Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Король Роберт Благочестивый (972—1031), сын Гуго Капета, в 18 лет был вынужден жениться на даме, которая была не то на двадцать, не то на тридцать лет старше. (Из-за разницы в возрасте Роберт, очевидно, и стал таким благочестивым.) Он славился истовой набожностью, сочинял церковные песнопения, сторонился плотских удовольствий. Но в двадцать два года августейший постник встретил Берту, жену графа Блуаского, и влюбился на всю жизнь. Графиня уже имела пятерых детей и по меркам того времени была немолода (27 лет), однако у влюбленных, как известно, зрение устроено особенным образом. Берта показалась королю прекраснейшей из женщин.

Сначала он объявил графу де Блуа войну, чтобы избавить любимую от супруга. Граф очень кстати умер собственной смертью, и король немедленно посватался к вдове. Та согласилась, но хэппи-энда не произошло.

Церковь запрещала браки между родственниками вплоть до седьмой степени и соблюдала это правило очень строго. Найти приличную невесту европейским монархам было трудно — все правящие дома уже состояли в родстве. Жен приходилось искать за тридевять земель. Один из французских королей, как мы помним, был вынужден заслать сватов аж в Киев, к Анне Ярославне.

А Роберт и Берта были то ли троюродными, то ли четвероюродными. Поэтому папа римский позволения на брак не дал.

И у короля разом всю благочестивость как рукой сняло. Поставив на кон престол, жизнь, даже спасение души, он ослушался его святейшества. Женился.

В ответ папа отлучил Роберта от церкви.

Это была ужасная кара. Всё, чего касалась рука человека, преданного анафеме, считалось оскверненным. Слуги не стирали, а сжигали королевское белье; не мыли, а выбрасывали посуду. Подданные разбегались при виде проклятой королевской четы, прятали детей.

Целых пять лет влюбленные держались. Потом король поумнел. А скорее всего, это жена дала ему хороший совет, потому что мужчины — ужасные дураки и часто ради гонора жертвуют благополучием.

Самая таинственная тайна и другие сюжеты - i_005.jpg

Картина Ж.-П. Лоранса «Отлучение Роберта Второго» (На полу дымится не сигарета с фильтром, а ритуально потушенная свеча)

Роберт принес покаяние, развелся и взял другую супругу, однако по нынешним понятиям брак назвали бы фиктивным, ибо жить король продолжал с любимой Бертой. (Это у церкви смертным грехом не считалось.) Влюбленные дожили до старости и умерли в один год. А впрочем, историки путаются в годах жизни столь отдаленных монархов, так что, возможно, всё это не более чем красивая легенда.

Борис Гребенщиков написал про бывшего благочестивого короля известную песню. Там Роберт говорит Господу: послушай, не нужно мне место в Твоем раю,

Только отдай мне ту,
Которую я люблю.

Ну на, коли ты такой, отвечает королю Господь. А насчет места в Моем раю — там посмотрим.

И еще раз

15.06.2012

В смысле, про любовь. Я углубился в чтение файла Love.doc и всё не могу остановиться. Там у меня собраны разные исторические факты о причудах и превратностях любви. Некоторые я уже использовал в романах, другие явно не понадобятся.

Вот, например, история, которая точно не пригодится ни для какого романа. В литературе такое выглядело бы слезовыжимательным китчем. Драматургию подобного накала может себе позволить только реальная жизнь.

Про нравы, царившие в тюрьмах Французской революции, написано немало исследований и художественных текстов. Материал действительно сочный: ужас и скабрезность, кровь-любовь, возвышенное и низменное — всё перемешано.

В парижской тюрьме Консьержери заключенных обоего пола содержали вместе — во всяком случае, в дневное время двери камер были открыты.

Самая таинственная тайна и другие сюжеты - i_006.jpg

Консьержери: в ожидании гильотины

Надежды на спасение у узников практически не было. Выходили отсюда, за редчайшими исключениями, только в одну сторону.

Самая таинственная тайна и другие сюжеты - i_007.jpg

Вот сюда

И это не было самым страшным финалом. Конец вполне мог оказаться и таким:

Но всё же революция предпочитала соблюдать формальности. Суд работал по тому же конвейерному принципу, что наши «тройки» тридцать седьмого года, но обычным арестантам Консьержери приходилось дожидаться очереди на тот свет месяцами. Все-таки 2780 смертных приговоров за год якобинского террора — это немаленькая бюрократическая работа.

Самая таинственная тайна и другие сюжеты - i_008.jpg

Толпа врывается в тюрьму, чтобы прикончить «врагов народа»

Большинство населения тюрьмы, естественно, составляли «бывшие». Дворяне Старого Режима и раньше-то не отличались строгостью нравов, а уж перед лицом неминуемой смерти вовсе забыли о пристойности. Очень многие стали искать забвения в плотских радостях. Революционные газеты и лубки смачно живописали невиданное распутство, царившее в казематах, — это подтверждало тезис о моральном разложении аристократии.

Но дело, конечно, было не в разложении. Это жизнь напоследок судорожно спешила урвать своё — пока в дверь темницы властно не постучала смерть.

Однако посреди физиологической истерики время от времени возникала и глубокая, настоящая любовь. Потому что в минуту опасности, как известно, низменные души опускаются еще ниже, а возвышенные поднимаются еще выше.

У тюремной любви времен Террора не было будущего. Впереди ждал не венец, а гильотина. Поэтому влюбленные Консьержери мечтали не о том, чтобы жить долго и счастливо, а о том, чтобы умереть в один день. Невероятной удачей, высшим счастьем считалось, если любящей паре повезет угодить в один и тот же приговорный список. Но в этой лотерее выигрышный билет вытянуть было трудно. Каждый день в тюремном дворе, откуда осужденных увозили на телегах к месту казни, происходили душераздирающие расставания.

И вот однажды кто-то находчивый (история не сохранила имени, даже пол неизвестен) догадался громко крикнуть в момент разлуки: «Да здравствует король!». За столь ужасное преступление казнили без приговора и промедления. Злодея (или злодейку — мне почему-то кажется, что это была женщина) схватили и кинули в повозку. Влюбленные обнялись и поехали на встречу с гильотиной, как к алтарю, совершенно счастливые.

Впоследствии этим ноу-хау в Консьержери пользовались неоднократно.

Ну и скажите, разве современный роман выдержит подобную сцену? «Фи, какая пошлость!» — воскликнет читатель, устыдившись пощипывания в глазах. И будет абсолютно прав.

Я вам рассказал этот болливудский сюжет не для того, чтоб вы всхлипнули, а чтобы сверить свои ощущения с вашими. Когда я впервые прочитал про трагические любовные хэппи-энды эпохи Террора, у меня возникло ощущение, что это (намеренно перехожу на канцелярит, чтоб не сорваться в эмоциональность) не депрессивная, а позитивная информация о человеческой природе.

Впоследствии я попытался рационализировать этот импульс следующим образом (так в файле и записано):

«В противостоянии Любви и Смерти первая, казалось бы, не имеет ни одного шанса на победу. Даже в брачной клятве говорится: «До тех пор пока смерть нас не разлучит» — мол, дальше, в связи с форс-мажором, все обязательства отменяются.

Так-то оно так, но всякий раз, когда любовь оказывается сильнее страха смерти, а любящие предпочитают расставанию совместное путешествие в Неизвестность, выходит, что Смерть хоть и получила двойную добычу, но не выиграла, а проиграла».

Большие знатоки в этом вопросе — японцы с их традицией двойного самоубийства влюбленных «синдзю». Но о синдзю как-нибудь в другой раз.

2
{"b":"214083","o":1}