Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Только в 1918 году Рузвельт побывал в Европе, где близилась к завершению разрушительная война. Правда, этой поездке предшествовала небольшая размолвка с министром, ибо его заместитель вдруг неожиданно объявил, что хочет уйти в отставку, чтобы записаться добровольцем в экспедиционный корпус. Трудно сказать, насколько искренним был этот демарш. Скорее всего он был вызван внезапным порывом, чувством стыда перед теми, кому должна была выпасть печальная участь пасть на поле боя, тогда как сам Рузвельт, еще сравнительно молодой, 36-летний человек, занимался скучными и безопасными канцелярскими делами в военно-морском ведомстве по другую сторону океана. Рузвельт сразу же отказался от него, когда выслушал стандартную тираду Дэниелса по поводу того, что на своем посту он принесет делу военной победы многократно больше пользы, чем на поле сражения во Франции.

Возможно, именно для того, чтобы окончательно убедить заместителя в своей правоте, Дэниелс и отправил его в европейскую командировку с целью инспекции американских военно-морских сил.

* * *

Рузвельт отбыл в заокеанское турне 9 июля 1918 года на эсминце «Дайер», только что спущенном на воду. Корабль входил в большой морской конвой, сопровождавший транспортные суда, на которых находилось около двадцати тысяч американских военнослужащих, отправлявшихся воевать.

Для путешествия Франклин изобрел полувоенный костюм, который менял на штатскую одежду только в случае приглашения на официальные приемы. Брюки цвета хаки, фланелевая рубашка, кожаный черный пиджак, по мнению заместителя министра, придавали ему бравый вид. Он был весьма польщен, когда 21 июля при входе в британский порт был выстроен отряд музыкантов, которые приветствовали его звуками фанфар. Оказалось, что он был первым американским официальным лицом такого ранга, появившимся на британской территории с того момента, когда США вступили в войну

Рузвельт побывал не только в Великобритании, но и во Франции, посетил корабли, общался с их командирами и экипажами, с представителями бизнеса, обеспечивавшими американский флот необходимым снаряжением, боеприпасами, продовольствием.

Он буквально упивался впечатлениями от своей поездки. Уже 26 июля он писал Элеоноре: «Я так хотел бы, чтобы ты могла увидеть всё это в военное время. Несмотря на всё, что говорят, здесь я чувствую себя намного ближе к подлинным сражениям. Контратака на Реймсском выступе в огромной степени обрадовала всех. Наши люди безусловно вели себя хорошо. Один из моих полков морской пехоты потерял 1200 и другой 800 человек»{131}. Франклин не задумывался над тем, что он не просто выражал удовлетворение, а буквально радовался гибели сограждан. Война почти всегда ожесточает людей. Но в данном случае речь шла о другом — Рузвельт, сам стремившийся побывать на передовой, воспринимал человеческие потери абстрактно, как «пушечное мясо», которым каждая сторона неизбежно жертвует в войне. Понимание ужасов войны придет к нему постепенно, но в полной мере — значительно позже, уже в пожилом возрасте.

В обеих странах он установил новые связи и знакомства. Исключительно важной была для него встреча с британским «почти коллегой» — бывшим первым лордом Адмиралтейства, а теперь министром вооружений Уинстоном Черчиллем.

Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, которого согласно опросу, проведенному компанией Би-би-си в 2002 году, через много лет после его смерти, соотечественники назвали величайшим британцем в истории, родился в ноябре 1874 года, то есть был старше Рузвельта на восемь лет. К 1918-му он имел уже немалый журналистский, военный, государственный опыт, воевал в разных концах земного шара и писал оттуда яркие, захватывающие репортажи. Будучи избран членом палаты общин от консерваторов в 1900 году, он часто удивлял своих коллег по парламенту неординарностью и блеском устных выступлений. Став в 1911 году первым лордом Адмиралтейства, Черчилль приложил огромные усилия, использовал свой дар организатора и полемиста для дальнейшего наращивания мощного военного флота. Правда, во время Первой мировой войны его репутацию сильно подмочила спланированная им неудачная Дарданелльская операция 1915 года, закончившаяся эвакуацией из района проливов британских сил, понесших тяжелые потери. Но постепенно его кредит стал восстанавливаться, особенно с 1917 года, когда он получил должность министра вооружений.

После знакомства контакты между Черчиллем и Рузвельтом прервались на полтора десятилетия. Британский деятель просто позабыл о первой встрече с молодым американцем — такого рода встреч у него было по десятку в день. Рузвельт же запомнил ее на всю жизнь и не раз напоминал о ней сэру Уинстону, когда в годы Второй мировой войны возник мощный военно-политический и дружественный союз.

Франклин познакомился также с наиболее видными деятелями Антанты — французским премьер-министром, лидером радикалов Жоржем Клемансо по прозвищу «Тигр Франции», главой британского правительства Дэвидом Ллойд Джорджем. Он даже был представлен королю Великобритании Георгу V и побывал на приеме у знаменитой леди Нэнси Астор в ее имении Клайвден, что считалось честью даже для британских аристократов.

Первая женщина, избранная в британский парламент от Консервативной партии, Нэнси Астор собирала у себя в имении видных политиков, дипломатов, бизнесменов, чтобы в неформальной обстановке они могли — разумеется, при ее деятельном участии — решать насущные проблемы. Она соперничала в остроумии с самим Уинстоном Черчиллем, который, впрочем, как говорят, однажды ее переиграл. Будто бы леди Нэнси заявила ему: «Если бы я была вашей женой, то подсыпала бы вам яд в кофе», — на что сэр Уинстон, согласно преданию, ответил: «Если бы я был вашим мужем, я бы его выпил». (Правда, ту же фразу приписывают и Бернарду Шоу.)

Однако леди Нэнси была известна еще и тем, что создала в своем имении госпиталь на 110 коек для тяжело раненных, а итальянский сад поместья превратила в кладбище для умерших от ран. Рузвельт получил неплохой урок, увидев собственными глазами, каковы муки и страдания войны.

Что же касается королевского приема в Букингемском дворце, состоявшегося 29 июля, то реакция на него Рузвельта свидетельствовала, что, несмотря на все демократические привычки, которым он уже хорошо научился, у него сохранялось почтение к наследственной аристократии и тем более к коронованным особам. Он писал домой: «У короля очаровательная улыбка и открытые сердечные манеры». Особенно приятным для американского визитера было заявление Георга, что у него много родственников в Германии, но среди них нет джентльменов{132}.

Американские газеты сообщили о королевском приеме крупными заголовками, и эти публикации способствовали тому, что о Франклине узнали еще более широкие круги соотечественников. Весьма польщены были члены его семьи: Сара сообщала сыну, что когда десятилетний Джеймс увидел «Нью- Йорк таймс» с репортажем о том, как его отец был принят королем Великобритании, он с гордостью воскликнул: «Смотри, бабушка, написали на первой странице!»{133}

Все эти встречи оставляли у Франклина глубокое впечатление. Полностью сохраняя собственную индивидуальность, Рузвельт невольно пытался сопоставить свои качества с достоинствами и недостатками выдающихся людей Европы, всё глубже вникая в дебри мировой политики. Он как бы примерялся к роли руководителя государства, особо важной в военное время. Франклина привлекала война как таковая, он видел в ней не только борьбу за возвышенные идеалы справедливости или способ решения геополитических проблем. В нем сохранялись мальчишеская воинственность, стремление сражаться и побеждать, руководить битвами и победно вступать во главе своей армии в захваченные города. Как-то он сказал своему знакомому Уильяму Кэстлу, работавшему в Государственном департаменте: «Как великолепно быть президентом Соединенных Штатов во время войны!»{134}

30
{"b":"214384","o":1}