Этот душевный покой был оглушительнее всех его прежних чувств, быть может, потому что он был о чем-то, о смерти, а прежде ни одно его чувство не имело подобной основы.

Он попал в места, где из кожи большого жука вырастали гигантские соляные кристаллы, длинные геометрические тела с внутренними гранями, отливающими пурпуром и темной зеленью. И над ними дробили и преломляли свет капли росы.

Между двумя шестидесятифутовыми стеблями травы распростерлась человеческая фигура.

Джесси отключил тягу и уцепился за лиану, чтобы остановиться. Перед ним была паутина: паук, который ее сплел, был, пожалуй, больше Джесси. Но некто, или нечто, превратил паутину в произведение искусства, развесив на скрещениях нитей водяные капли размером с кулак, а то и с голову, и выложив ими фигуру человека в гордой позе, раскинувшего руки, словно собиравшегося что-то поймать.

Джесси выпучил глаза, и не сразу вспомнил, что паук может быть где-то рядом. На всякий случай выждав минуту, он продвинул байк чуть вперед, обходя паутину. Впереди были новые сети, иные футов двадцати или даже больше в поперечнике, и на каждой жидкими самоцветами выткана фигура. Несколько человеческих, птицы, цветы — и все изумительно хороши. Джесси пришло в голову, что, когда большой жук поет в полный голос, сети и капли вибрируют, очертания фигур расплываются, и они кажутся сотканными из света.

Воздушные гобелены! Он рассмеялся от удивления.

Потом он увидел то, что поднималось в шестидесяти футах впереди, и сердце у него будто споткнулось. Создание смутно напоминало человека, изваянного из ржавого метала и поросших мхом камней. Гигантские развернутые крылья нависли над верхушками травяных стеблей.

Головой служил покрытый шрамами металлический шар.

— ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!

Слова ударили в уши полуоглохшему Джесси, как встречный ветер на ободе города-колеса. Таким голосом мог бы заговорить камень. Будь здесь ребята с «Мистелла», только бы их и видели. Пожалуй, они услышали этот голос и у корабля с сокровищами.

Джесси нагнулся и демонстративно выключил двигатель.

— Я пришел поговорить с тобой, — сказал он.

— ТЫ НЕ ДОСТАВИЛ ПРИКАЗОВ, — возразил глубинный крылан. И начал отступать обратно в полость, в которой прятался, свернувшись.

— Я доставил известие! — Джесси заранее отрепетировал свою речь, снова и снова воображая себе циркового импресарио, его жесты, протяжные гласные, от которых голос становился приятным и звучным. — Насчет ключа к Кандесу!

Крылан остановился. Теперь, когда он застыл без движения, стало видно, что он весь топорщится оружием: пальцы-кинжалы, из запястий торчат стволы ружей. Крылан был боевой машиной: наполовину плоть, наполовину артиллерийская батарея.

— УТОЧНИ.

Джесси перевел дыхание и сразу закашлялся. Он с отчаянием увидел, как кровяные шарики облачком полетели в сторону крылана. Тот склонил голову, но промолчал.

Справившись со спазмом, Джесси пересказал чудовищу подслушанное в амфитеатре.

— Их главный имел в виду — то есть, мне так кажется, — что стратегия, основанная на защите Кандеса, больше не работает. Эти, извне, пробирались внутрь не меньше двух раз за последние два года. Они нашли способ.

— Мы уничтожим всех, кто войдет. — Теперь голос крылана не так оглушал, а может быть, Джесси просто оглох.

— Прошу прощения, — сказал Джесси, — но они оба раза проскользнули мимо вас. Может, кого-то вы и ловите, но не всех.

Последовала долгая пауза.

— Возможно, — наконец произнес крылан.

Джесси усмехнулся, потому что одно это слово, в котором скользнула тень сомнения, превратила его из мифического дракона в старого солдата, которому, в конце концов, может понадобиться помощь.

— Я пришел от лица человечества, чтобы просить у тебя ключ к Кандесу, — продекламировал он, вспомнив свою речь. — Мы не можем полагаться на милость солнца солнц и тех, кто снаружи. Нам пора самим выбирать свой курс, потому что прежние средства не действуют. Внутренняя стража не знала, где ты, и все равно они не стали бы меня слушать, поэтому я пришел сам.

— Внутренней страже нельзя доверять, — сказал крылан.

Джесси удивленно моргнул. Но и в самом деле, в истории адмирала Фаннинга и ключа, крылан в конце не отдал его страже, хотя и мог бы.

Крылан шевельнулся, чуть склонился вперед.

— Ты хочешь получить ключ? — спросил он.

— Я не смогу им воспользоваться. — Джесси мог бы объяснить, почему, но не хотел.

— Ты умираешь, — сказал крылан.

Это было как удар под дых. Одно дело, если бы это сказал Джесси. Он мог бы притвориться бесстрашным. А крылан выложил факт как карты на стол. Джесси бросил на него свирепый взгляд.

— Я тоже умираю, — сказал крылан.

— Ч-что?

— Потому я и здесь, — продолжал он. — Людям в это существо не проникнуть. Мое тело будет поглощено жуком, а не разрезано на куски и использовано вами. Так я думал.

— Тогда дай ключ мне, — быстро проговорил Джесси. — Я отнесу его внутренней страже. Ты знаешь, что можешь мне доверять, — добавил он, — ведь воспользоваться ключом в свою пользу я не смогу. Я еще успею передать его внутренней страже, но не доживу до возможности им воспользоваться.

— У меня нет ключа.

Джесси, моргая, уставился на монстра. Он только догадывался, что крылан, которого видели рядом с большим жуком — тот же, что встретился в Слипстриме с адмиралом Чайсоном Фаннингом. Но, конечно же, не было никаких оснований так думать. Крыланов в Вирге были тысячи, если не миллионы. Правда, их почти никогда не видели, но за последний год заметили двоих.

— Тогда все, — наконец проговорил он. За этими словами последовало долгое молчание. Джесси огляделся, подумывая, не поймать ли уплывавший байк, потом глубоко вздохнул и повернулся к крылану. — Можно попросить тебя об одолжении?

— О каком?

— Я хотел бы… остаться умирать здесь. Если ты не против.

Глубинный крылан вытянул лапу с железными когтями, затем другую, очень медленно, словно подкрадываясь. Склонил к Джесси круглую свинцовую голову, словно принюхиваясь.

— У меня есть идея получше, — сказал он. И, обхватив Джесси огромными лапами, широко разинув безгубый рот, укусил.

Когда все туловище Джесси оказалось в этой сухой пасти, он завопил. Он чувствовал, как ему раздирают грудь, выворачивают наружу легкие — странно, он чувствовал, как его потрошат, но боли не было — а потом все расплылось и затянулось серым.

Но не почернело. Он моргнул, приходя в себя и понимая, что жив. Он висел в облаке крови, среди миллионов крошечных капель, вращавшихся и плывущих вокруг него, как маленькие миры. Он опасливо ощупал грудь. Она была цела, а когда он осторожно вздохнул, не почувствовал привычной боли.

Потом он увидел крылана. Тот наблюдал за ним из углубления в плоти жука.

— Ч-что ты… где оно?

— Я выел твою болезнь, — сказал крылан. — Полевая медицина, это не возбраняется.

— Но зачем?

— Мало кто из крыланов знает, у кого из нас ключ и где он, — ответил крылан. — Я не могу передать свои сведения, Кандес глушит любую электромагнитную связь. А я теперь так слаб, что никуда не смогу добраться.

— Но я… я не?..

— Я не мог допустить, чтобы ты умер в пути. Ты теперь здоров.

Джесси никак не мог понять. Он глубоко вздохнул, еще раз вздохнул. Он понимал, что потрясение еще придет, но пока он мог думать только об одном:

— Так где тот, у которого ключ?

Крылан ответил, и Джесси рассмеялся, таким очевидным оказался ответ.

— Значит, мне нужно просто дождаться ночи и войти. Проще простого.

Крылан шевельнулся, покачал головой.

— Он не станет с тобой говорить. Не станет, пока ты не докажешь, что всецело предан делу, за которое выступаешь.

В его голосе звучало предостережение, но Джесси было не до того.

— Я докажу.

Кралан покачал головой:

— Думаю, нет.

— Ты думаешь, я обо всем забуду, заберу сокровища с того корабля, — Джесси мотнул головой назад, — и отправлюсь куда-нибудь подальше? Или, по-твоему, я заберу ключ себе, и продам тому, кто даст самую высокую цену? Знаешь, я так не сделаю. Я у тебя в долгу. Я сделаю то, что ты просишь.