— Моизэта, — проговорил он тихим голосом, хотя в глазах его блестел огонек удовлетворения, — Моизэта, я вам принес поесть. Вот на этом табурете консервы, хлеб, вино. Прошу вас, ешьте!

Она собрала всю свою энергию и глядя Сэвераку прямо в лицо, произнесла:

— Я вас ненавижу! Ненавижу! И никогда не буду вашей! Никогда! Вы принесли мне есть. Это я беру, так как я хочу жить. Но я убегу от вас; меня найдут, и вы будете наказаны за ваше предательство!

Она вскочила из гамака. Стоящая во весь рост, она была великолепна, и Сэверак невольно отступил от нее шаг назад. Но тут же он мрачно улыбнулся и без всякого раздражения сказал:

— Моизэта, мой уход за вами, ваше одиночество и время изменят ваши мысли. Не рассчитывайте от меня убежать, не надейтесь, что вас найдут. Вы будете моею! Я этого буду ждать столько времени, сколько понадобится. И никогда вы не увидите больше Иктанэра.

И раскланявшись с насмешливой учтивостью, он ушел.

Однажды, принесши ей завтрак, он сказал:

— Моизэта, вы — свободны!

При этих словах молодая девушка вздрогнула и ее сердце замерло. Но она тут же поняла, какая жестокая ирония в них заключалась. Сэверак добавил:

— Извольте следовать за мною, я вас проведу в нашу квартиру.

Моизэта уже обдумала известный план. Она решила казаться послушной, но все время вокруг следить и никогда не усыплять себя покорностью или безопасностью, чтобы не упустить удобной минуты для бегства.

Холодная и презрительная, далее не глядя на Сэверака, Моизэта повиновалась.

Она прошла через маленький пустой грот. Здесь Сэверак отпер вторую дверь, и когда он, опять пропустив вперед Моизэту и поспешно затворив за собою дверь, поспешил зажечь возвышавшиеся в серебряных канделябрах на столе и на стенных консолях свечи, то Моизэта отчетливо увидела, что находится где-то вроде гостиной, обтянутой изумительными старинными коврами и наполненной комфортабельной и богатой обстановкой. Она была очень удивлена, но воздержалась это обнаружить.

— Это — ваша квартира! — с оттенком насмешки проговорил Сэверак. — Здесь вы подождете меня в одиночестве. Никакой опасности вам не угрожает…

Затем более расположенным тоном он добавил:

— Это — гостиная. Та портьера, справа, ведет в спальню. Эта — слева, вас отделяет от столовой. В шкафах, которые тоже гальванизированы и герметически закрыты, имеется провизия из великолепных консервов: мяса, сухарей и вареных овощей. В другом шкафу — вино. Есть сгущенное молоко, шоколад и яйца. За столовой вы найдете кухню. Там имеется запас керосина, лампы и аппараты для разогревания или приготовления кушаний. Как видите, Моизэта, у вас ни в чем не будет недостатка, разве только не будет кухарки и горничной. Но вскоре у вас будет и прислуга. А пока вы будете принуждены сами вести свое хозяйство, убирать вашу спальню и делать ваш туалет. В шкафах спальной есть женское белье. Оно принадлежало одной девушке ваших лет. Так что все в исправности. Здесь, в гостиной, у вас есть книги. Что же, нравится вам ваша квартира?

— Скажите: моя тюрьма! — холодно ответила Моизэта.

— В самом деле, ваша тюрьма! — с насмешкой отозвался Сэверак. — Внешний воздух проникает сюда с поверхности лишь через щели в скале, которая над нашими головами. Поднимите глаза. Видите вы этот резной потолок? Каждая розетка его всередине просверлена двадцатью невидимыми отсюда отверстиями, которые, в свою очередь, сообщаются с канализацией, ведущей к ним воздух через щели скалы. Это очень искусно сделано, так что простая муха оказывается слишком большой, чтобы проникнуть через них сюда, и еще менее того она сможет выйти отсюда, если бы попала в грот тем путем, каким пришли сюда мы сами. Так вот как!

И Сэверак церемонно раскланялся и заговорил опять:

— Мое помещение находится в другой части этих обширных гротов. И оно соединено с вашим электрической проволокой. Вам стоит только нажать любую из этих кнопок из слоновой кости, рассеянных здесь повсюду, и я сейчас же услышу зов и явлюсь. Но вы должны нуждаться в отдыхе, так как переход был труден и вы плохо спали в вашем гамаке. Поэтому я вас покидаю. Вот здесь, на этом столе, часы. Я их заведу. Вот так! Теперь четыре часа по полудни… Итак, высыпайтесь, ешьте, пейте, читайте… Через три дня, в четыре часа, я буду иметь честь представиться вам снова, чтобы спросить вас, каковы будут ваши намерения в отношении меня. До тех пор вы меня не увидите. Бесполезно даже меня звать, так как я буду в отсутствии.

Прошло три дня. В первый день Сэверак, при помощи электрической лодки и под видом богатого спортсмена ездил в Барселону, оттуда отправил своему наставнику и другу анархисту Архильеву шифрованную телеграмму, в которой просил, чтобы послали к нему его дочь Веру и денег.

Читатель уже знает последствия этой телеграммы. В следующие два дня, снедаемый желанием пойти и повидать Моизэту и, одолевая в себе это желание, Сэверак оставался в своем подземном помещении по соседству с Моизэтой. Помещение это состояло из четырех комнат: спальни, столовой, кухни и огромной, богато снабженной последними научными усовершенствованиями, лаборатории, в которой Сэверак раньше фабриковал свои бомбы, которые в течение многих лет наводили ужас на всю Испанию, Францию и Италию.

На третий день, в четыре часа, Сэверак вышел из своего помещения, чтобы отправиться к Моизэте. Он отпер обе двери, вошел в гостиную, осмотрелся, вокруг никого не было.

Тогда он направился к спальной, приподнял портьеру и три раза постучал в дверь.

Почти тотчас же дверь отворилась и в ней появилась Моизэта. Очень бледная, с большими глазами, окруженными от страданий темными кругами, но неизменно спокойная и непримиримая. Она вышла в сопровождении Сэверака до средины гостиной и, обернувшись затем к своему похитителю, сухо проговорила:

— Что вам угодно?

Сэверак был поражен. Он полагал найти молодую девушку в состоянии душевного расслабления и отчаяния, которые могли ее ему отдать, а в действительности он увидел ее еще сильнее и решительнее, чем раньше.

— Мадмуазель, — проговорил он с выражением почтительности, — я пришел, чтобы вам сказать следующее: Моизэта, я не хочу вас иметь иначе, как по вашему собственному желанию. Я буду ждать, и буду самым почтительным и самым преданным из друзей, и…

— Если вы думаете так, как говорите, — прервала его с жаром Моизэта, — то отворите эти двери, сядем на электрическую лодку и возвратите меня в мою комнату на Затерянном острове. Это единственное средство уверить меня, что вы действительно хотите быть самым почтительным и самым преданным моим другом.

Сэверак гневно пожал плечами. Дрожа от злобы и страсти, он двинулся к Моизэте, которая живо отскочила, и зарычал:

— Безумная! Ты, значит, не видишь, что находишься в полной моей власти, что я могу сделать с тобой все, что захочу; что ты не уловчишься ускользнуть от моих ласк…

И он уже почти касался ее, готов был схватить ее, когда Моизэта одним прыжком освободилась от него и, выхватив из-за своего корсажа широкий нож, на конце которого блеснули отражения огней, приставила его острие к своему горлу.

— Еще один шаг и я убью себя! — крикнула она.

Испуганный, он остановился и пробормотал:

— Откуда у вас этот нож?

— А, — с злой усмешкой ответила Моизэта, — вы не о всем подумали. А между тем в буфете столовой имеется все. В том числе и полный столовый прибор. Я взяла этот нож, который так же длинен и остр, как хороший кинжал.

Вдруг страшная по своей иронии улыбка скользнула по его губам. Он выпрямился и затем низко кланяясь, заговорил:

— Извините меня, Моизэта! Любовь, которую вы мне внушаете, толкает меня на крайние безумства. Извините мою дерзость. Больше вам не придется с ней иметь дела. Повторяю вам, что сказал три дня тому назад: мой уход, ваше одиночество и время изменят ваши мысли. Через несколько дней, может быть даже послезавтра, — если ничто не помешает исполнению данного мною приказания, — у вас будет компаньонка вашего возраста. У вас также будет служанка. Я же буду ждать…