Впереди мелькнул просвет, и Улад понял, что лес кончается. Дорога вывела отряд на широкое поле. Справа желтели скирды, а слева тянулся высокий камыш, за которым синела речная гладь. Улад не помнил этой речки. Кажется, приток Денора. Значит, уже близко…

Теперь недавнее прошлое воспринималось совсем по-другому. Даже братан Сварг уже не казался воплощением мудрости. Как можно верить такому прохвосту, как Кобник. Пусть бродяга оказался полезен, но обещать ему Коростень. Если он, Улад, станет Светлым, то, конечно, посоветует брату избавиться от Кобника. Дать ему мешок серебра, и пусть убирается в свои дебри! И Порада… Молодой Кей то и дело вспоминал Челеди, супругу брата. Сварг прав — она не потерпит соперницу. Но это — ссора, а ведь Челеди — сестра хэйкана! Надо подсказать брату — вежливо, очень вежливо. Он поймет… А еще Алана! С ней-то что делать?

Прогнать? Жалко! Он уже успел привязаться к этой тихой девчонке. О Велге Улад старался не вспоминать, но мысли о ней не отпускали. Почему он так поступил? И вот, сероглазая на свободе! Что же будет? Снова — война? Улад успокаивал себя тем, что когда он станет Светлым — Если он станет Светлым, то найдет время и для этого. Братан Сварг все-таки слишком суров со своими волотичами. Ведь живут же мирно его улебы! Может даже стоит слегка отпустить вожжи, так туго натянутые отцом. Ория устала — от тяжкой дани, от строгого присмотра наместников Светлого. Может, Велга в чем-то и права…

Вдали показалось село, и Улад еле удержался, чтобы не ударить измученного коня плетью. Жаль гнедого! Ничего, скоро приедут, можно будет полежать час-другой на соломе, даже поспать. И вновь мелькнула тревожная мысль: что там, в Савмате? Скорее бы! Отец ждет…

В первый миг он ничего не понял. Свист, отчаянный крик — и кмет, ехавший первым, на всем скаку рухнул на дорогу. Улад успел подумать, что лошадь подвернула ногу, но свист повторился, и привычное ухо отметило — стрелы! Били из-за кустов — в упор.

Улад резко осадил коня, выхватывая меч. Разбойники? Но какие разбойники решатся напасть на Кссвых людей? Ничего, сейчас они проучат этих наглецов! Молодой Кей оглянулся, надеясь увидеть врага, и тут в уши ударило:

— Кху-у-у! Ху-у-у-у!

Из-за белых домиков под соломенными крышами вылетали всадники. Мелькнули высокие островерхие шапки, темные плащи…

— Кху-у-у-у! Кху-у-у-у!

Огры?! Откуда? Здесь, у Савмата? Но стрелы уже свистели вовсю, кметы падали на дорогу, а всадники в высоких шапках приближались, словно черные молнии. И Улад понял — это не сон. Их атакуют, и каждое мгновенье приближает смерть.

— Кей! Защищайте Кея!

Прожад, старший кмет, развернул коня, пытаясь прикрыть Улада, но две стрелы пронзили лошадиное горло, Улад посмотрел вперед, но дорога была уже перерезана. Всадники в высоких шапках заходили широким полукругом, прижимая остатки отряда к реке.

— Кху-у-у-у! Ху-у-у-у-у!

Протяжный клич, похожий на крик улетающих в Ирий журавлей, слышался уже совсем близко. Улад пригнулся к седлу, пытаясь увернуться от стрелы, и вдруг почувствовал, что падает. Земля рванулась навстречу, и тут же пришла боль. Он понял, что ранен, что не может встать, а вокруг — только трупы. Улад застонал и закрыл глаза.

— Кея! Ищите Улада!

Голос говорил по-сполотски. Но это кто-то чужой, не из его отряда. Почему огрин говорит по-сполотски? Улад приоткрыл глаза и увидел всадника, склонившегося над телом убитого кмета. Лицо под высокой огрской шапкой сразу же показалось знакомым. Человек повернулся, и молодой Кей почувствовал, что сходит с ума. Поклад! Братов кмет, его правая рука, которого Сварг послал в Савмат!

И тут словно пелена спала с глаз. Какие же это огры? Огры с длинными русыми бородами? Огры на статных сполотских скакунах? Измена! Изменники здесь, чтобы убить его, Улада! Но почему Поклад?

— Ищите! — братов кмет недовольно махнул рукой, — Добейте мальчишку! Если он уйдет, Сварг вам головы поснимает!

Несмотря на охвативший его ужас, Улад еще какое-то мгновенье сомневался. Поклад — предатель, он специально хочет впутать сюда Сварга… Но страшный ответ был уже дан. Бродяга Кобник не ошибся — беда ждала Улада не от врагов и не от друзей. Дед провозгласил наследником Жихослава, и отец убил своего старшего брата. Сваргу придется убить их всех — Рацимира, Валадара и его самого. И ему, Уладу, гибнуть первому — ведь отец вызвал его в Савмат, чтобы передать Венец…

Силы исчезли, осталась боль, и молодой Кей понял, что пощады ждать не от кого. Наверное, отец тоже любил Жихослава, может, даже плакал, узнав, что брат убит. И Сварг тоже поплачет о своем братишке. Ничего не поделать! Светлому нужны сыновья, но не братья…

Поклад слез с коня и склонился над одним из кметов, пытаясь перевернуть тело на спину. Но внезапно рука молодого улеба взметнулась, вцепившись в горло врагу. Поклад захрипел, но поздно — нож вошел прямо в не защищенную кольчугой шею.

— Кей! Спасайте Кея!

С земли вскочили еще трое, среди них Улад узнал старого Прожада. Живы! Значит, это просто хитрость, из тех, которым учил его отец! Подманить, притвориться убитым… Улад приподнялся, и его тут же обхватили за плечи.

— К реке! К реке!

Точными ударами меча Прожад уложил на месте двоих, остальные отступили. Их командир был мертв, и те, что рассчитывали на легкую победу, попросту растерялись. Что было дальше, Улад уже не видел. Его перекинули через седло, и тут же в глазах стало черно от боли. Плечо! Он ранен в плечо! Боль была так сильна, что Улад потерял сознание и очнулся уже в воде. Сразу стало легче, он попытался приподнять голову, но чуть не захлебнулся.

— Потерпи, потерпи, Кей! — прохрипели над ухом. — Уже скоро…

Кажется, он плыл. Нет, он, конечно, не мог плыть, его поддерживали с двух сторон, стараясь, чтобы вода не доходила до рта. Улад попытался вспомнить, насколько широка в этом месте речка, но не смог. Боль вновь затопила сознание, мешая думать, но сильнее боли была мысль, не отпускавшая ни на миг. Брат! Как же ты мог? Как же ты решился! Я ведь люблю тебя! Любил…

Улад открыл глаза, на миг приподнял голову и увидел берег. Значит, он еще жив. Но радости Улад не чувствовал. На душе было черно,

— Я убью тебя, брат! — прошептал он и ужаснулся тому, что сказал.

— Потерпи, потерпи! — повторил чей-то голос, и молодой Кей догадался, что это Прожад. — Скоро, уже скоро…

— Н-ничего! — Улад застонал, но сумел перебороть слабость. — Мне надо в Валин… В Валин…

Занавес Войча стоял перед Рацимиром и недоумевающе глядел на брата. Происходило что-то странное, и он никак не мог понять — что. Это началось с первого же мгновения, стоило ему перешагнуть знакомый порог Кеевых Палат. Испуганные лица кметов, приятели, не узнающие и не отвечающие на его радостное «Чолом!», приказ отдать меч. И вот он в знакомой комнате, но встречает его не дядя, а брат, и этот брат чем-то очень недоволен, даже сердит.

— Эх, Войча, Войча! — чернобородый Рацимир нахмурился и покачал головой.

— Зачем же ты вернулся?

— Как?! — Войчемиру показалось, что он ослышался. — Братан, да что с тобой?

— Со мной? — лицо Рацимира дернулось. — Ты что, ничего не понимаешь? Ты же был у огров, Войча! Ты же мог остаться там!

Войчемир открыл рот, но не нашелся, что сказать. Да, ему предлагали пожить у хэйкана. Предлагали вежливо, намекали, что так будет лучше, дарили подарки. Вспомнился Тай-Тэнгри, огромный, голубоглазый — он тоже советовал не спешить. Войча и слушать не стал. Он торопился домой, ведь он Кеев альбир, его место в Савмате!

— Дядя… — начал он, но тут же поправился. — Светлый приказал…

— Отец умер, — оборвал его брат, — Теперь я — Светлый.

— Ты?!

О том, что дядя умер, Войчемир узнал еще два дня назад, когда они с Ужиком подъезжали к Сав-мату. Новость поразила, ошеломила, но только подстегнула. Он должен спешить! Братишке Упаду, которому дядя завещал Железный Венец, нужна помощь. Кто же поможет новому Светлому, если не он, Войчемир? Ведь они братья, Кеева кровь!