как у людей, а состояли из мышц и сосудов — органы, из которых дети сосали не молоко, а кровь. Таргови был знаком с терранскими рассуждениями на эту тему, говорившими, что необходимость повышенного производства крови сделала ее пол более сильным и потому доминирующим в большинстве тигранских культур. Но его мысли по этому поводу никак не уменьшали уважения к матери.

— С возвращением тебя, младший сын, — ответила она. — Где ты кочевал?

— Среди ветра, что пахнет злом, — сказал Таргови. — Как наш народ?

— Ничего… пока что. Но ты вернулся раньше обычного. Не для того ли, чтобы сказать «да» на этот раз?

— Нет, мать. Еще нет. Я говорю тебе, ветер на Дедале пахнет смертью. Я должен вернуться.

Вибриссы на ее лице грустно опустились.

— Ты уходишь и будешь уходить — и когда‑нибудь, если не погибнешь, уйдешь совсем. Ты слишком храбр, мой сын.

— Не более чем ты была, о мать моя, когда вела корабль через Златоварское море и ваз–шираво поднялись вокруг него с оружием.

— Но ты — мужчина, — вздохнула Драгойка. — Примеру терран следуешь? Тебя тянет делать все, что должна делать женщина, как, слыхала я, когда‑то их женщин потянуло делать все, что должен мужчина? Я надеялась, что ты подаришь мне внуков.

— Так оно и будет. Как только ты найдешь мне жену, которая не будет ворчать, что меня так часто нет дома.

— Или никогда нет дома, как того, кто породил твою подругу Диану? — Драгойка слегка оживилась. И послала последнюю стрелу: — Не скоро наступит время, когда на Дедале, не говоря уже о звездах, появятся другие ваз–тоборко, кроме тебя. Неужто тебе нравится твое целомудрие?

— Не очень. Суди же сама, каковы мои чувства к тебе, мать, что я сначала пришел сюда, а не бросился за девчонками в прибрежный квартал. Однако долг природе платить придется — никто его надолго не может отсрочить, да и вперед не заплатишь.

Она весело присвистнула:

— Ладно, повеса, пойдем покурим, а заодно поговорим. — И пристально его оглядела: — Не только сыновние чувства привели тебя ко мне, и не они главные. У тебя есть просьба.

— Есть, — признал он.

Его кровь возбужденно пульсировала в теле. Драгойка знала все, что творится на этой планете. Если кто‑нибудь и может ему помочь, то это она.

Ветер дул медленный, но ровный. Он наполнял квадраты верхних парусов, раздувал спинакер, стаксели и кливера, под которыми шла на юго–восток «Огненная рыба». Море шумело, налетало валами, окатывало горькими брызгами с их гребней. Волны шли от солнца, рубиново–красные на просвет, и уходили за корму, подставив солнцу зеленые спины. Над кильватером корабля парила стайка летучих змей.

Резко крикнул впередсмотрящий. Моряки бросились к ограждению и на снасти, вглядываясь вдаль. Капитан Латажанда сохраняла спокойствие. Услышав доклад по корабельному радио, она отдала приказы.

Фургон мягко снизился, выпустив понтоны, стараясь лечь на параллельный курс. Несмотря на осторожность маневра, Таргови чуть не опрокинулся. При этой гравитации волны набегали по- настоящему быстро и сильно.

Второй заход удался. Высунувшись в дверь, Таргови поймал брошенный ему конец и пристроился на буксире в кильватере. Потом на портативном гравилете перебрался на борт.

Не только команда, но и пассажиры высыпали на палубу ему навстречу. Отбросив в сторону благоговение, которое охватило его при виде первого в его жизни воданита, он повернулся к Диане Кроуфезер. Она перепрыгнула через перила прямо в его объятия.

— Таргови, старая ты зараза! — разразилась она птичьей трелью. — Что ты тут делаешь?

И вдруг, нахмурившись, отпрянула, не снимая рук с его плеч, и пристально всмотрелась ему в лицо через покрывавший ее голову витрил. Кроме шлема и компрессора, на ней было мало что надето. На Имхотепе, несмотря на его удаленность от светила, парниковый эффект был заметен даже на море.

— Что‑нибудь случилось?

— И да и нет, — ответил Таргови на своем языке, который она понимала, а воданит скорее всего нет. — Мне бы стоило поговорить с тобой наедине, мой маленький друг. — И промурлыкал: — Но не страшись. Я, торговец, хочу дать тебе взамен этого твоего приключения другое — интереснее и опаснее.

— Но я ведь обещала Аксору…

— Он будет участвовать. Я рассчитываю, что ты его убедишь. Только дай я исполню свой долг.

Приветствовав Латажанду, Таргови объяснил, что везет срочное сообщение. Она и ее экипаж были неотесанным народом, но у них хватило воспитания не спрашивать о его содержании.

— Смею думать, ты знаешь, куда мы идем, — заметила она. — Острова Штирборта и Бакборта, где эта сумасшедшая парочка хочет искать развалины, оставленные легендарным древним народом, — она хохотнула. — Они нормально заплатили за фрахт.

— Мне придется их у тебя забрать. Но я возмещу тебе убытки, госпожа. Четверть всей платы за проезд.

При этих словах Таргови чуть дернулся. Платить надо было из своего кошелька, и он очень сомневался, что разведка хоть когда-нибудь утвердит этот расход.

— Четверть? Ты еще больше псих, чем они! Я ради этого рейса от такого груза отказалась! Три четверти как минимум.

— Послушай, такая соблазнительная киска должна привлекать столько пылких агентов, что только успевай отбиваться. — Большую часть всех коносаментов, брокеража и прочих береговых операций вели мужчины. — Как я им завидую! Твое обаяние заставляет меня повысить возмещение убытков до одной трети.

Латажанда посмотрела на него долго и внимательно:

— Слыхала я о тебе, торговец, ходивший за пределы неба. Если у тебя есть время принять мое гостеприимство, то ради твоих историй я соглашусь на две трети.

Дружелюбная торговля пополам с флиртом длилась до тех пор, пока они не пришли к соглашению, куда входила еще и веселая ночь в ее каюте. Она любила разнообразие, а он так против этого пункта вообще не возражал.

Пошли дальнейшие представления и неторопливые ритуалы установления знакомства с Ф. К. Аксором, так что Диана и Таргови смогли поговорить наедине не раньше заката.

Они расположились в вороньем гнезде на грот–мачте. Таргови сохранял равновесие при качке не хуже любого другого из своего народа, а Диане так это понравилось, что она даже не сразу могла успокоиться и слушать.

Порывами налетал ветер, окутывая их запахом йода. Корабль потрескивал и переваливался с волны на волну. Лучи низкого солнца вставали мостами над водами. Не так‑то легко будет пожертвовать этим путешествием ради другого.

— Моя мать Драгойка рассказала мне о тебе и твоем спутнике, — начал Таргови. — Ты к ней обратилась, и она помогла тебе с этой поездкой. Благодарю богов, ибо это явно они мне вас послали.

— Что ты от нас хочешь? — спросила она.

— Как ты смотришь на то, чтобы слетать на Дедал и там пошататься по планете?

— Восхитительно! Я видела только Аурейю и ее окрестности… — Диана взяла себя в руки. — Но я обещала Аксору быть его гидом, переводчиком и помощником.

47
{"b":"216011","o":1}