«Прекрати отвечать на вопросы Ангуса, — сказала она себе, — или, по крайней мере, дай себе время их обдумать».

— Джим? — мягко обратилась она к нему. — Сотрудники?

Нет, так только хуже. Это уже материнский тон. Еще немного, и ты станешь резать на кусочки еду у него в тарелке.

— Ну, как я понимаю, я буду наблюдать за работой, поэтому я в любом случае должен там с самого начала быть. — Джим почесал нос ложкой. — Мне кажется, что «Оверворлд» не развалится от того, что я иногда буду проводить утро в пабе. Ангусу придется работать там постоянно, в качестве менеджера, и нам, я думаю, потребуется по меньшей мере один человек, который будет постоянно находиться за стойкой, ну, в зависимости от того, какой популярности мы добьемся. Еще двое для обслуживания в зале.

— А мы обязательно будем очень популярны! — довела Мэри до всеобщего сведения тем же тоном, что привыкла говорить: «Хорошо мы веселимся, да, третий класс?» — Особенно если по воскресеньям подавать бранч[30]! Недовские кеджери[31]! Луковое повидло! Гренки, поджаренные в молоке с яйцом! Извините, моими устами снова вещает мой желудок, простите. Но все-таки, парни, поактивнее, проявите немножко энтузиазма!

— Да! — сказала Айона, ударив об стол кофейной ложечкой. — Или вы садитесь за дело, или садитесь на автобус и валите, ребята!

Ангус бросил на нее выразительный взгляд.

«Как же получается, что поддерживаем идею только я и Мэри?» — размышляла Айона, стараясь не смеяться над тем, как Мэри передразнивает Ангуса, стоя у него за спиной. Она чувствовала, как внутри у нее словно раздувающийся пузырь нарастает ощущение волнения, и сердце забилось часто-часто, будто после большой дозы кофе. Чем дольше они вели такие разговоры, тем более реальным все начинало казаться. Может быть, им действительно удастся что-то сделать из этого паба, и все вместе они создадут такое заведение, в которое будут приходить с удовольствием, рассказывать о нем друг другу, и даже если в итоге им целый год придется вкалывать по двенадцать часов в день, то все равно будет чем гордиться. Это станет ощутимой наградой за упорный труд. А насколько трудно преобразовать такой паб? Ангус в одиночку снес две стены в их квартире.

— Знаешь, что я тебе скажу, Ангус, — оживилась она, — помнишь заднюю стену большого зала? — Айона наклонилась и пометила эту стену у него на плане красной шариковой ручкой. — Я могу сделать живописное панно во всю длину. Еще я могу что-нибудь придумать насчет туалетов. Я терпеть не могу туалеты в пабах. Мы могли бы устроить самые великолепные сортиры во всей западной части Лондона.

— Пусть они будут какие угодно… только пусть там не будет лошадиной упряжи, ладно? — попросила Тамара с содроганием.

— Как, совсем не будет? — шутливо изумился Нед. — Даже совсем маленькой? А как же таблички с надписями «Кобылки» и «Жеребчики»?

— Кобылы и жеребцы, само собой! А для меринов будет отдельный туалет?

— И будут места, называемые Корытами и Торбами. Они будут размечены веревочным ограждением.

Крис прочистил горло, при этом ухитрившись выразить в этом звуке и некоторые сожаления.

— Как же мне не хочется быть гонцом, несущим плохие вести, — сказал он, — но ведь на самом деле вы еще не приобрели это заведение. А по сути, вы даже не знаете, продается ли оно еще до сих пор. И не надо думать, что я имею что-то против вас лично, это не так, но разве станет серьезная компания, занимающаяся реконструкцией недвижимости, выделять деньги компании любителей ходить по барам, у которых нет никакого опыта работы в сфере общественного питания? Они же не дураки. Вы все носитесь с идеей, а на самом деле совершенно в этом не разбираетесь, да и бизнес-плана у вас нет. Пускай хоть один из вас опустится с небес на землю, пока нам всем не пришлось горько разочароваться.

Сидевшие за столом, насупившись, замолчали. По стеклам все также лились струи дождя. Айона подумала, что в понятие «нам» Крис скорее всего не включал себя самого.

— Очнитесь, попробуйте хоть немного порассуждать логически, — продолжил Крис. Его никогда не пугал многозначительный вакуум, возникающий в разговоре в такие моменты. — Мне совсем не нравится быть среди вас в роли «невыносимого типа».

— Да нет, нравится, милый, — сказала Мэри. — Ты это просто обожаешь.

— Я просто пытаюсь быть голосом разума, потому что все остальные уже унеслись вдаль на крыльях фантазии, разве я не прав? То, что вы всегда ужинаете в пабах и ресторанах, еще не значит, что вы готовы руководить рестораном. Я имею в виду, что вы не думаете об открытии парикмахерской, исходя лишь из того, что каждый месяц вам делают стрижку, — договорил он с чрезвычайно самодовольным выражением лица.

«Интересно, сколько ему потребовалось времени, чтобы это сочинить?» — подумала Мэри. Умение выражаться метафорически было у Криса не особенно развито. Она нацепила на лицо улыбку и склонила голову на сторону, чтобы Айона не заметила раздражения в прищуре ее глаз.

— Нет, — заговорила она тем же поучительным тоном, что и Крис, — но дело в том, что присутствующий здесь мой друг — парикмахер высочайшего класса, работавший с теми, кого можно назвать гениями парикмахерского дела, а моя подруга по совместительству работает стилистом в маленьком эксклюзивном салоне, а еще один близкий друг, — она указала на Джима, который сосредоточенно крошил сахарные кристаллики, от которых оставалась мелкая пудра, — специализируется на подборе хороших помещений для парикмахерских гораздо более внушительных размеров, где речь идет о многомиллионных капиталах.

Мэри заставила себя остановиться, чтобы не запыхаться, и сделала несколько глубоких вдохов. Улыбка ее казалась теперь кривоватой. Боже, как же он ее раздражает!

— Так что, хотя сама я и не являюсь высококлассным парикмахером, я льщу себе тем, что благодаря моей страсти к хорошим прическам, хотя мне и нечасто удается доставить себе это удовольствие, я тоже в этом несколько разбираюсь, и, может быть, если я каким-то образом буду участвовать в создании этого великолепного нового салона, я смогу чем-то помочь и сама что-то на этом выиграю. Это тебя устраивает, или тебе нужно разъяснить, что стоит за иносказаниями?

Бьюсь об заклад, ты даже не сможешь вспомнить, с чего начала, столько ты выпила этим вечером, — сказал Крис, выразительно посмотрев на бокал у нее в руках.

— Не надо так, Крис, это не… — пробормотал Ангус.

Мэри глянула на остатки вина в бокале — всего-то на пару глотков, — посмотрела Крису прямо в глаза и залпом осушила бокал.

За столом нависла еще одна напряженная пауза в стиле «Кошки на раскаленной крыше», пока она смахивала тыльной стороной ладони маленькую капельку вина, оставшуюся на губе.

— Беспокоиться нужно будет тогда, когда я начну отказываться от вина, — мрачно заявила Мэри.

Крис посмотрел на нее еще более сердито. Даже дождь перестал лить, как будто смутившись.

Все в отчаянии подбирали слова, чтобы сказать хоть что-то, что не будет нелепым продолжением какой-нибудь фразы из пьес Теннесси Уильямса.

Джим прочистил горло, скорее всего для того, чтобы убедиться, что оно все еще находится в работоспособном состоянии после такого длительного простоя.

— Смотрите, хм, теперь, когда все наши мысли записаны, нам остается только сесть и рассчитать требуемые суммы. А этим Ангус, Нед и я займемся на выходных, да? Он посмотрел на Ангуса и Неда, ожидая поддержки с их стороны, и те с энтузиазмом закивали. — И еще мы можем отыскать Брайана, когда зайдем в паб.

Все остальные восприняли это как знак, по которому следует с энтузиазмом закивать головами. Айона почувствовала странное стремление встать и начать убирать со стола, — она решила, что это телепатический импульс, исходящий от ее гостей, которые внезапно почувствовали острую необходимость поскорее удалиться. Либо это, либо защитный инстинкт, подсказывавший ей поскорее убрать все приборы со стола куда подальше.