— Ладно, Тема, — Рысцов перестал лыбиться и поднял стопку, — за сны.

Артём вздохнул, тоже взялся тремя пальцами за стекло, стирая испарину. И тихо подтвердил тост:

— За сны…

Сцена разразилась оглушительным вступлением ударника, предвещая долгий и тяжёлый рок…

— Глянь, какие цыпы-ляли! — насытившись, Шуров мотнул головой в сторону столика, за которым студентки пили шампанское и хохотали над чем-то своим. Курс второй, не выше.

— Педофил, — откликнулся Валера, выковыривая сухарик с чесноком из дебрей листьев салата.

— А ты — болван, — сказал Артём, наполняя стопки. — В такие годы девушки только кажутся недотрогами, строят из себя целомудренных… А затащишь в постель, она тебя ногами задушит, оседлает и поскачет до утра. Главная опасность среди них — лесбы. Сами мужиков терпеть не могут и подружкам мозги компостируют. Несут шовинизм в массы, дуры.

Приятели выпили по третьей и извлекли из банки полдюжины ароматных огурцов. Рысцов нацепил один на вилку, понюхал пупырчатый бок овоща и с удовольствием захрустел, покосившись в сторону молоденьких «цып-ляль». Пятеро. По мордашкам трое кое-как вытягивают на четвёрку с минусом, одна вовсе не удалась — прыщавость, заметная даже в переливах светомузыки, заслуживает лишь «гуся». А вот последняя мадамочка — на твёрдую пятёрку: кожа чистая, губки пистолетиком, в глазах — о чудо! — мелькает зародыш интеллекта. Да и одета вроде бы со вкусом.

— Ого-го! Что-то я почувствовал, как ты заблагоухал тестостероном… — вкрадчиво сообщил Шуров, нагибаясь к уху Валеры. — Прямо в нос благовоние бьёт.

— Идиот! — рассмеялся Рысцов.

Выпив четвёртую рюмку, приятели с удивлением обнаружили, что графин пуст. Причин могло быть две: либо сосуд слишком мал, либо стопки велики. А вывод напрашивался только один: нужно было заказать ещё.

— Я мигом. — Шуров бодро вскочил и скрылся за танцующей компанией.

— Тут же официанты есть… — запоздало сказал Рысцов ему вслед.

Хмель ласково погладил по обоим полушариям мозга, и Валера выбил из пачки очередную сигарету. «Ничего это не экскременты», — понюхав фильтр, пробубнил он вслух и прикурил.

Мысли немного смешались, и среди этой сутолоки случайных размышлений стали все чаще попадаться типы без пригласительного билета. Они, каким-то образом миновав контроль, растворялись в толпе и тёмными пятнами бродили из одного конца черепа в другой, изредка пугая обычных его посетителей. Эти мысли пришли оттуда, из мира снов. Они и сами были снами — непохожими на остальных, чужими, полупрозрачными, подчас молчаливыми до омерзения…

Пепел упал на вторую фалангу большого пальца. Рысцов матюгнулся и машинально всплеснул рукой. Но боли не было, ведь это — лишь столбик остывшего пепла… Черт, нервы…

Шуров, немыслимым образом прижав локтем к боку новый запотевший графин, покачивал чёрной чёлкой, улыбался и усердно проповедовал что-то пятерым студенткам. Судя по их горящим глазкам и смущённому хихиканью, проповедь была с толикой похабности. Ловелас чёртов! Ведь только за водкой собирался!

Артём наконец закончил говорить, повернулся и бесцеремонно показал пальцем на Валеру. Девушки разом повернули головки за его указующим перстом и с интересом уставились на объект демонстрирования, заулыбались, задвигали плечиками.

— Ты что им наплёл? — сердито спросил Рысцов, когда гонец за спиртным вернулся на своё место.

— Ничего особенного… — отмахнулся Шуров, выдирая стеклянную крышечку и булькая по стопкам. — Я их пригласил к нам за столик. Они сейчас носики попудрят и придут.

— Ясно. — Валера обречённо опрокинул рюмку себе в глотку.

— Только я тебя умоляю, не кури эту гадость при дамах!

— Да что вы, что вы! Исключительно кальян с мальдивскими глюкогенами!..

Через минуту, перешёптываясь и подталкивая друг друга, студентки подошли к их столику. Правда, всего трое — та, что по оценочной шкале Рысцова тянула на пятёрку, и пара четвёрок. Что ж, не худший вариант, в конце концов…

— Привет, — сказала «пятёрка», одёргивая темно-коричневый свитерок. — Нас Артём пригласил.

— Присаживайтесь, конечно. — Валера встал и неуклюже пододвинул стулья. — Давайте знакомиться.

— Меня Настя зовут.

— А меня…

— Я знаю — Валера. Артём про вас уже рассказал. Рысцов резанул злобным взглядом поперёк лица приятеля и убрал «Союз—Аполлон» в карман. «Четвёрки» оказались Милой и Наташей. Они сели и принялись попивать принесённые с собой коктейли, не прекращая хихикать и перешёптываться.

— Скажите, вот вы работали стриптизером в Амстердаме, — положив подбородок на ладошки, поинтересовалась Настя. — В современной Европе сейчас многое изменилось? Ну, после того, как вся эта абракадабра с С-видением началась?

— Я не работал стриптизером, — выцедил Валера, пиная под столом Шурова. — Меньше слушайте этого… болтуна.

— Зря вы скромничаете, — хитро прищурившись, сказала Настя. — Я считаю, что нельзя стыдиться своей профессии.

— Я и не стыжусь. Только вот стриптизером никогда не доводилось быть.

Девушка сложила губы пистолетиком и вдруг рассмеялась. Без издёвки, открыто и заразительно.

— Ну не хотите рассказывать и не надо! — сказала она. — А вы тут водку пьёте, да?

— Вроде того, — набычившись, ответил Рысцов.

— Фу, ну ты и бука… — Настя жеманно сморщила носик. — Нальёшь?

Это терпкое «ты», как ни странно, приятно защекотало его где-то в районе солнечного сплетения, и Валера, беспардонно взяв шуровскую рюмку, наполнил её до краёв. Вот так, назло всем.

— О, как щедро!

— За что пить будем? — спросил он.

— А за что предложишь?

— Просто так можно? А то всякая банальщина типа «за знакомство» надоела!

— Давай!

Они чокнулись и выпили. Шуров удивлённо уставился на Рысцова, а Наташа с Милой привычно захихикали, посасывая свои коктейли.

— Ещё? — предложил Валера, глядя только на миловидную визави.

— Ещё. — Глазки у Насти заблестели, щеки порозовели.

Чокнулись. Выпили.

— Пригласишь меня на медленный танец? — прокашлявшись, поинтересовалась она.

— Приглашу, — не раздумывая, выпалил он.