— Так вы живете в воде? — спросила Моизэта, поняв, что дальше не следует ничему удивляться.

— Да, разумеется, и всегда.

— Это удивительно! Но в то же время вы можете жить и на суше?

— Да, в продолжении сорока восьми часов.

— Сорока восьми часов? — повторила девушка.

— Да. И так как земной воздух не является моей природной стихией, то под конец этого срока времени я начинаю чувствовать, что задыхаюсь, и знаю, что умру, если не возвращусь немедленно в море.

И в то время, как Иктанэр говорил это, Моизэта опустила голову. Несколько минут она размышляла и затем, решившись, сказала:

— Дайте мне вашу руку.

И сама протянула ему свою правую руку. Иктанэр подал свою — левую. И когда обе руки соприкоснулись, они оба невольно вздрогнули.

— Теперь идите за мной.

С улыбкой Иктанэр последовал с камня на камень бок о бок с Моизэтой. Она остановилась перед трапом и открыла его. Затем она спустилась в сопровождении загадочного и пораженного удивлением юноши двадцать три ступеньки лестницы, провела его по коридору, ведущему в женское помещение и привела в свою комнату, где в это время Дора убирала безделушки.

При появлении этого покрытого серебристой чешуей человека, негритянка в испуге вскрикнула.

— Дора, — серьезно проговорила девушка, — я тебя очень люблю. Но если ты скажешь кому бы то ни было о том, что тут видишь в эту минуту и увидишь отныне впредь, если ты хоть заикнешься о том единым словом, то я тебя убью собственными руками.

— Моя дорогая барышня может быть покойна, — ответила служанка, — Дора сумет сохранить тайну.

— Верю тебе. Ступай в переднюю и дай звонок, если кто-нибудь придет.

Дора поклонилась и вышла.

Тогда Моизэта усадила Иктанэра на диван и сама уселась напротив него.

— А теперь, избранник моего сердца, — проговорила она, завладев обеими руками юноши, — у нас впереди почти двое суток на то, чтобы открыть друг другу и разъяснить все, что нас изумляет и разгадать тайну Затерянного острова!

V

Два предательства

Расставшись с Моизэтой, Сэверак отправился в лабораторию. Оксус и Фульбер его уже ждали. И трое людей всецело занялись решением огромной и страшной задачи покорения Мира.

Не показывая планов, Сэверак тем не менее достаточно подробно объяснил тот новый механизм, благодаря которому «Торпедо» под управлением Иктанэра сможет ходить под водой с максимальной скоростью в 300 километров в час. Он объяснил, что такое электрический отражатель. Это изумительное оружие состояло из простой стальной коробки, величиной с фотографический аппарат среднего калибра, из которой могли выбрасываться невидимые электрические волны, бесшумно и почти без следов поражавшие на расстоянии нескольких километров все, что отражалось в небольшом зеркальце, как у обычных фотографических камер. Даже горы не служили препятствием для действия этих электрических волн, так как аппарат мог приспособляться таким образом, что зеркальный отражатель, благодаря последовательной теории отражения, действовал через них, если только небо было покрыто облаками. Электрические волны сперва шли снизу вверх, но достигши предельной высоты, преломлялись и спускались сверху вниз, поражая на своем пути все, что отражалось в зеркале.

Это всесильное оружие, делавшее одного человека сильнее всех артиллерий Мира вместе взятых, вызвало восклицание восторга даже у неизменно невозмутимых Фульбера и Оксуса.

Тем не менее монах все-таки спросил:

— Когда же мы увидим электрический отражатель?

— Через несколько дней, — отвечал Сэверак. — Во Франции я производил опыты с уменьшенной и еще не усовершенствованной моделью. При помощи ее-то я и убил в одно мгновение императора, короля и генерала, сидевших в одном ландо.

Аппарат взорвался в моих руках, благодаря одному недостатку, который я с тех пор уже устранил. Над окончательной моделью я работаю уже седьмой месяц. И он будет готов самое позднее 29 марта.

— Он нам послужит для ответа всемирному конгрессу в Марселе, — с мрачной улыбкой заметил Фульбер.

— Если только конгресс не подчинится! — добавил своим спокойным тоном Оксус.

— А новый механизм для «Торпедо»? — спросил монах.

— Я начну его собирать с завтрашнего дня, — ответил Сэверак.

Про себя же он думал:

«Завтра я уже буду знать, кто мой соперник сердца Моизэты, и тогда я сыграю мою последнюю партию. Я объявлю монаху, что мои изобретения, мои знания и мое сотрудничество будут принадлежать им в обмен на Моизэту, которую они должны отдать на мою волю и любовь. Что же касается соперника, то он первый попробует на себе мой электрический отражатель».

И в душе своей инженер разразился торжествующим хохотом.

Тем временем Оксус и Фульбер поднялись со своих мест.

— Мы покажем вам теперь Иктанэра! — сказал Оксус.

На зов на пороге лаборатории появился Сципион.

— Одень нас, — приказал монах — только для вида.

И в то время, как Сципион доставал из шкафа поддельные скафандры, Фульбер передал Сэвераку необходимые объяснения и советы по поводу той сцены, которая должна была здесь разыграться.

Через минуту все трое людей были одеты в костюмы, покрытые аллюминиевой чешуей, и в каски. Сципион удалился, и тогда Оксус, подойдя к стальному столу, сперва дал знать Иктанэру, что его просят явиться в акварий, а затем открыл переднюю стену лаборатории.

Открывавшийся акварий как всегда был феерически освещен и очаровал Сэверака, который в первый раз видел подобное зрелище. Он с любопытством искал Иктанэра во впадинах залитых электрическим светом подводных скал. Но Иктанэра там не было. Напрасно его прождали целых пять минут. Оксус повторил сигнал зова. И снова стали ждать. Прошло еще пять минут, десять, пятнадцать минут, но Иктанэра все не было.

Ничтожная толщина стенок касок и многочисленные отверстия позволяли слышать человеческий голос. И Фульбер проговорил:

— Он отправился на прогулку. Мы не подумали, в самом деле, приказать ему ожидать наших распоряжений сегодня после обеда.

Затем он объяснил Сэвераку, почему и с каких пор разрешено было Иктанэру отлучаться в пределах подводных окрестностей Затерянного острова.

— Удовольствие надо считать отложенным, — заметил Оксус. — Но мы его увидим сегодня же вечером, после обеда.

Передвижная стена была отведена на свое прежнее место и явился Сципион.

Сняв костюм и каску, Сэверак получил разрешение идти работать в своей собственной лаборатории.

Появившись в столовой, Сэверак нашел для себя сюрприз: Моизэты там не было, и стол был накрыт лишь на три человека. Он не мог удержаться и не заметить вслух:

— Как, мадмуазель Моизэта не обедает с нами?

— Нет, — с полнейшим спокойствием ответил Оксус. — Моизэта велела сказать, что у нее немножко болит голова. Впрочем, это с ней случается довольно часто. Но мы ее увидим завтра хорошо отдохнувшей и освежившейся. Вот и все!

— Несомненно! — подтвердил монах.

Сципион унес остатки десерта. Фульбер встал первый. И из столовой все разошлись.

— Идем смотреть Иктанэра, — сказал Оксус. — Он наверное вернулся.

В лаборатории целиком повторилась утренняя сцена. Сципион одел всех троих и вышел. Подвижная стена открыла акварий. Но Иктанэра не было. Его ждали. Тщетно давали сигналы зова…

Стена быстро была приведена на свое постоянное место. Позванный Сципион убрал костюмы.

— На этот раз я обеспокоен! — воскликнул Оксус, как только негр вышел из лаборатории.

Внезапно монах заговорил своим повелительным, строгим и мрачным голосом:

— Оксус, вы побудете в лаборатории и последите за акварием. Я же надену настоящий скафандр и отправлюсь осмотреть подводное помещение Иктанэра. Если его там не окажется, я подожду его в гроте, перед решеткой. А вы, Сэверак, вы можете вернуться в вашу комнату. Если завтра на заре Иктанэр не окажется, то мы исследуем все подземелья острова.