– Обязательно проверю. А третьего августа?

– Надо взглянуть в календарь. Он висит на стене, у телефона.

– Сиди. Я сама.

Колеску снова улыбнулся.

– Спасибо, сержант!

Хесс начал с кухни. Из гостиной до него доносились голоса Мерси и Колеску. В целом дом насильника выглядел довольно опрятно.

Тим по очереди выдвинул все ящички со столовыми приборами, открыл микроволновую печь и духовку. Никакого ножа для колки льда. Внутри духовка и печь были чистыми. Хесс на несколько секунд включил кран. Затем нагнулся и посмотрел, что лежало под раковиной. Обнаружил лишь мусорное ведро, различные горшки, средства для мытья посуды и сантехники, щетки и губки. Никаких крышек, похожих на ту, что нашла Мерси.

Холодильник был забит продуктами. В морозильнике Хесс увидел полупустые пакеты с замороженными овощами, мороженое и гамбургеры.

Маленькая ванная комната была, пожалуй, наименее чистым местом в квартире. Вешалки для полотенец запылились, а стенки унитаза покрылись ржавчиной.

Хесс поднялся наверх и вошел в спальню. Колеску спал на небольшой аккуратной кровати, застеленной коричневым пледом, контрастирующим с белоснежными подушками. На стене висел плакат с изображением ярко-желтой машины "шелби-кобра" с открытым капотом, под которым блестел большой хромированный двигатель. Тим сразу вспомнил, как в юношестве увлекался автомобилями и его комната пестрела подобными картинками. В нижнем углу плаката виднелась надпись: "Автомастерская Прэта".

Яйца без внутренностей. Предмет украшения.

Машины без внутренностей. Предмет ремонта.

Тела без внутренностей. Предмет чего?

Хесс невесело усмехнулся собственным ассоциациям и раздвинул створки шкафа.

Внутри висело несколько рубашек и брюк. На полках лежали нижнее белье и спортивные майки. Обувь была в пластиковых пакетах. Никакого парика.

Куда Похититель Сумочек спрятал водительские удостоверения убитых женщин? Вообще-то куда угодно – они занимают совсем мало места.

А где бы их хранил сам Хесс?

Он опустился на колени и пошарил рукой под кроватью: бейсбольная бита, удочка и пистолет с пистонами, похожий на настоящий "шестизарядник".

Встав, Хесс почувствовал, как кровь прилила к голове. В ушах зазвенело, а перед глазами замелькали яркие точки. Стены слегка выгнулись и вновь стали плоскими. К одной из них была приклеена фотография какого-то замка, окруженного горами. Тим подошел поближе, но надписи на снимке не оказалось. Тогда он пошарил в карманах одежды, висевшей рядом на крючках. Он нашел пару монет, зажимы для бумаги, ручку и кучу старых билетов из кино. Хесс переписал даты, время сеансов, названия кинотеатров и их адреса. Судя по одному из билетов, Колеску смотрел фильм в ночь исчезновения Джанет Кейн. Кинотеатр находился в Ирвине, в нескольких милях от его дома.

Хесс вернулся в ванную комнату и взял полотенце, висевшее на двери. Своей кредиткой он аккуратно соскреб с него ворсинки и завернул все в кусок туалетной бумаги. Затем он нашел пару темных волосков на полу и в расческе и так же тщательно завернул их. Положив все это в карман, Хесс еще раз оглядел душевую кабину и мусорное ведро, где не нашел ничего интересного. Он открыл крышку туалетного бачка и увидел два кирпича, положенных по краям. С ними в бак поступало меньше воды. Какая экономия!

Хранит воду.

Хранит скорлупу от яиц.

Хранит изображения машин.

Хранит тела.

Вторая спальня была крохотной комнатой, почти без мебели. В ней стояли только кровать, телевизор, стол с лампой и книжный шкаф. Зрительно увеличивали ее размеры лишь зеркала на двери и створках шкафа. Полки были заполнены книгами, в основном на румынском языке. В нижнем ящике лежало постельное белье, пара подушек и комплект почти новой мужской одежды. На стене висело черное пластмассовое распятие, навеявшее на Хесса невыносимую тоску одиночества.

Комната выглядела необжитой. Хесс удивился: зачем Матаморос платил за квартиру с двумя спальнями? Скорее всего неожиданные гости не часто останавливались у Мороса в доме. Трудно представить себе, что кто-то приезжал проведать его.

– Из-за лечения со мной постоянно происходят внутренние и внешние метаморфозы. Меня это очень пугает и огорчает. Врачи объяснили, что после гормонов у меня появится что-то вроде предменструального синдрома. Но я же был мужчиной! То есть я и сейчас мужчина, но... Я очень плохо себя чувствую, понимаете? Уже три года!

– Неприятные ощущения постоянны или иногда проходят?

Колеску все еще смотрел на себя со стороны. Рядом с его несчастным слабым телом находилась соблазнительная авторитарная Мерси Рэйборн. Колеску было приятно говорить с ней, рассказывать о "Депо-Провера", о том, как лекарство убило в нем сексуальное желание и превратило его в дружелюбное миролюбивое асексуальное существо. Именно существо. Его физическая оболочка потеряла мощь, зато ум стал острее и изощреннее.

– Постоянны. Последние три года стали для меня кошмаром.

Сержант внушала Моросу доверие и словно делилась с ним своей энергией. Колеску переполняло удивительное чувство благодарности к ней. "Неужели я меняюсь?"

– А твое воображение продолжало работать по-прежнему? – спросила она своим сухим, но заинтересованным голосом.

– В каком смысле?

– Ты не думал о том, что делал раньше? Представлял себе, как нападаешь на женщин? Ведь после лечения ты уже не мог насиловать.

Колеску тяжело вздохнул. Взглянув со стороны на свое скорбное выражение лица, Морос решил, что оно никогда не выглядело более убедительным.

– Нет. Вместе с желанием я лишился всех своих мечтаний.

– Уж конечно!

– Вы не можете вообразить, что означает для человека смерть этого чувства, потеря инстинкта продолжения рода, умения любить! Без желания ты становишься лишь оболочкой, одним из яиц моей мамы.

– Ты совсем не испытываешь сексуального возбуждения?

– Совсем.

– Так зачем ты три дня назад флиртовал с Ронни Стивенс у комплекса "Центральный"? Почему перегородил ей выезд с парковки своим серебристым фургоном?

Колеску был заинтригован. Его губы дернулись, а лицо выражало неподдельное удивление. Морос сам отметил, что это ему удалось. Святая оскорбленная невинность!

На улице снова раздались крики. Соседи принялись за старое, отдохнув не более получаса. Колеску захотелось перестрелять их.

– Я не знаю Ронни Стивенс. Я с ней ни разу не встречался. У меня красная машина, "датсун" 1970 года. И в "Центральном" я не бывал уже несколько месяцев. Сержант, не забывайте, что мое поведение изменилось. Я не отрицаю своих прошлых грехов. Я признал совершенные мною преступления. Конечно, я не ангел, у меня есть отрицательные стороны, но я честный человек. Порой даже слишком честный...

Колеску наблюдал за тем, как Мерси сверлила его холодными собачьими глазами. Она казалась бесстрастной. По всей видимости, слова Мороса не впечатлили ее. Типичный взгляд полицейского. Морос не удивился бы, узнав, что она родилась с таким взглядом.

– Ладно, честный засранец. Скажи мне, где ты был в субботу вечером?

– Здесь, дома. Я вам уже говорил. Смотрел на себя по телевизору. Проверьте по программе или попросите запись в телецентре.

Хесс спустился в гараж, выход к которому вел через кухню, что очень ему понравилось. Тиму даже захотелось иметь такую же планировку.

Он включил свет и увидел небольшой и очень старый пикап. Хесс попытался вспомнить год выпуска таких моделей – наверное, начало семидесятых. Дверцы были открыты, а оконные стекла опущены. Страховка и регистрационные бумаги в полном порядке. На спидометре одни нули. Шины оказались одинаковыми и в хорошем состоянии. На обивке салона Хесс не заметил никаких пятен. В бардачке нашел привычный набор: компактный насос, ворох карт, карандаши и аудиокассеты. Хесс достал три из них и прочитал названия: "Вечное здоровье вам подарит йога" Шри Рам-Хары, сборник "Румынские народные песни" и аудио-роман Пита Декстера. На последней кассете был изображен длинноволосый усатый Дикий Билл.