Уламр понял, что это великаны с широкой грудью и мощными руками; они не разводят Огня и не знают членораздельной речи.

В конце утомительного дневного перехода лес стал редеть. Деревья росли не так густо; в просветах между ними извивались тропинки, проложенные животными; кое-где встречались поляны. Насекомые, гады, звери, птицы стали попадаться все чаще и чаще, и суровое молчание уступило место голосам вечно юной, напряженной жизни.

К вечеру женщина-вождь молча ткнула пальцем в направлении группы фиговых деревьев. Нао увидел там какое-то голубоватое тело. Приглядевшись, он узнал человека. Вспомнив рыжих карликов, Нао задрожал от ненависти и тревоги.

Голубой человек заметил пришельцев и мгновенно скрылся.

Племя ва остановилось и сбилось в тесную кучку. Старейший из воинов племени заговорил.

Он рассказал о чудовищной силе голубых людей, о страшных приступах ярости, овладевающих ими, когда чужеземцы осмеливаются появиться вблизи их становища или следуют по одной с ними дороге. Он добавил, что голубые люди не выносят шума и криков.

— Отцы наших отцов, — закончил он, — мирно жили по соседству с ними. Они уступали в лесу дорогу голубым людям, и те никогда не нападали на них.

Женщина-вождь кивнула головой в знак согласия и подняла кверху свой жезл. Все племя, свернув в сторону, последовало за ней по тропинке, вьющейся среди смоковниц, и вскоре вышло на широкую Поляну, видимо, недавно выжженную упавшей молнией: пепел сгоревших деревьев еще не был развеян ветром.

Очутившись здесь, Нао сразу заметил в тени фигового дерева человека, обросшего голубоватой шерстью. Приглядевшись внимательней, в полумраке чащи Нао увидел еще двух голубых людей. Он не успел обратить на это внимание своих спутников, как ветви кустарника раздвинулись и на поляну выскочило какое-то сильное и гибкое существо. Появление его было таким внезапным, что уламры не могли даже отдать себе отчета, как это существо передвигалось: по-звериному — на четырех ногах, или по-людски — на двух. Казалось, голубой человек присел на корточки; задние конечности его вытянулись по земле, а передние опирались на низко нависшую над землей древесную ветвь. Лицо у него было огромное; челюсти — как у гиены; глаза круглые и блестящие, как у волка; череп длинный и приплюснутый, почти без лба; грудь мощная, как у льва, но более широкая. Густая шерсть с голубоватым отливом покрывала все его тело. Только по форме груди и по плечам Нао признал в этом существе человека; голова его скорее напоминала медведя или буйвола, а четырех рук Нао вообще не видел ни у одного животного.

Окинув столпившихся на поляне людей недоверчивым и гневным взглядом, голубой человек встал на задние руки и издал глухой крик.

Тотчас же на поляну из-за деревьев высыпали еще несколько голубых людей. Здесь были трое мужчин, двенадцать женщин и несколько детей.

Один из мужчин выделялся своим огромным ростом. Его толстые, как стволы деревьев, руки могли без труда задушить тигра и опрокинуть бизона.

Голубые люди не имели никакого оружия. Только двое-трое из них держали в руках свежесорванные ветви с еще не опавшей листвой.

Один из голубых людей приблизился к ва и уламрам, в то время как все остальные нестройно кричали. Он бил себя кулаком в грудь, и белые клыки его сверкали за полуоткрытыми вздрагивающими губами. По знаку женщины-вождя ва отступили, не спеша и без единого звука. Зная повадки голубых людей с давних пор, они избегали лишних движений и остерегались всякого шума. Нао последовал примеру ва, всецело полагаясь на их опытность. Но Нам и Гав, стоявшие впереди, растерялись и на секунду замешкались, а когда они решились последовать за Нао, дорога уже была преграждена рассеявшимися по поляне голубыми людьми.

Гав кинулся в лесную чащу. Нам побежал по поляне. В два прыжка одна из женщин догнала его и преградила ему дорогу. Он кинулся в сторону, поскользнулся и упал.

Нам не успел даже взяться за оружие, как две огромные руки схватили его и подняли на воздух. Чудовищная тяжесть давила на его плечи, парализуя движения, и он вдруг почувствовал себя таким же беззащитным и слабым, как сайга в лапах тигра.

Он видел, что Нао далеко и не успеет притти к нему на помощь, и, понимая безнадежность всяких попыток сопротивления, покорно ожидал смерти.

Нао не мог равнодушно смотреть, как убивают его спутника. Схватив палицу и копье, он хотел броситься на голубого человека, но женщина-вождь удержала его за руку.

— Стой! — сказала она.

И она объяснила Нао, что, прежде чем он подоспеет на помощь, голубой человек убьет Нама.

Нао колебался между желанием заступиться за товарища и опасением только ускорить этим его конец.

Голубой человек держал тело юноши на весу и, скрежеща зубами, выбирал, о какое дерево раздробить ему череп… Но вдруг он опустил глаза на неподвижное тело, лежавшее в его руках, и выражение лица его смягчилось. Он бережно опустил юношу на землю.

Если бы Нам хоть чем-нибудь проявил испуг или попытался бежать, грозные руки снова схватили бы его. Но Нам понимал это и лежал, как труп.

Все племя голубых людей — мужчины, женщины и дети — собралось вокруг Нама. Они смутно чувствовали, что Нам похож на них. У кзамов и рыжих карликов это сходство только усилило бы жажду убийства, но ум голубых людей еще не пробудился, они никогда не охотились и не воевали, питались растительной пищей и не имели врагов. Инстинктивно они ненавидели хищников, которые пожирали раненых и детей; временами чувство соперничества толкало на драку самцов, но они никогда не убивали травоядных животных.

Распростертое на земле тело Нама смущало и тревожило голубых людей; но, с другой стороны, полная неподвижность юноши обезоруживала их. Они во всем следовали примеру только одного, превосходство которого признавали даже самые сильные из них. Он вел за собой все племя, выбирая дорогу и места для привалов. Так как он пощадил Нама, ни один из голубых людей не осмелился ударить или укусить юношу. И чем дольше они смотрели на него, тем меньше у них было желания убить его. Нам был вне опасности.

Пожалуй, теперь он мог бы следовать за племенем голубых людей и даже жить с ними.

Нам сознавал, что опасность миновала, так же отчетливо, как прежде чувствовал неизбежность гибели. Он тихонько приподнялся с земли и остановился выжидая. Голубые люди еще некоторое время следили за ним с затаенным недоверием. Потом одна из женщин, соблазненная свежим побегом куста, сорвала его и стала медленно обгладывать. Другая последовала ее примеру и начала выкапывать коренья. Вскоре все племя забыло о Наме.

Юноша был свободен. Он медленно пошел к Нао, который, не отрывая взора, следил за голубыми людьми, бродившими по поляне в поисках пищи.

Нам еще весь дрожал от пережитого волнения. Он рад был бы истребить всех голубых людей. Но Нао не испытывал ненависти к этим странным существам. Он восхищался их мощью, не уступающей мощи серого медведя, и думал, что, если бы голубые люди захотели, они без труда могли бы уничтожить и ва, и кзамов, и рыжих карликов, и уламров…

Прошло несколько дней с тех пор, как уламры расстались с ва.

Миновав указанное ва ущелье, Нао, Нам и Гав очутились на плоскогорье. Осень здесь была более холодной, чем в долине. Бесконечные тучи неслись по небу, ветер завывал по целым дням без передышки, трава и листья гнили на голой земле, и насекомые без числа гибли от холода под камнями, в трещинах почвы, на ветвях, покрытых тяжелыми плодами, среди гниющих корней и качающихся стеблей.

Когда ветер не надолго разгонял тучи, звезды, казалось, замораживали пространство своим холодным светом. По ночам волки выли, почти не переставая; собаки заливались тоскливым лаем; изредка раздавался исполненный ужаса крик затравленного хищниками оленя, сайги или лошади, рев тигра, рыкание льва… Уламры не раз видели, как на грани света, отбрасываемого костром, внезапно появлялись раскаленные угольки глаз хищников.