— Мы постараемся помочь тебе, мягкое существо Эван.

— Я очень ценю это. Может быть, я смогу что-нибудь сделать для вас в ответ, когда меня подберут с помощью вашего народа. У нас есть много приборов, которые…

— Нас не интересуют приборы, — объявила третья библиотека. — Мы — библиотеки. Нас интересуют знания. То, что вы называете астрономией… Мы хотели бы узнать об этом больше. О таких органических формах, как ты; мы бы хотели узнать, как вы действуете. У вас много удивительных новых понятий. Нам хотелось бы познакомиться со всеми. Такие знания стоит накопить для дальнейшего изучения, ими стоит поделиться с другими Ассоциативами.

— Буду счастлив. Но сначала, если вы не возражаете, мне необходимо что-нибудь поесть.

Трапеза не замедлила расспросов бесконечно любознательных библиотек. Между глотками Эвану пришлось подробно объяснить процесс, благодаря которому его тело превращало твердое органическое вещество в химическую энергию. Предмет этот стал источником бесконечного завороженного внимания библиотек, и он не мог прожевать ни куска, чтобы его не прерывали залпом новых вопросов.

К вечеру все утряслось. Не только говоруны Ассоциативы взялись за триангуляцию положения маяка Офемерт, но и Эже разрешили его сопровождать до конца путешествия. Еще Ассоциатива решила послать с ними дополнительное число своих членов, чтобы обеспечить успех их поиска. Эван даже не ожидал такого бурного отклика на свои просьбы. Он отправился спать в более оптимистичном настроении, чем за все время момента оставления МВМ.

Всего один случайно найденный друг привел его к сообществу союзников. Их усилия сберегут ему многие дни бесполезного хождения туда-сюда по опасной поверхности Призмы. Если окажется, как он опасался, что Офемерт погибла, то он, наверное, сможет убедить своих вновь обретенных друзей проводить его до самой станции.

Он свернулся калачиком во временном убежище, которое ему подготовила пара копателей. Эже лег рядом, предварительно отсоединившись, чтобы Эван мог ворочаться и переворачиваться во сне. Полдюжины блесков собрались снаружи, чтобы обеспечить возможность последним лучам солнца попасть в эту выемку. Провод подошел к Эвану и дал ему, как следует, напиться воды, полностью очищенной от минеральных примесей, а затем заторопился принять остаток от ленивого сборщика.

Эван собирался проспать всю долгую ночь, но у Призмы были в запасе другие планы…

Звуки были хриплыми, резкими, совершенно не похожими ни на что, ранее слышанное им. Они разбудили его мгновенно. Сначала он ощутил полную растерянность, какую всегда испытываешь, просыпаясь в незнакомом месте, но затем узнал гладкий изгиб камня над головой и арку из цепочки спящих блесков.

Свет всех трех лун планеты освещал неподвижное тело Эже. Его свернутые коммуникационные усики мягко поблескивали в лунном свете.

Снова повторился этот звук. Эван не был удивлен. В отличие от Эже и его друзей, в отличие от блеска и танцующих драгоценностей, на Призме были существа, которые могли ночью двигаться в лесах: органосиликаты, гибридные существа с силикатными оболочкой и некоторыми другими органами, но с органическими, протеиновыми внутренностями.

Он уже встречал таких. Маленьких он ел.

Шум продолжался. Эван выполз из ямки и выпрямился. Ничто не двигалось внутри стен Ассоциативы. Все ее члены закрылись на ночь и терпеливо ожидали солнца, чтобы снова зарядить их фотоэнергетические сердца.

Эван вышел на лунный свет. Ему не понадобилось много времени, чтобы обнаружить источник шума.

Несколько кусков стен лежали разбросанными по земле, панцири их были расколоты и внутренняя жидкость разлилась по песку. Одна из них еще слабо шевелилась, а короткие ручки и ножки вертелись, как бы в поисках привычного соединения с товарищами, тратя оставшиеся жизненные силы на бесплодные инстинктивные движения.

Барьер был проломлен, стены разодраны, и какие-то создания маршировали через отверстие внутрь. Каждый из них был ростом по пояс Эвану, но гораздо массивнее его. Они медленно двигались на четырех коротких толстых щупальцах, кончики которых загибались назад. Четыре более тонких, хотя тоже достаточно мощных и коротких, щупальца атакующие держали перед собой наготове. Пара глаз, очень больших, чтобы обеспечить ночное зрение, смотрела на мир. Это были нормальные глаза, до ужаса обыкновенные, не стеклянистые линзы, как у Эже и его сородичей.

Они были целиком органическими, за исключением блестящих защитных панцирей.

Существ этих было больше дюжины, и первые уже начали собирать тела мертвых стен, складывая их в корзины. Следующая полудюжина направилась прямо к центру Ассоциативы, где собрание цилиндрических стен создало хранилище редких земель и минеральных солей, жизненно важных для здоровья и роста силикатов. Органосиликатам также требовались регулярные дозы таких веществ для обеспечения хорошего состояния и роста их силикатных оболочек.

Намерения захватчиков были очевидны. Они собирались воспользоваться преимуществом, которое давала им их способность передвигаться ночью, чтобы заняться грабежом и убийствами.

Они, казалось, не торопились, хотя возможно и не могли выбирать свою скорость. Толстые сильные загнутые назад щупальца, на которых они передвигались, не были приспособлены для быстрых движений.

Эван чуть не споткнулся об умирающую стену. Видя, что она была практически целой, он потратил некоторое время на то, чтобы оттащить ее с дороги захватчиков. Стараться поставить ее на место было бесполезно. У нее не было энергии сцепиться снова с другими стенами.

На пути нападающих оказался воин Ассоциативы. Один из них дотянулся до воина и презрительно оттолкнул с дороги. Неподвижный воин, такой впечатляющей и неуязвимый днем, просто свалился набок. Нападавший на него начал оттягивать ему ноги, двумя щупальцами придерживая туловище, а двумя другими откручивая и дергая, пока не вырвал весь сустав целиком. Каждый такой сустав тоже бросался захватчиками в корзинку. Из суставов текла маслянистая внутренняя жидкость.

Весь этот разбой проходил тихо без малейшего сопротивления. Тем временем Эван отчаянно пытался найти хоть какое-то оружие. Он пробежал мимо неподвижных блесков и безмолвных врачей, недоумевая, сознают ли они, что на них напали. Еще он размышлял о том, насколько часты эти ночные нападения?

Почти в центре Ассоциативы стоял силикатный пень каскалариана. Его срубили кинжалами, чтобы уничтожить нежеланную тень. Теперь этот пень торчал одиноко, весь в отщепах и зазубринах. Эван схватил этот метровый обломок кварцеподобного материала с острыми зубчатыми краями и обеими руками поднял его. Он был плотным и тяжелым.

Первые захватчики уже почти подобрались к хранилищу. На их пути стояли лишь трое неподвижных воинов. Первый нападающий отшвырнул двоих в сторону.

Падая на землю, один из воинов разбил себе глазную линзу.

Эван издал вопль и закрутил над головой своей кварцевой палицей, широкой дугой опуская ее в центр силикатного щита прикрывавшего голову, целясь в лицо за ним. Странно было видеть, как поддастся плоть этого мира, видеть поток настоящей крови.

Взмахнув щупальцами, захватчик упал на бок, хватаясь за разбитое лицо. Его спутники переключили внимание на это неожиданное вмешательство, двигались они так медленно, что Эван смог легко уклониться от их щупальцев. Он атаковал двоих сразу, беспорядочно, но энергично, колотя их по конечностям и корпусу.

Перед лицом такой яростной защиты захватчики отступили, издавая какие-то звуки, похожие на сильный кашель, звуки, производимые голосовыми связками и мясистым горлом, а не особыми неорганическими клетками. На помощь к ним заспешил остаток отряда нападающих, с корзинками лишь наполовину загруженными частями тел членов Ассоциативы.

Но они были ужасно неповоротливыми. Даже когда они почти совсем его окружили, ему было достаточно перепрыгнуть через ближайшего, чтобы избежать поимки. Прыгучесть также не относилась к их талантам. Если подумать, то Эже был единственным из своих сородичей, который проявил, хоть какие-то способности к прыжкам. Все прочие обитатели Призмы (и силикаты, и органосиликаты) были приземленными в буквальном смысле этого слова.