И вот в таком состоянии актер наконец попал на съемочную площадку. Тут уже все было готово к работе: вокруг вырытой могилы стояли люди, выстроился почетный караул солдат в буденновской форме. Дали команду "Мотор!", и несколько человек понесли на руках гроб с телом погибшего. Конкин же никак не мог сосредоточиться. Перед глазами стояли пьяные рожи двух незнакомцев, в ушах слышалось журчание. Что делать? Усилием воли актер заставил себя забыть о недавних приключениях и представил, что в гробу лежит его самый близкий друг. И это подействовало. Слезы потекли из глаз, губы задрожали. А следом зазвучал и монолог: "Самое дорогое у человека — это жизнь…"
Когда эпизод был отснят, довольный режиссер бросился к Конкину, чтобы уговорить его снять еще один дубль. Но это было уже не в силах актера. Как только прозвучала команда "Стоп!", он рухнул на землю без сознания.
Из Шепетовки перенесемся в солнечный Узбекистан. Там, в 25 километрах от Самарканда, на территории колхоза Навои, кинематографисты с восточногерманской киностудии "Дефа" во главе с режиссером Готтфридом Кольдицем снимают эпизоды фильма про индейцев под названием "Апачи", где главную роль — вождя апачей Ульзану — играет главный индеец Советского Союза Гойко Митич. Работа над фильмом началась этим летом, и большая часть натурных съемок была отснята в Югославии. А в Узбекистан группа приехала в начале сентября, чтобы в течение десяти дней доснять ряд эпизодов, в частности: лагерь апачей, проезд фургона по прерии, погоню за бандитами и ряд других. Съемки начались 5 сентября (снимали проезд фургона) и проходили без особых трудностей. Однако 14 сентября произошел инцидент, который стал поводом к возмущению со стороны советской стороны, обеспечивающей группу всем необходимым. В тот день немцы снимали эпизод со стрельбой, а именно — падение каскадера с лошади после "подсечки". Однако, прежде чем снимать этот опасный трюк, немцы должны были поставить в известность советскую сторону, поскольку лошадь, участвовавшая в съемках, была не колхозная, как это было в других эпизодах, а ипподромная и стоила больших денег. Если бы с ней что-то случилось, советской стороне пришлось бы платить большие деньги за причиненный животному ущерб. К счастью, все обошлось благополучно, но протест наша сторона все равно заявила.
Между тем это была не последняя шероховатость в отношениях между обеими сторонами. Немцы потом предъявят нашей стороне еще ряд претензий (им выдали для съемок вертолет не той конструкции, что они просили и т. д.), на что наши, не желая оставаться внакладе, ответят тем же. Например, немцы будут уличены… в воровстве. Оказывается, будучи поселенными в лучшей гостинице города "Самарканд", они похитят из тамошнего валютного бара кофейные ложки, пепельницы и стаканы, которые были закуплены на инвалюту в Швеции. Общая сумма ущерба составит 160 рублей. Советская сторона потребует от гостей немедленно вернуть похищенное имущество, но те возвратят только… две ложки. Остальное так и канет бесследно. Как ни странно, но все эти инциденты не станут поводом к тому, чтобы разорвать друг с другом отношения, и следующим летом (в конце августа) та же группа опять приедет в эти же края, чтобы отснять ряд эпизодов продолжения "Апачей" — фильма "Ульзана".
А теперь из Самарканда вернемся в Москву. В столичных кинотеатрах состоялось несколько премьер: 1 сентября на широкий экран вышел фильм Ю. Агзамова "Горячие тропы" с участием X. Нарлиева, К. Лучко и др.; 11-го — очередной хит от кинематографистов Индии мелодрама "Рам и Шиам".
Кино на ТВ было представлено следующими фильмами: "Первоклассница", "Учитель" (1-го), "Белые волки" (ГДР, впервые по ТВ), "Алеша Птицын вырабатывает характер", "Впереди крутой поворот" (2-го), "Сотрудник ЧК", "Трудный переход" (5-го), "Екатерина Воронина", "Аттестат зрелости", "К новому берегу" (6-го), "Кутузов" (7-го), "Тени над Нотр-Дам" (8-9-го), "Полосатый рейс" (9-го), "Капитанская дочка", "Парень из нашего города", "На войне как на войне" (10-го), "Вихри враждебные", "Близнецы" (11-го), "Альпийская баллада", "Выстрел в тумане" (13-го), "Три толстяка" (15-го) и др.
Из театральных премьер назову следующие: 8-го в Театре имени Маяковского — "Человек из Ламанчи" Д. Васермана и Д. Дэриана с участием Александра Лазарева, Светланы Немоляевой и др., 14-го в Театре имени Вахтангова — "Шаги командора" В. Коростылева с участием Юлии Борисовой, Николая Гриценко и др., 15-го в Малом театре — "Перед заходом солнца" с участием Елены Гоголевой, Элины Быстрицкой, Никиты Подгорного и др.
Тем временем продолжаются гастроли польской певицы Анны Герман в Советском Союзе. Дав несколько концертов в столице (16 сентября по ТВ был показан ее концерт), она отправилась в глубинку. Публика шла на ее концерты охотно, поскольку Герман была одним из тех представителей эстрады соцлагеря, которых советские зрители искренне любили. Безусловным шлягером того турне была песня Александры Пахмутовой "Надежда" — ее несколько раз передали по радио, и с тех пор на концертах певице приходило больше всего записок с просьбой исполнить именно эту песню. Однако назвать те гастроли по-настоящему радостными Герман не могла. Вот что рассказывает А. Жигарев:
"Когда они поехали по стране, пана Станислава (импресарио певицы. — Ф. Р.) стали буквально разрывать на части администраторы филармоний. Они предлагали по пять, шесть концертов в день с короткой программой. При этом назывались такие цифры, что у Станислава начинала кружиться голова. Он приходил к Анне кроткий как овечка, сладкий как мед, извивался, льстил, нежно уговаривал принять предложения. Потом терял терпение, истерично бил себя в грудь, угрожал, но всякий раз уходил ни с чем, столкнувшись с железной волей певицы и актрисы, пожалуй, больше всего уважавшей ту самую публику, перед которой ее призывали выступить и обмануть ожидания которой она не могла. Петь в полную силу она была в состоянии, давая лишь один концерт в день.
В поездке Анна почувствовала себя плохо: нестерпимо болели руки и ноги, голова теперь уже постоянно была как будто скована железным обручем. Каждое выступление казалось последним. Выйти на сцену еще и завтра? У нее просто не хватит сил! Вероятно, придется отменить гастроли… Никто вокруг ее не понимал и не жалел. Качалина с Борей (близкие советские друзья Герман. — Ф. Р.) остались в Москве. Станислав ходил злой и раздраженный. Анну жалели случайные знакомые — поклонники, неизвестно каким чудом пробившиеся к ней, уборщицы в гостиницах, дежурные на этажах… Они читали в газетах, слышали по радио о катастрофе на дороге Италии, видели Анну вблизи, уставшую, с измученными, больными глазами…"
18 сентября вновь угодил на больничную койку Борис Бабочкин. Мы помним, как всего лишь месяц назад он попал в больницу из-за неполадок с сердцем, и вот новая госпитализация по той же причине. Накануне вечером Бабочкин играл на сцене в спектакле "Достигаев и другие", после чего отправился на дачу. Однако в 4 утра следующего дня он проснулся от болей в сердце. Родные срочно вызвали неотложку из Апрелевки. Врачи сделали актеру укол, он уснул. Но спустя несколько часов Бабочкину вновь стало плохо. Тут уж на дачу примчалась неотложка из Москвы, которая сняла ЭКГ и увезла актера в больницу.
19 сентября в Москве объявился преступник, решивший пойти по стопам небезызвестного Мосгаза — убийцы Ионесяна, наводившего ужас на москвичей в конце 1963 — начале 1964 года. Новым душегубом был 26-летний уроженец Москвы Александр Столяров. В тот день с утра он приехал на Севанскую улицу, что недалеко от железнодорожной станции Царицыно, и вошел в ближайший дом — № 7. План у него был простой: представляясь работником технадзора, проверяющим качество отопления, он рассчитывал проникнуть в квартиру какой-нибудь одинокой пенсионерки. Столяров обошел несколько квартир, но никак не мог выбрать подходящую жертву: дверь ему открывали либо мужчины, либо женщины, бывшие в доме не одни. И только в самом конце обхода маньяк наконец нашел то, что так долго искал: в одной из квартир в наличии оказалась пожилая хозяйка, представившаяся как Екатерина Елизарова.
