Когда они развернулись вслед за ним, он быстро опять оказался у них за спиной, энергично размахивая дубинкой и нанося сокрушительные удары. Силикатным доспехам она особого вреда не причиняла, но конечности и черепа были защищены далеко не так хорошо, как их коренастые туловища. Всегда, когда удары попадали в мягкие части тела, раздавался раздраженный кашель.

Столкнувшись с безжалостным напором этого демона-чужака, так внезапно возникшего среди них, захватчики оставили свою попытку овладеть хранилищем. Унося с собой добычу, которую успели награбить, они начали медленное отступление. Эван неотступно преследовал их, подгоняя к пролому. Он получил огромное удовлетворение, убив двоих грабителей: одному он вышиб глаз первым ударом, а другому размозжил в кашу щупальца, остальные спасались изо всех сил и даже развили большую скорость.

Наконец, последний из них исчез в проломе. Эван остановился и, тяжело дыша, стал оглядывать окружающий лес. В правой руке он держал дубинку. В этот момент он не очень-то походил на высшее достижение высокоразвитой цивилизации. Правда, ему было на это наплевать. У него не было никаких сомнений, что он должен попытаться помочь Ассоциативе. И не только из-за того, что Эже, библиотеки и другие ее члены согласились ему помогать. Одно дело был честный бой, и не ему было судить наследственные свары чужаков, но нападать и расчленять противника, когда он скован спячкой и совершенно беспомощен… Это было совсем другое. Возможно Эван был более сходен с захватчиками, чем Эже и его сородичами, но у него даже вопроса не возникло, кто из них больше стоит его дружбы. Выйдя из своей родной системы на галактический простор, человечество быстро разобралось, что цивилизация и цивилизованное поведение не зависит от формы существа и его состава.

Легкость, с которой грабители смогли осуществить свое нападение, поразила его. Если бы он не вмешался, если бы его здесь не было, они несомненно, не торопясь, опустошили бы хранилище и вдобавок сильно уменьшили бы население Ассоциативы. Должен был найтись способ, чтобы Эже и его сородичи смогли организовать защиту от подобных ночных нападений. Но какой?

Несмотря на усталость он в эту ночь больше не уснул.

Блески зашевелились первыми, они почувствовали лучи восходящего солнца. Набравшись энергии, они занялись привычной работой: изливать свет на своих еще сонных сподвижников. Следующими включились в жизнь воины. Они сразу обратили внимание на происшедшее за время их сна и начали грустную работу по очистке и приведению в порядок. Стены поспешили заделать пролом в защитном барьере сообщества.

Эвану хотелось бы послушать их разговоры, но расшифровать какофонию жужжания, взвизгов и мычания, звеневших в утреннем воздухе, он никоим образом не смог. Пришлось ему ждать пока не проснется Эже, а затем, подключившись к нему, и к башне, ждать пока активизируются библиотеки. Наверное, из-за их обширной памяти им требовалось больше энергии для пробуждения к жизни.

— Ввакориты, — пробормотала первая библиотека, когда труп одного из убитых Эваном воины принесли им на обозрение, — Наше проклятие. К несчастью мы ничего не можем с ними поделать, разве только надеяться, что стены ночью продержатся. На этот раз очевидно, что они не справились, хотя винить их в этом нельзя. Иногда мы встречаемся с этими существами днем. Когда это происходит, наши воины убивают всех из них, кого только найдут. Днем им против нас не устоять. Но в мире все уравновешено. Ночь принадлежит им, и уж тут они мстят нам.

— Где же тут равновесие? — вопрошала третья библиотека, — Они могут бегать и воевать днем, мы же ни того, ни другого в течение долгой темноты не можем.

— Это факт, о котором я особенно сожалел прошлой ночью, — объявила вторая, — Какое, наверное, это было грандиозное зрелище, когда наш чужестранный друг прогнал их прочь. Они же не могли знать, что вы чистая органика и что ваш экзоскелет является продуктом искусственным, а не частью вашего тела. Если бы они это знали, то были бы потрясены еще больше.

— А они образуют такие же сообщества, как ваша Ассоциатива?

— Мы с подобными не сталкивались, — в голосе третьей библиотеки прозвучала грусть, — Ввакориты не единственные, кого нам надо бояться в часы темноты, но они хуже других, потому что собираются группами.

— Это все так несправедливо, — промямлил Эван, — Должны же вы найти хоть какой-то способ, чтобы защитить себя ночью.

— Хотелось бы, чтобы был. В большинстве случаев мощности стен хватает. У очень немногих существ достает сил пробиться через здоровые стены до того, как мы проснемся. Только ввакориты представляют для нас постоянную угрозу, — у Эвана создалось впечатление, что она вздохнула. — Разум несет с собой и соответственное проклятие. Наверняка, у вашего вида те же проблемы.

Эван задумался над этим утверждением. Он был все еще возмущен тем, чему был свидетелем ночью. Всю площадь Ассоциативы заняли сборщики, терпеливо собиравшие остатки стен, и воинов, и всех других убитых. Хранилище снова охранялось тремя воинами. Врач работал над восстановлением линзы у одного из потерявших ее воинов.

— Разумеется, нам нечем отблагодарить тебя соразмерно тому, что ты для нас сделал.

— Каждое цивилизованное существо сделало бы то же самое.

— Тебе нет нужды в ложной скромности.

Эван слабо улыбнулся.

— В этом меня до сих пор никто не упрекал. Послушайте, когда я снова свяжусь со своим народом, мы как-нибудь эту проблему для вас решим. У нас разработаны системы защиты и оружие, которое одинаково хорошо действует днем и ночью.

— И эти защитные средства будут действовать вечно? И без вашего присмотра?

— Ну, не вечно, но…, — он заколебался, осененный неожиданной идеей, — Конечно, вам нужно что-то такое, что вы сможете поддерживать в рабочем состоянии сами, возможно, то, что вам нужно, в действительности не является чем-то новым. Всегда гораздо практичнее видоизменить существующее устройство, чем заменить его.

— Мы не понимаем, что ты имеешь в виду, — проговорили хором все три библиотеки.

— Может быть это пустое. Ну, моя идея. Но мне хотелось предложить ее на ваш суд.

— Давай, предлагай, — сказала третья библиотека.

— Сначала мне что-то необходимо сделать, — он был рад, что они не могут читать по его лицу.

Конечно, они были ему обязаны за прошлую ночь, но все-таки, неизвестно, как отнесется к его идее чуждый разум. Они, казалось, обладали здравым смыслом и логическим умом, но что без длительных наблюдений можно было сказать об их обычаях?

Но он зашел слишком далеко, чтобы отступать.

— Мне нужен, — невозмутимо произнес он, — один из ваших трупов.

Наступила пауза, которой он напряженно ждал.

Библиотеки переговаривались друг с другом. По-видимому они передали свой вывод говоруну, стоявшему снаружи, потому что вскоре после этого появилось двое сборщиков. Они несли мертвого воина.

Эван двинулся осматривать труп. Он лежал на спине, его яркие краски изменились, они лишь сделались как-то тусклее, а красные линзы стали темными. Нескольких суставов не хватало, их унесли ввакориты. Над телом стоял уксусный запах высохших внутренних жидкостей.

Тяжелые доспехи треснули в нескольких местах, но Эван не мог заглянуть внутрь. Он объяснил, что ему требуется Эже, который передал все библиотекам. Эван ждал и надеялся, что не задел никаких местных суеверий. Но труп необходимо было вскрыть.

Пока они дожидались, блески периодически меняли свое положение, чтобы те, кто разговаривали в пещере получали максимум света. Иногда кто-нибудь напоминал им, что надо отвернуться от Эвана, который меньше всех в этом нуждался.

Вскоре к ним присоединилось четверо врачей. Вместе они представляли половину медицинского состава Ассоциативы. Их имена были длиннее и сложнее, чем у Эже. Эван удовлетворился, обозначив их для себя по номерам, как сделал ранее с библиотеками.

Когда им объяснили его просьбу, они быстро принялись за работу. Выглядели они очень похоже на библиотеки, хотя и не были такими большими и не имели таких отличительных загибающихся назад рогов. Как бы в компенсацию они были снабжены просто необыкновенным набором щупалец и ресничек, не считая еще более специализированных суставов, которые когда-либо видел Эван у живого существа. Все это они применили к трупу воина с замечательной эффективностью.