12 сентября в "Большой перемене" снимали эпизод прихода Петрыкина в школу. Это там он спрашивает одного из учеников (актер Илья Баскин): "Мне бы Гену Ляпишева повидать", а тот отвечает: "Мне бы тоже". Потом Петрыкин заходит в учительскую и встречается там с Нестором Петровичем и учительницей по географии (Анастасия Георгиевская). И обоим педагогам приходится врать и изворачиваться, чтобы Петрыкин, не дай бог, не заподозрил, что его подопечный вместо того чтобы ходить в школу, бегает на танцы. На следующий день в той же декорации "учительская" снимался эпизод знакомства Нестора с учителями.
Владимир Высоцкий в те сентябрьские дни внезапно вновь "сорвался в пике". Марина Влади рядом нет — она уехала в Париж, — поэтому остановить его некому. 12 сентября Валерий Золотухин записывает в своем дневнике:
"Наш друг запил. Это может кончиться плохо, в кино особенно, и ему уже никто не поможет. Ложиться в больницу он не хочет. У Марины в Париже сбежал старший сын. Позвонил через несколько дней, когда его уже разыскивала полиция: "Не беспокойся, я проживу без тебя". У каких-то своих хиппи.
Теория, что "его надо загрузить работой, чтоб у него не было времени (и тогда он не будет пить)" — полной ерундой оказалась. В двух прекрасных ролях, у ведущих мастеров (имеются в виду фильмы "Плохой хороший человек" и "Четвертый". — Ф. Р.)… в театре "Гамлет", "Галилей" и пр., по ночам сочиняет, пишет… Скорее от загруженности мозга, от усталости ударишься в водку, а не от безделья…"
Спустя день после этого Высоцкого все-таки уговорят лечь в больницу. Он тогда снимался в фильме "Четвертый", и его госпитализация для киношников явилась полной неожиданностью — из-за этого даже один день был записан в простой (убытки — 358 рублей). А вот в родном для Высоцкого Театре на Таганке очередной его срыв был воспринят, на удивление, спокойно. Любимов как-то легко, без истерик отменил "Гамлета" и назначил вместо него другой спектакль, причем премьерный — "Под кожей статуи Свободы". Правда, сыграть его не довелось — отменили "сверху". По этому поводу Любимов поехал скандалить в Управление культуры, но добиться своего так и не сумел.
12 сентября в Москве умерла родная сестра Владимира Маяковского Людмила Маяковская. Последние годы она вела упорную борьбу с Музой своего брата Лилей Брик, буквально бомбардируя ЦК КПСС письмами. В одном из них (декабрь 1971) она писала:
"Брики — антисоциальное явление в общественной жизни и быту и могут служить только разлагающим примером, способствовать антисоветской пропаганде в широком плане за рубежом. Здесь за широкой спиной Маяковского свободно протекала свободная "любовь" Л. Брик. Вот то основное, чем характеризуется этот "мемориал" (речь идет о квартире поэта в Гендриковом переулке, в котором усилиями Брик был создан музей. — Ф. Р.)… Брики боялись потерять Маяковского. С ним ушла бы слава, возможность жить на широкую ногу, прикрываться политическим авторитетом Маяковского. Вот почему они буквально заставляли Маяковского потратиться на меблированные бриковские номера… Сохранение этих номеров — вредный шаг в деле воспитания молодежи. Здесь будет паломничество охотников до пикантных деталей… Я категорически, принципиально возражаю против оставления каких-либо следов о поэте и моем брате в старом бриковском доме…"
Два дня спустя на 69-м году жизни скончалась жена главного партийного идеолога страны Михаила Суслова Елизавета Александровна. Ее смерть, как и смерть Л. Маяковской, наступила после долгой и продолжительной болезни. Обе женщины нашли последний приют на Новодевичьем кладбище.
А жизнь тем временем идет своим чередом.
13 сентября настал праздник на улице футбольных болельщиков. Две советские клубные команды успешно выступили в европейских турнирах: столичный "Спартак" в Кубке обладателей кубков обыграл в Москве голландскую "Гаагу" 1:0, а тбилисское "Динамо" у себя дома голландский "Твенте" 3:2.
На следующий день в "Большой перемене" снималась натура. Недалеко от проспекта Калинина были сняты два коротких эпизода "у подъезда": выход на улицу Нелли Ледневой и ее отца, "заманивание" в дом Ганжой своей жены Светланы. Помните, он сообщает ей, что купил ее любимые конфеты "Птичье молоко": "А конфеты такие вкусненькие, а конфеты такие сладенькие. У меня их целый килограмм!"
В это же время в долине гейзеров на Камчатке закончилось пребывание съемочной группы фильма "Земля Санникова" (были там почти три недели, снимался эпизод первого появления путешественников на неизведанном материке). А в Москве идут репетиции Дела № 7 из сериала "Следствие ведут знатоки" под названием "Несчастный случай". Забегая вперед, скажу, что это одно из самых скучных "дел", которое предстоит вести знатокам — про ГАИ.
Режиссер Николай Мищенко на Киностудии имени Довженко продолжает работу над многосерийным телефильмом "Как закалялась сталь" по одноименному роману Николая Островского. Съемочная группа работает в тех самых местах, которые описаны в книге — в городе Шепетовке. Работа идет споро, хотя порой случаются и непредвиденные ситуации. Например, во время съемок эпизода на кладбище, где Корчагин произносит свой знаменитый монолог: "Самое дорогое у человека — это жизнь…", актер Владимир Конкин внезапно потерял сознание. Дело было так.
Еще в школе этот хрестоматийный монолог Конкину никак не давался. Однажды он даже схлопотал за него единицу. И вот теперь ему вновь предстояло с ним соприкоснуться. Поэтому день накануне съемок прошел для актера в усиленной зубрежке и репетициях перед зеркалом. Вечером он специально лег пораньше, чтобы выспаться и утром повторить его с новыми силами. Однако отдохнуть актеру не дали. Несмотря на то, что номер в шепетовской гостинице Конкину выделили самый лучший — двухместный, но замок в двери был испорчен и открывался только снаружи. Поэтому актер вынужден был на ночь дверь не запирать. И поплатился за это. Ночью его разбудил какой-то шум, он включил свет и увидел незнакомого мужчину, в дымину пьяного. Судя по тому, что незнакомец был раздет (в трусах и майке), Конкин понял, что тот ошибся дверью. Видимо, шел в туалет, но перепутал дверь и оказался в его номере. Однако, зайдя внутрь, незнакомец по инерции захлопнул дверь, и открыть ее теперь могли только снаружи. Что делать? Конкин счел за благо не связываться с пьяным и кое-как уложил его на свободную кровать. И выключил свет.
После этого прошло минут двадцать, и Конкин, повторяя про себя завтрашний монолог, заснул. Но сон его длился недолго. Разбудил его вновь посторонний шум, а точнее — журчание за спиной. Конкин вскочил с постели, включил свет и обомлел. Незнакомец стоял у стены и, приспустив трусы, отправлял малую надобность. Конкин от возмущения завопил так громко, что на его крик сбежалась чуть ли не вся гостиница и непрошеного визитера увели. Но на этом злоключения актера не кончились.
Встав в шесть утра, он наскоро умылся и отправился на грим. Пока ехал, видел, как по улицам Шепетовки идут люди во всем черном, откликаясь на просьбу съемочной группы участвовать в массовке на кладбище. Конкина это так тронуло, что он почувствовал небывалый прилив энтузиазма и понял, что не имеет права сегодня играть плохо. Однако этот прилив сохранялся несколько минут — до памятника-захоронения погибшим на войне при освобождении Шепетовки. Когда машина поравнялась с ним, Конкин внезапно увидел мужчину, который, качаясь из стороны в сторону, стоял у памятника и отправлял ту же надобность, что и его ночной "гость". И вновь возмущению актера не было предела. Выскочив из машины, он набросился на пьянчужку, повалил его на землю и схватил за горло. К счастью, водитель, который оказался здоровым малым, сумел предотвратить смертоубийство. Он оторвал Конкина от пьянчужки и затащил обратно в автомобиль. При этом ему еще пришлось несколько минут вырывать у разъяренного актера ботинок незнакомца, который Конкин стащил с него во время потасовки.
