Не отводя взгляда от происходящего по ту сторону стекла, Такман склонился ко мне:

— Два удара значит «да».

Я кивнула.

— Как обычно.

Я попробовала заглянуть во Мглу и разглядеть, что происходит в области, где обычное и сверхъестественное накладываются друг на друга, но два слоя стекла между мной и комнатой для сеансов мешали особому зрению. Виднелись лишь размытые контуры и разноцветная светящаяся дымка, которая вилась вокруг участников проекта, оставляя завитки на полу и стенах. Откуда бы ни исходил тот стук, он казался необычным, и я жалела, что не могу зайти в соседнюю комнату и увидеть все своими глазами.

— Ваша работа? — спросила я.

— Нет. Они сами. Прогресс налицо. — Краем глаза я заметила, как на губах Такмана заиграла самодовольная улыбка.

Люди в комнате поздоровались с полтергейстом. В ответ стол и стены сотрясло от стука. Панель с рождественскими огнями заморгала, продемонстрировав сложную последовательность цветов. Такман нахмурился.

— Смотрю, ты сегодня не в духе, Селия, — заметил военный. — Ты рада нас видеть?

Казалось, стол вздрогнул. Деревянная ножка шаркнула по ковру, образовав складку, а потом явственно скакнула вверх и с глухим стуком опустилась на пол. Я точно не знала, вписывается ли этот прыжок в рамки объяснений Квинтона… Шестое чувство мне подсказывало, что нет.

Участники сеанса переглянулись.

— Это значит «да»? — спросил военный.

Стол громко щелкнул один раз: звук разнесся по комнате, сопровождаясь внезапной алеющей вспышкой, которую я разглядела даже через стекло.

— Нет, — пробормотал кто-то.

Стол затих, а потом вдруг встал на дыбы и начал переваливаться с одной ножки на другую. Людям пришлось пуститься в пляс, чтобы уберечь пальцы ног от разошедшейся не на шутку мебели.

Такман в замешательстве уставился на происходящее в соседней комнате.

— Такман, это ваш подсадной творит? — спросила я.

— Нет. Марк сегодня не пришел.

Дорньер прокашлялся.

— Внутри наблюдается странная электрическая активность. Приборы зарегистрировали несколько небольших всплесков… Что бы это ни было, оно отражается и на термометрах.

— Как? — спросила я.

Дорньер объяснил, переписывая показания с датчиков в блокнот.

— Обычно, когда проявления достаточно яркие и испытуемые взволнованы, температура внутри поднимается. Когда Селия активна, с них по семь потов сходит. Иногда мы даже оставляем окно открытым. Но сегодня в комнате похолодало, и это очень необычно.

Тут стол вырвался на свободу и закружил по комнате. Сквозь Мглу я видела шлейф из желто-красных искр. Если бы не стекло, они бы сверкали ярким пламенем. Стол резко дернулся вперед-назад, а затем понесся по кругу короткими скачками, уворачиваясь от участников проекта. Он скакал все быстрее и быстрее, грохоча по деревянному полу, расшвыривая мелкие предметы и опрокидывая книжные полки. Повсюду разлетались книги и бумага.

— Опять скачок показаний, — сказал Дорньер. — Дуга ползет вверх…

Такман метал яростные взгляды.

— Какого черта?..

— Я так понимаю, это ненормально? — спросила я.

— Угу, — отозвался он. — Чертовски странно. Как они его двигают? Черт, вот выясню, кто это подстроил, и…

— Наймете его на работу? — предположила я.

Такман неласково на меня зыркнул. Не будь я сбита с толку странной прытью стола, я бы расхохоталась. На меня зыркали твари и пострашнее Гартнера Такмана.

Участники сеанса загнали стол в угол. Стол встал на дыбы. Сперва он попытался вскарабкаться на стену; потом сделал пируэт на одной ножке и принял угрожающую позу, раскачиваясь из стороны в сторону… И вдруг скакнул вперед. Окружившие его люди отшатнулись. Стол завертелся. Быстрее. Еще быстрее. Над местом, где вращающаяся ножка терла деревянный пол, заструился дымок.

Полыхая алым пламенем, стол накренился вперед…

И с громким треском, сотрясшим комнату, рухнул на пол.

Да так и остался лежать без движения, громоздкий и потускневший. На миг все застыли, переводя дыхание. Похоже, пока я глядела на участников сеанса, мне передалась их нервозность… От увиденного у меня слегка кружилась голова.

— Показания электрических датчиков нормализуются. Температура приходит в норму.

— Н-да уж, — сказала я. — Жутковатое зрелище.

Такман повернулся ко мне:

— О чем я и говорил. Это выходит за рамки наших возможностей.

Я украдкой взглянула на Дорньера.

— Угу. И часто такое творится?

— До такого безумия еще не доходило, — невозмутимо ответил он. — Обычно, когда Марка нет в комнате, ничего подобного и близко нет. Несколько раз, правда, и без него было весело. Но такое я вижу впервые…

Такман многозначительно на меня посмотрел.

— Теперь понимаете, что я имел в виду?

Я прикусила губу. Кто-то явно переусердствовал, устраивая представление… Верила ли я в то, что это саботаж, или нет — совсем другой вопрос. Я очень жалела, что не могу все как следует рассмотреть. Вспышки и проблески, которые я уловила, были мимолетными, едва различимыми, и все-таки во Мгле — на тонком сгибе реальности между обычным и сверхъестественным — явно что-то происходило.

Я заглянула в соседнюю комнату. Участники гудели, как взбаламученный рой. Стол не проявлял никаких признаков жизни. Он просто лежал там, где свалился, в раскачивающейся тени от медной люстры.

— Могу я получить копию записи этого сеанса? — спросила я. Такман, который уже стоял в дверях, обернулся к ассистенту.

— Хорошо. Пока мисс Блейн здесь, сделайте для нее копию и пометьте. Я в коридор, поговорить с группой.

Дорньер собрал письменные принадлежности и вышел вслед за Такманом, оставив дверь приоткрытой. Из коридора донесся их разговор. Я задержалась, чтобы проверить, не будет ли новых признаков мглистой активности. Стекло мешало восприятию, но, судя по поведению бродивших внутри людей, больше ничего сверхъестественного не происходило — они выглядели взволнованными, как после происшествия, но именно что после…

Не прошло и пяти минут, как Такман возник уже по ту сторону стекла, подзывая участников и приглашая спуститься с ним на первый этаж. Как только коридор опустел, я вышла из аппаратной. Из комнаты, где только что проходил сеанс, потянуло чем-то странным: едкий запах горелого с легким привкусом йода — вроде той жуткой вони, что была утром, только более легкий. Я зашла внутрь, но ничего нового не увидела. Шар энергии исчез, и, как я ни вглядывалась, силовые линии и вьющиеся стебли совсем потускнели. В комнате не осталось и следа произошедшего — если кто и пронес сюда нечто, вызвавшее феномен, он унес это с собой. Я развернулась и ушла.

Дорньер встретил меня в коридоре с блоком желтой бумаги для записей.

— Я должен был надписать, — сказал он, протягивая мне заметки.

— Спасибо, Терри. — Я была рада, что он успел представиться, поскольку Такман просто помахал ему рукой вместо приветствия. Видимо, для Такмана все аспиранты были на одно лицо, как шекспировские Розенкранц и Гильденстерн. — Можно я вам позвоню, если возникнут вопросы?

Он пожал плечами.

— Наверно. Вы же на Така работаете.

— Терри… — начала я. Я чувствовала себя неловко, но не могла не спросить: — Как вы считаете, то, что здесь произошло… реально? Могла ли группа на самом деле создать нечто сверхъестественное?

Он фыркнул.

— Если выдумаете, что тут и впрямь завелось привидение, призрак или дух какой, постарайтесь найти серьезные доводы — крепко постарайтесь, потому что стенку, по которой Так вас размажет, если попробуете впарить ему подобную чушь, фиг пробьешь. Весомые доводы, запомните! Что бы вы там себе ни напридумывали… вы должны быть чертовски убедительной.

Я хмуро на него посмотрела, но промолчала и, извинившись, пошла на выход с бумагами в руках и списком вопросов в голове. Дорньер был черствым, как наждак, и я подозревала, что он тут такой не один. В немой сцене во время сеанса присутствовало напряжение, какого я никак не ожидала от группы, которая совместно трудится над созданием призрака — они явно пытались друг друга задеть, даже когда дурачились. Странная компания… Ясно было одно: без сведений из первых рук тут не разобраться.