Сколько времени продолжается развитие яйца белуги, сколько времени живут выклюнувшиеся белужки — сначала в камнях, а потом вообще в реке, — когда именно возвращаются в море — ничего этого неизвестно, и остаются только одни догадки. По аналогии со стерлядью и осетром надо полагать, что молодые белужки выходят из яйца не позже 10-го дня, около месяца остаются в местах нереста, затем выходят на более кормные места и начинают скатываться в море. Большинство бел у же к уходит туда, по-видимому, осенью и зимуют, вероятно, весьма немногие, но это требует еще дальнейших исследований[208]. Достоверно известно только, что большинство молодых белужек ловятся в море на небольших глубинах, где первое время они кормятся раковинами, мелкими рачками, но вскоре, наверное на 2-м году жизни, начинают питаться рыбою, именно бешенкою и воблою.

Но если молодые белужки остаются в реке менее продолжительное время, чем, напр., осетрики и, быть может, севрюжки, то этого никак нельзя сказать о взрослых белугах. Последние, напротив, скатываются в море позднее прочей красной рыбы и иногда даже, если находят достаточное количество рыбы для пищи и глубокие ямы в реке, остаются здесь на зиму.

В июле, т. е. в то время, когда начинают входить в реки[209] более крупные белуги для того, чтобы, прозимовав на «ятовях», весною подняться выше для нереста, белуги, только что выметавшие икру, уходят в самые глубокие и самые холодные места реки и с жадностью хватают все, что ни попадется. Таких голодных белуг называют на нижней Волге «обжорами» и приписывают им необычайную прожорливость. По рассказам рыбаков, белуга пищу будто втягивает ртом, и если последняя лежит на дне, то махалкою, т. е. хвостом, делает «суводь» — водоворот — и поднимает ее, чтобы удобнее втянуть. По другим, она часто роется носом в иле и вообще постоянно держится на самом дне и только на рассвете выходит на поверхность[210]. Голодная белуга летом, как говорят, глотает иногда камни, дрова и прочие вовсе не питательные предметы, но из слов Гмелина надо, однако, заключить, что подобная прожорливость белуг есть болезненное явление и свойственна весьма немногим особям. Именно обжорою, или «хлагуши» (?), он называет только очень старую, уже бесплодную белугу, которая никогда не имеет икры, встречается только в море и, вероятно, страдает несварением желудка. Она отличается большой величиной, большою головой и худобою тела; в ней находят дрова, тюленей, камни в несколько пудов, целые пачки товара и т. п., и она круглый год ловится на живодную снасть. Во времена этого путешественника таких белуг не употребляли в пищу, но сухое и невкусное мясо ее, однако, совершенно безвредно, что противоречит мнению доктора Берковского, который полагает, что ядовиты только взбесившиеся белуги.

Здесь мы встречаемся с весьма любопытным, но тем не менее еще не разрешенным вопросом о так наз. белужьем яде. Вопрос этот имеет для нас тем больший интерес, что случаи отравления соленою красною рыбою, особенно соленою белугою, повторяются каждогодно. Но до сих пор еще не известно ни о природе самого яда, ни о причинах его развития, да и вообще причины ядовитости многих рыб почти не исследованы. Известно только, что т. н. рыбий ад встречается и у свежей рыбы, у многих развивается во время метания, что чаще всего ядовита печень (макрель) или только икра (усач, налим); ядовита также колюшка после смерти. Основываясь на примере рыбаков, что ядовитая рыба светится впотьмах, некоторые медики, как, напр., Кох, в отравлении красною рыбою находят большое сходство с отравлением фосфором. Как известно, сначала чувствуется сжатие и боль желудка и горла, головокружение, тошнота, запор, осиплость; предметы кажутся красными или желтыми. Если не принято вовремя надлежащих мер и не дано рвотного, слабительного, разведенного уксуса, глотание становится невозможным и смерть наступает тихо, б. ч. при полном сознании. Замечательно, однако, что ядовитая рыба не оказывает никакого действия на собак и кошек, или же это бывает очень редко. Предположение, что яд в красной рыбе развивается от гнилостного брожения, как показали опыты, тоже не выдерживает критики.

Рис. 113. Ловля на кусовую снасть

Но неуловимый для медиков, вообще мало знакомых с химиею, белужий ад составляет, однако, весьма редкое явление, и случаи отравления соленою белугою так же исключительны, как и нахождение белужьего камня, который, напротив, по словам рыбаков, отличается необычайною целебною силою. Это универсальное лекарство от всех болезней. Белужий камень имеет даже таинственную силу предохранять людей от порчи, глазу и прочего колдовства и служит суеверному приволжанину самым надежным амулетом. Эти чудесные свойства, а также и редкость — причины высокой стоимости камня. По свидетельству Палласа и Фалька, белужий камень находится всегда в почках, никогда не достигает величины более куриного яйца и 8 унций веса, большею частью овальной плоской формы, редко продолговатой, неправильной, и сначала мягок, но скоро твердеет, как кость, и обнаруживает слоистое и вместе лучистое строение. Вероятно, это не что иное, как отложения извести при болезни почек. Камень этот встречается изредка и у осетра, а насколько он дорого ценится, можно видеть из того, что еще в прошлом столетии камень величиною в лесной орех не отдавали Фальку за 4 р. асс.

Что касается способов ловли белуги, то мы не станем слишком распространяться о них. Белуг, зимующих в речных ямах, или багрят[211], как в Урале, или же вылавливают неводами, как в Волге; весною, во время хода их в реку, употребляются частью невода, но б. ч. плавные сети с крупными ячеями (рысаки); летом и осенью в Волге белуги попадаются также на переметы и живодные снасти, т. н. переметы, наживленные рыбой; главный лов этой рыбы производится в открытом море зимой т. н. аханами (рис. 112), осенью— неводами и крючьями. В жаркое время года белуга чрезвычайно сильна, и случается, что при вытаскивании крупных белуг рыбаки подвергаются на море смертельной опасности и иногда даже жертвуют жизнью. Крупная белуга, попавшаяся на крючья, тащит за собою ловецкий подчалок с необычайной скоростью и непременно на ближайшую глубину, причем случается, что опрокидывает и затопляет судно. После первого порыва белуга смирна и податлива, и ловцы осторожно подводят ее к лодке или проруби и, как только покажется голова ее, накушат, т. е. оглушают баграми по «башке» и набрасывают аркан, который зацепляется за жабры и продевается потом в рот. Небольших белуг вынимают двумя баграми, а больших — посредством ворота или блока.

Белуга вообще ценится дешевле осетра, и только более крупная икра ее дороже икры прочей красной рыбы.

Accipenser Schypa Gůld[212]. Шип в Волге и Урале; в Черном и Азовском море — виз; на Днепре также — белый осетр. Калм. — киллеба. У зб. — бакре.

Рис. 114. Шип

Несмотря на то, что в торговле шип занимает самое последнее место между осетровыми рыбами, в научном отношении он представляет очень большой интерес. По всей вероятности, это относительно недавно установившийся вид, образовавшийся из помеси осетра и белуги или севрюги и осетра. На это указывает как его сравнительная немногочисленность, так и самое название его — шип, или виз, которое на Волге и в реках Черноморского и Азовского бассейнов исключительно присваивается различным помесям осетровых рыб. Волжские рыбаки, как известно, отличают стерляжьего шипа, осетрового, белужьего и севрюжьего. Во всяком случае, значение собственно шипа в ряду красной рыбы еще вовсе не определенно, и относительно его имеются весьма разноречивые показания.