Он подождал, пока «чугастр» поднимется, поклонится хозяйке и в дверь войдет, , а после и сам поставил ногу на обледенелую перекладину.
Из открытой двери пахнуло теплом. Хозяйка кивнула, Згур не без опаски шагнул за порог и облегченно вздохнул. Изба как изба, вот и печь, Ярчук уже руки греет…
Внутри дом казался больше, чем снаружи. Невелик, но троим как раз впору. Остро пахло чем-то пряным, душистым. Хозяйка прикрыла дверь, кивнула на печь:
— Грейтесь, служивые! Грейтесь да рассказывайте. А то скучно одной в этаком месте дни коротать!
Згур не спешил, тепло манило, расслабляло. Он расстегнул ворот полушубка, снял мешок с плеч. Хозяйка стояла рядом, с усмешкой наблюдая за гостями. Вблизи стало ясно — не старуха, но и не молодка, а как раз посередине, годов сорока с небольшим. На красной ткани старым серебром сверкали тяжелые бусы, уши оттягивали массивные серьги. Згур мельком вспомнил: навы серебра боятся.
— Чего ж ты, матушка, в этаком месте дни коротаешь? Кажется, женщина удивилась:
— Наузница я. А где же наузнице жить, как не тут? Сельчане меня и кормят, чтоб я здесь порядок блюла. Погост без порядка — хуже стаи волчьей.
Згур кивнул — о чем-то таком он и догадывался.
— Меня Костяной Девкой зовут. Слыхали небось? Смешной народ! Сами хлебом кормят, а боятся.
Вспомнился бородатый старшой в Загоре. Кому здешний народ темным кажется, кому — смешным.
— Бояться не след, — внезапно проговорил венет. — Коли людь честна, всяка нежить ее стороной обойдет!
Наузница склонила голову, прислушиваясь, затем усмехнулась:
— Нездешний, вижу. Бояться, конечно, не надо, но и порядок блюсти должно. Деды — они как дети. К солнцу тянет, к жилью, к дыханию живому. Не можно — а тянет. Какие не утерпят, времени показанного не дождутся — выходят, добрым людям на страх. А какие и того хуже — злобу копят, а после беду творят…
Вначале Згур не понял, о чьих это дедах речь, но потом вспомнил. «Дедами» иногда мертвяков кличут. Ну ясно — наузница! Он вновь огляделся и тут же заметил в углу то, что упустил прежде, — большие связки трав. Так вот почему в избе такой дух!
— Не ищи, ступы нет, — хозяйка вновь улыбнулась. — Не к Яге зашли, молодцы! Что, небось пуганулись попер-вах? Яга не так живет. Да и не живет вовсе. Она ведь и не мертва, и не жива. Не видит, не слышит, только чует. В Ирий ей хода нет, и на белый свет не пускают. Вот и сидит сиднем вроде как на пороге, стережет…
Згур кивнул, вспомнив детские сказки, но внезапно замер. Наузница их тоже не видела! А вот когда они от хлебца отщипнули… И дверь… То ее нет, то есть она. На миг вернулся страх, но Згур взглянул на печь, на серебряные бусы и успокоился. Не иначе, почудилось! Вон, у ворот чего было!
— Да и от Яги беды не бывает. Она тоже дедов пасет. Без этого нельзя, вот и приваживают сторожа, живого ли, мертвого. Иначе от нав да упырей покоя не будет. Вот осенью схоронили парня, да того не вспомнили, что нездешний он. Схоронили, а маком домовину не посыпали. Хорошо, я спохватилась. Он, бессчастный, уже домовину рвал, дерево трощил. А перед ночью родительской тут такое бывает! Ладно, а то и вправду испугаетесь, альбиры! Щи будете? Горячие, из печи!
Щи и вправду оказались горячими. Отведав их, успокоился даже вечно подозрительный Ярчук. Он даже заулыбался, немногословно благодаря хозяйку. Кажется, венет не был лишен вежества. Згур решил воспользоваться удобным моментом и заговорил о дороге. Послушав его, наузница кивнула:
— Дойдете. Шлях удобный, чистый. Нежить да станичники его стороной обходят. Говорят, шлях этот волаты камнем вымостили…
— А ворота — тоже волаты? — вспомнил Згур.
— Ворота? — удивилась наузница. — Не ведаю; да только для волатов они маловаты. Из-за ворот люди сюда ходить опасаются — мары боятся. Но мара — мара и есть, мелькнет и сгинет. Тут и хоромы стоят, да не хоромы — руина. Тож из камня, может, волаты строили, а может, и румы.
Вновь вспомнился рассказ старшого из Загоры. Дворец Пандов! Значит, и это правда?
— Увидите — не спутаете-. Да только туда лучше не сворачивать. Не упокоились хозяева — иногда забредают. Ну а вы чего ищете?
Згур замялся, не зная, что сказать. Отозвался Ярчук:
— К дому иду, матушка! К дому да свому языку! Ждут меня. Сильно ждут…
Наузница внимательно взглянула на венета, задумалась.
— Похожи вы — спутать можно. Один к дому, иной, видать, из дому, а похожи. Одна дорога у вас, да по-разному пройти можно. Назад повернете — тихо пройдете, вперед пойдете — шум будет, сперва шорох, а после — гром. Одного, вижу, хотите, да не всем достанется.
От изумления Згур даже руками не смог развести. Шорох-то ладно, но чтобы они с Ярчуком похожими были? Шутит, видать, хозяйка!
— Разве одного хотим, матушка? — венет тоже был удивлен. — Из разных земель мы, разной крови…
— Вижу, а вы не видите. После поймете, да поздно будет. Лучше бы вам назад повернуть, откуда пришли. Глядишь, и шорох не прошуршит, и гром не грянет.
Згур покосился на венета. Верит ли «чугастр»? Если верит — к лучшему. Можно и вернуться! Тихо перейти Нерлу, обойти Валин стороной…
— Не можна нам, — мрачно ответствовал Ярчук, почесывая бороду. — Ежели чего знаешь, подскажи, матушка!
Похоже, «чугастр» поверил. Вновь вспомнилась детская сказка: зашли путники к Яге, совета просят, а она им посох железный дает да наливное яблочко…
— Подскажи! — наузница покачала головой. — Подскажу, так слушать не будете! Ты, красавчик, девок беги да за меч не хватайся, у перекрестка особливо. А ты, бородач, как до места доберешься, первым делом в баньку сходи!
Бороду сбрей, да кудри подстриги, да одежу новую справь. Глядишь, и поможет!
Смотреть на Ярчука стало просто приятно. Венет растерялся — впервые за их знакомство.
— Матушка! Вся людь в роде нашем бороды носит да власы долгие! От того и сила. И в баню просто так ходить не след — банник накинется!
— Вот и советуй такому! Ладно, недосуг мне, за дело пора. Вон, вечер уже! А вы у печи ложитесь, да не вставайте, а шум услышите — отвечать не вздумайте. А то ответил один, одни валенки остались! Вечер? Да ведь и часу не прошло? Згур недоуменно взглянул в маленькое, затянутое слюдой окошко и головой покачал. И вправду — стемнело совсем. Ну и заговорились они!
Хозяйка достала лучину, долго возилась с огнивом, затем накинула старую, всю в заплатках, шубу, прислушалась и покачала головой:
— Шумно сегодня будет! Не иначе, волков укрывных с цепи кто-то спустил. Спите, моя то забота! Дверь хлопнула. Пахнуло морозом, послышался отдаленный гул, словно застонала сама земля. Гости остались одни.
— А могла бы и в печь посадить, — заметил Згур. — Что, Ярчук, у тебя дома такие живут?
— Всяки живут, — неохотно откликнулся венет. — Смел ты, боярин, да глуп. Не с тем шутишь! Згур даже не обиделся.
— Бритву дать? Хорошо бреет — румская! Ярчук схватился за бороду и нахмурился. Згур совсем развеселился. Ну конечно, в бороде — вся сила! И в баню
ходить опасно.
Ночью разбудил шум — громкий, у самой двери. Не открывая глаз, Згур сжал рукоять лежавшего рядом меча. В избе? Вроде нет, снаружи…
— Выходи-и-те! Выходи-и-ите!
Згур встал, быстро осмотрелся. Лучина давно погасла, сквозь окошко сочился неяркий серебристый свет. Наверно, луна уже высоко…
— Выходи-и-те! Ску-у-учно нам! Тошно-о-о! Меч сам собой оказался в руке. Если войдут…
— Молчи, боярин! — прошелестело рядом. — Не отвечай!
— Ску-у-учно нам! Выходи-и-ите! Выходи-и-ите! Внезапно показалось, что в избе похолодало. Ледяной ветер ожег лицо, забрался за ворот.
— Выходи-и-ите! Ску-у-учно нам! Тошно-о-о нам! Згур присел, отложил в сторону бесполезный меч. Все верно, хозяйка предупреждала. Оно и не дивно, на погосте
ночуют…Что-то заскреблось в дверь, дернуло, навалилось.
— Отзови-и-итесь! Впу-у-устите! Ску-у-учно! Страх отступил. Не исчез — спрятался, не мешая соображать. В дверь не войдут — кто бы ни стоял там, снаружи. Ну и местечко! Впрочем, и на постоялый двор лихие люди напасть могут. Тех и приглашать не нужно!
