Есть у нас группа «Запрещенные барабанщики», исполнявшая дурацкий, но забавный шлягер «Убили негра». И одна наша эстрадная дива так с сочувствием сказала, что ребята ввиду политнекорректности песенки могут лишиться американской визы. Сказала таким тоном – что становится ясно: для некоторых это сейчас то же самое, что двадцать лет назад партбилет потерять.
Кстати, потеря визы в одну из западных стран часто получает следствие в виде отказа в других. Информацией они обмениваются, и не только внутри Шенгеннской группы, а причин приводить не обязаны: хотим – пускаем, хотим – нет, хозяин – барин. Что, впрочем, правильно.
А теперь представьте себя на месте какого-нибудь уважаемого госчиновника. Дом – полная чаша, на охоту – в Африку, на серфинг – на Гавайи, сын в английской частной школе, дочка в Сорбонне. И вдруг твой президент говорит что-то не то и Запад блокирует счета и отказывает в визах. И все! Отдыхай в Турции – если оклада в 300 долларов хватит.
Как вы будете относиться к своему президенту, будь он хоть трижды выбран сердцем?
Но это ситуация крайняя, когда глава государства вызвал неудовольствие Запада. А ведь главы – тоже человеки, и не всегда с таким плохим характером, чтобы ссориться с США. Напротив, для главы государства бывают очень важны маленькие знаки внимания – чтобы его пустили на какую-нибудь конференцию вместе с президентами настоящих стран; чтобы с ним поменялись «Паркерами» после подписания какого-нибудь документа; правда, когда думаешь об этом, то содержанию самого документа в этой ситуации внимания уделяется меньше.
Вышесказанное смешно даже представить в приложении к президентам США. Не потому, что они сверхчеловеки; точно даже не знаю, почему. Там есть «верхний класс», бдительно следящий за соблюдением главой государства государственных же интересов. Может быть, и еще что.
Вышеприведенный пассаж о «маленьких знаках внимания», так важных для советских чиновников, взят мной из книги А. И. Уткина. Он сравнил воспоминания о важнейших встречах советского и американских президентов в конце восьмидесятых; о чем думали высокопоставленные деятели двух стран во время этих переговоров, благо все они выпустили воспоминания. Разница разительная, о чем заботились американцы – и о чем «наши». Прочитайте сами, не пожалеете.
Для руководителя современной восточноевропейской страны нет ничего страшнее неудовольствия Запада. Если Запад недоволен – отсюда недалеко и до положения изгоя. А ведь боязнь чего-то – готовый рычаг управления. И он немедленно будет задействован, если что.
Наш самый успешный министр иностранных дел – В. М. Молотов – относился к таким вещам даже не философски, а практично. Нас опять ругают? Значит, правильную политику ведем. Если бы хвалили, нужно выяснять, в чем неправы, и исправляться, чтобы опять ругали. Но это было так давно…
Это же естественно: когда ведешь игру с противником, то каждый твой успешный ход приносит ущерб противоположной стороне. Поэтому противник и должен быть недоволен, если выигрываешь ты. Если не так – значит ты не игрок, не партнер, а неизвестно кто. Но это одна сторона вопроса. А другая состоит в том, что с нашей стороны рассматривается не абстрактная государственная машина, а живые люди. И ситуация такова, что они к мнению Запада очень чувствительны. Если не они – то их семьи, или знакомые их семей, или какие-то их знакомые, чье мнение им важно. Давно уже высказано мнение, что отчасти причины поведения Горбачева – в его зависимости от мнения друзей студенческих лет, как его, так и его покойной жены, среди которых были и такие люди, как один из идеологов чехословацких событий 1968 г. Млынарж (Горби жил с ним в одной комнате общежития).
Потому личная атака на любого деятеля незападной страны так или иначе принесет плоды – или руководитель сдаст назад, или его позиции в руководстве ослабнут.
А вот мы можем ругать западного деятеля до посинения – никому от этого плохо не станет. Потому что рычагов у нас нет.
Короче говоря: хотя национализация природного сырья и необходима экономически, и оправдана любой этической системой, будь она основана на религиозных представлениях или принципе всеобщего блага – она должна быть проведена с умом. И управление ресурсами должно быть хорошо продумано. Подозреваю даже, что в этом деле придется отступать от некоторых общепринятых норм – в частности, от принципа коммерческой тайны.
Логически рассуждая, приходишь к какой-то странной ситуации: деятельностью национальной нефтеэкспортной компании должен управлять… лично президент страны (и где он только время найдет?), и он не должен будет иметь права выезжать за границу, и члены его семьи также. Не нравится? Пусть добьется ситуации, когда страна будет жить чем-то другим кроме нефти.
СКОВАННЫЕ ОДНОЙ ЦЕПЬЮ
Так что же нужно американцам от Венесуэлы? Что венесуэльцы могут сделать с Америкой? Могут ли они перестать продавать нефть?
Нет, конечно. Парадокс в том, что поставщики сырья уже не могут проводить самостоятельную экономическую политику. И Запад, и его сырьевые придатки связаны прочными цепями, восстание ног против головы невозможно. Если они перестанут продавать нефть, то лучше не станет ни им, ни Западу, лучше не будет никому.
Ушли в прошлое времена возможности политики в духе 1930-х гг., когда страны договаривались, что одна поставит другой железный лом, а взамен получит нефть. Нам-то это представляется порядком торговли стран с государственной монополией внешней торговли – но нет, торговые договора были и между капиталистическими странами. А сейчас не совсем так, и запрет государства своим фирмам покупать или продавать что-то – редкое исключение, пока, во всяком случае.
Строго говоря, США не покупают нефти. Нефть приобретают американские потребители нефти. И у нас практически продает не Россия, а частные фирмы, каким-то образом получившие не полные права собственности, а права на разработку лучших российских месторождений. Правда, государство оставило за собой некоторые рычаги контроля. В некоторых фирмах есть доля собственности государства и оно может потребовать усилить или сократить добычу, поставлять куда-либо нефть или не поставлять. Также в руках государства «труба» – компания «Транснефть», владеющая экспортными трубопроводами. Еще один важный элемент управления – тарифно-таможенная политика, пока она в руках государства.
С помощью этих рычагов можно творить практически чудеса – например, годами удерживать внутренние цены на энергию ниже мировых. Это кажется удивительным: каков стимул продавать нефтепродукты внутри страны в два-три раза ниже, чем совсем рядом, за границей?
Можно брать за экспортные поставки вывозную пошлину – и нефтепроизводителю становится по прибылям одинаково продавать своим или за границу. Можно допускать их к трубе только при условии продажи части нефти на внутреннем рынке. Прибыль от экспорта такова, что часть нефти можно не то что продавать на внутреннем рынке – да хоть отдавать просто так.
Но в результате нефтяные компании заинтересованы в следующих вещах:
• чтобы государство не вмешивалось в действия менеджмента;
• чтобы иметь собственные экспортные возможности;
• чтобы не платить экспортные пошлины.
Они и действуют в этом направлении. И у нас есть примеры, когда топ-менеджеры государственных компаний поступают вопреки ясно выраженному мнению Правительства и Президента (пока, слава Богу, их не свергая). И хотят строить собственные, негосударственные трубопроводы, «Лукойл» уже построил нефтяной терминал в Варандейской бухте. А еще нефтяники всячески лоббируют вступление в ВТО – по одной простой причине. Идеология «свободной торговли» не предусматривает экспортных пошлин и экспортных квот, что нефтедобытчикам выгодно. Государству и бюджетникам это менее выгодно, но они этого не знают.
С точки же зрения чистой науки вступление России в ВТО лично мне будет очень полезно. Наши внутренние цены будут более точно соответствовать мировым, и иллюзий насчет конкурентоспособности российской экономики будет поменьше. О чем я всегда и говорил.