Рис. 67. Мошкара (Phiyganea) и ее личинки
Вред этот обусловливается как многочисленностью, так и очень ранним нерестом ельцов, почему они около полутора месяца без перерыва подбирают икру других рыб. Елец мечет икру очень рано, вскоре после щуки, одновременно с язем, а местами даже раньше его. С первыми закраинами стада ельцов выходят из глубоких ям, где держались почти безвыходно всю зиму, и начинают понемногу двигаться против течения. Полая вода застает их большею частью в мелких притоках, которые входят в берега и вода которых прочищается тем ранее, чем они меньше. Стремление рыб в эти притоки, особенно рыб, рано нерестящихся, обусловливается, несомненно, главным образом относительною чистотою этих вод. В больших судоходных реках ельцы икры никогда не выпускают, но в Москве-реке, например, изредка нерестятся на хрящеватых отмелях с слабым течением; в речках и озерных протоках они очень часто выпускают икру на прибрежную траву, еще залитую водою. Вообще в средней Рос-сии эта рыба «трется» в конце марта или в начале апреля. Но так как летом между селетками замечается очень резкое отличие в росте и к осени нередко можно встретить селетков в 2 вершка и в вершок длины, то надо предположить, что нерест совершается не сразу, а в два-три приема, с значительными промежутками или что сначала мечут икру более старые, 3—4-летние, особи, а двухлетки — только достигнув полных двух лет, т. е. месяцем позднее. Может быть, разнокалиберность селетков зависит от обеих причин.
Подобно другим мелким рыбам, елец нерестится двух лет, когда величина его не менее 3 вершков (от конца носа до конца хвоста). Нерест совершается всегда многочисленными стаями, очень шумным образом[112]. Самцов, по-видимому, вдвое менее, чем самок. Икра беловатого цвета, мелкая, но не особенно многочисленная, так что значительную распространенность ельцов можно объяснить только ограниченностью лова и чрезвычайным проворством этой рыбки, которую французы называют «dard». Молодь выклевывается, вероятно, дней через 10; уже в первых числах мая (в средних губерниях) она появляется во множестве около берегов, сначала в тиховодье и даже в заводях, но в конце июня, достигнув длины около вершка, вся эта мелюзга уходит «на воду», большею частью на перекаты. В августе, чаще в конце, селетки держатся уже на довольно глубоких местах. Так по крайней мере наблюдалось мною на Москве-реке. Пища ельников, как и почти всех мальков, здесь состоит в конце весны и летом почти исключительно из «зелени», т. е. шелковника, и комара-толкунчика; позднее, с сентября, — из его личинок, т. е. мотыля. Что же касается мелких ракообразных, то они в текущей воде для молоди рыб не имеют почти никакого значения по своей малочисленности. Это исключительно прудовой, а не речной корм, роль которого до сих пор сильно преувеличивается рыбоводами и ихтиологами. Поздней осенью, в конце октября и в начале ноября, селетки, при обильной пище, достигают величины 2, даже 2½ вершков, как, напр., в 1890 г. на Москве-реке.
Елец растет очень быстро, особенно первое время, и полного возраста достигает в пять или шесть лет. Более старые экземпляры, весом свыше полуфунта, составляют редкость и попадаются не во всех реках. По моим наблюдениям, годовалый елец имеет не более 2½ вершков длины (зимою, за редкими исключениями, рыба почти совершенно не растет); двухлеток — не менее 3 и до З½ вершков, трехлеток — 4 4½ вершка. Четырехлетний елец — длиною не менее 5½ вершков и может весить до полуфунта. Приблизительно вес этой рыбы увеличивается ежегодно вдвое: годовик — 1/16, 2-хлеток — 1/8, 3-хлеток — ¼ и 4-хлеток — ½ фунта.
Ельцы — рыба стадная и общительная. Они всегда встречаются большими стаями, особенно одно- и двухгодовалые; самые крупные, однако, ведут довольно уединенный образ жизни и, по-видимому, предпочитают заводи и тинистое дно. Вполне оседлыми ельцы делаются, т. е. устанавливаются на местах, когда вода окончательно сбудет (в небольших реках) и плотины будут заперты. В небольших запруженных речках с небольшим падением ельцы держатся преимущественно близ мельничных омутов и вообще избегают самой запруды. Здесь кстати замечу, что причина обилия рыбы в таких омутах зависит не столько от притока свежей воды, необходимого рыбе в летние жары, сколько от обилия пищи. Кроме приносимой сверху течением, в виде насекомых, мелкой рыбешки, в омуте собирается масса мальков-селетков, привлекаемых падающими в воду отрубями и в особенности мелкими частицами муки, т. н. бусом, который, несомненно, служит этим малькам главною летнею и отчасти весеннею пищею. Вообще, я положительно уверен в том, что растительный корм имеет для рыбы, особенно мелкой, гораздо более важное значение, чем ему обыкновенно приписывается. Мне много раз приходилось наблюдать на пристани, как многочисленные стаи мальков, начиная с шересперят и кончая уклеечками, общипывали шелковник, ту же зелень, которою густо обрастают подводные части лодок, особенно стоявших долго без употребления. Не замечал я за этим занятием только пескарей, ершей и окуней, пресмыкающихся по дну и к поверхности не поднимающихся; но и эти рыбы в юном возрасте часто держатся в той зеленой кашеообразной «тине», которая, в сущности, та же самая нитчатая водоросль (Cladophora и Spyrogyra), только растущая в тихом месте и потому сбивающаяся в большие бесформенные клубья.
Оседлая жизнь стай ельца выражается в том, что они держатся какого-либо определенного района, выходя с утра на ближайший перекат, а к вечеру уходя вниз, на ямы или к берегу. Обыкновенно елец стоит на один-два вершка от дна; в полводы, подобно плотве, он плавает редко, но зато чаще ее плавится, держась близ самой поверхности. Всего чаще бывает этот плав (летом) по ночам, особенно лунным, после заката и перед восходом, т. е. именно в то время, когда вылетают из воды и падают на нее комары-толкунчики, мошки и метла. В небольших речках с деревьями и кустами по берегам ельцы плавятся и среди дня, особенно в ветреную погоду, когда всего больше падает насекомых. Весьма возможно, что в таких местах они придерживаются верхних слоев воды в течение всего лета. Елец, подобно уклейке, плавится всегда с брызгами, вероятно не без цели, так как от этого мошки и толкунчики, летающие над самой водой, падают в нее.
Оседлая жизнь ельца нарушается только паводками после сильных дождей. Мути он не выносит и начинает немедленно идти кверху до тех пор, пока не встретит речки, в которой и укрывается на некоторое время. Трудно представить себе, какое множество ельца и всякой другой мелкой, вернее молодой, рыбы входит в мелкие притоки Москвы-реки, очищающиеся от мути, когда вода в реке начнет мутнеть. Подмосковным мужикам очень хорошо известен этот ход, и после каждого паводка в каждой речонке вылавливается мелкоячейными наметками, корзинками и холщовыми недотками десятки пудов «снетка», который затем или продается по двугривенному за ведро, или сушится. Елец не выносит также посторонних ядовитых примесей и вообще при порче воды от жаров скоро чумеет, хотя в этом отношении несколько крепче пескаря и подуста. На шлюзованных реках, как на Москве-реке, паводок привлекает к плотине ельца, стоявшего иногда ниже за десять и более верст. Часть этих пришельцев остается здесь, другая же вскоре скатывается обратно.
С наступлением холодной погоды и утренников стаи ельцов все реже и реже выходят на мелкие места и на перекаты и держатся больше на глубине около 3–4 аршин. В мороз и после него на мели не бывает ни одной рыбы, что не требует объяснения. Тем не менее ельцы кормятся, т. е. берут на удочку, даже плавятся (в теплую погоду), до замерзания реки. По первому льду они еще довольно бойки, держатся около его поверхности, в верхних слоях, но вскоре залегают в самые глубокие ямы, почти недоступные неводу. Отсюда они выходят на мели лишь в продолжительные оттепели.
В промышленном отношении елец иногда даже уступает уклейке. Он редко попадается в невода и другие сети, а ловится главным образом в верши во время нереста. Ценность этих рыб весьма незначительна, и они имеют только местный сбыт. Не так давно (кажется, лет десять назад) в Москве-реке, отличающейся обилием ельцов, они стали ловиться неводами и удочками в большом количестве для копчения, и копченый елец под названием «московской ряпушки» приобрел большое число потребителей. Хотя он далеко уступает настоящей ряпушке и редко бывает хорошо прокопчен, но довольно вкусен и, главное, дешев — около 30 коп. десяток. За пуд «ровного» ельца, не менее 2 лет, коптильщики платят 4 рубля.
