Джим считал своим долгом внешне казаться более пессимистично настроенным в отношении паба, чем это было на самом деле, поскольку он был единственным из всей компании, кто должен был разбираться в операциях с недвижимостью, так что кому как не ему пытаться забраковать эту идею, но все же он очень много обдумывал этот вопрос. В офисе он старался ненавязчиво разузнать о подобных предприятиях, а когда ходил по городу, примечал все новые рестораны, и, несмотря ни на что, внутри у него все начинало трепетать от ощущения, что идея становится совершенно доступной, вполне реализуемой. А ведь уже давно у него не возникало таких переживаний при мысли о покупке каких-либо зданий.

Всю неделю он каждую ночь не мог заснуть, давал себе мысленно пощечины и твердил, что ему пора проявлять инициативу, и уж если он не в состоянии отстоять себя перед лицом друзей, то на что же тогда надеяться на работе?

На этой мысли он каждую ночь поворачивался, закрывал голову подушкой и старался предоставить себе, как у него в ванной моет волосы Тамара, одетая в купальный костюм.

Судя по всему, пока Джим ходил в кафе, Майкл и Кайл отправились на совещание, вместе с бухгалтером компании, поэтому кофе для них он оставил у их секретарш, которые, честно сказать, никогда не казались занятыми настолько, что не смогли бы сходить в кофейню вместо него, и спросил, не звонил ли ему кто-нибудь. Никто не звонил. Не звонил даже тот агент по недвижимости, который вот уже три месяца доставал их по два раза на дню и упрашивал его подтвердить слухи о том, что компания владеет огромными помещениями в Клапаме, ранее принадлежавшими лондонскому метро, и планирует их реконструкцию. (По поводу чего Джим многократно, и совершенно честно, отвечал, что понятия об этом не имеет.)

Дверь в кабинет Мартина, мимо которой проходил Джим, была распахнута. Мартин, третий член триумвирата, являвшийся в некоторой степени «человеческим лицом» компании (лицом покрасневшим и слегка потным), предпочитал оставаться на ланч в собственном офисе, поскольку это было единственное время дня, когда все те, кто разыскивал Мартина, менее всего ожидали застать его на месте, благодаря чему он успевал сделать двухчасовой объем работы, а затем садился в машину и отправлялся заниматься всем тем, чему посвящал остаток дня. Из офиса как раз выходила его секретарша Светлана, которая уносила пустой поднос с объедками от дорогих по виду блюд для желающих похудеть из кафе «Бутик Монтиньяк». С тех пор как Джанет (его жена) смылась вместе с их персональным тренером на Ямайку под предлогом заняться собой в оздоровительном центре, он стал серьезно увлекаться низкохолестериновыми диетами. А когда вместо открытки от жены получил сообщение от ее адвоката, то решил отказаться и от прочих калорийных продуктов.

Джим некоторое время колебался, а затем, не давая выдохнуться возникшему побуждению, взял невостребованную чашечку эспрессо и постучал в дверь Мартину, после чего выдержал секундную паузу и распахнул дверь.

— Мартин, — начал он таким подкупающим тоном, как только мог, — э… подходящий ли сейчас момент для беседы?

Мартин посмотрел на свой «ролекс».

— Думаю, не хуже любого другого. — Он задумчиво погладил брюшко, как будто прикидывая, сколько в него еще может поместиться. — Этот кофе для меня?

Джим посмотрел на чашку.

— Э… да. Он передал кофе и постарался поудобнее устроиться в кожаном архитекторском кресле.

— Ну давай, выкладывай, с чем пришел.

Из всех троих компаньонов Мартин в разговорах с подчиненными применял самый обнадеживающий набор клише. Что вполне устраивало Джима, просто не представлявшего, как следует вести беседы с Майклом и Кайлом. Казалось, те просто разговаривают на незнакомом ему диалекте английского языка.

— Я нашел интересное помещение, — начал Джим и тут же подумал, не стоит ли преподнести все это в форме «вопроса от одного друга». Но Мартин, в отличие от Саймона, был совсем не тем человеком, который тут же бросился бы в «Виноградную гроздь» с контрпредложением. Напротив, Мартин мог бы скорее забыть о содержании разговора уже через полчаса.

— Насколько мне известно, Саймон в последнее время подбирает различные помещения, которые подходят для ресторанов типа гастрономических пабов… — Джим несколько передергивал факты. Саймон изучал различные автостоянки с намерением превратить их в ангары-рестораны в супермодном стиле.

— Самый быстрый способ избавиться от всех наличных денежек, вот что такое рестораны, — бодро прокомментировал Мартин. Лицо его потемнело. — Если не считать развода. Господи, а я-то думал, что достаточно потратился, когда Джанет жила со мной. Оказалось, что избавиться от глупой сучки еще дороже. Начнем с того, что половина ее имущества была куплена на мои деньги, и я тут еще не учитываю ее дома на курортах, Джим. О Господи, нет. Скажем так, это небольшое капиталовложение мне не удастся вернуть при разделе имущества. А ведь на самом деле, все самое лучшее, что у нее есть, она получила от меня…

— Да, верно, — сказал Джим, не вполне уверенный, стоит ли ему соглашаться. — Ну так вот, мне кажется, что у этого здания могут быть неплохие перспективы, потому что наверху есть еще парочка квартир, за счет которых можно компенсировать расходы на организацию предприятия…

— Скажи же мне, где это.

Джим пожалел, что, против обыкновения, не провел свои обычные параноидальные изыскания, а сразу, без всякой подготовки, заговорил о деле. Он чувствовал себя как бы голым. По собственному опыту он прекрасно знал, что из-за своего неконтролируемого энтузиазма напоминает лоха.

— Это на Лэдброк-Гроув. На том, хм, конце, где еще мало что перестраивалось.

— И что, думаешь, там есть на что надеяться? — Мартин одним глотком допил кофе, и на лице у него появилась гримаса.

— Э-э, да, — согласился Джим.

Мартин откинулся в кресле и многозначительно уставился на Джима, глядя поверх своих рук. Джим старался не смотреть на рассыпанные по столу крошки и пачку квитанций в подносе для входящих документов, которые должна была обработать Светлана, — казалось, на каждом документе изображен логотип сети ресторанов.

В полной тишине пролетали драгоценные мгновения, Джим знал, что молчание не добавляет его словам убедительности, но он боялся открыть рот и выдать поток чепухи, поскольку на собственном опыте убедился, что, несмотря на обманчивую внешность, Мартин был наиболее хитрым и проницательным из всей троицы начальников и видел все его мысли насквозь.

— Мне кажется, что нужно воспользоваться вот такой лакмусовой бумажкой, Джим, — сказал, вдруг подаваясь вперед, Мартин, — уйдешь ли ты домой с непомерно подскочившим давлением, а потом наберешься в хлам, если у тебя этот проект перехватит кто-то другой?

Это вполне может быть один из их любимых хитро закрученных вопросов с подвохом, в панике подумал Джим. «Да» будет означать, что тебе еще нужно остыть; «нет» — что ты не особенно этого хочешь, поэтому на твое предложение не стоит тратить деньги.

Он посмотрел на лицо Мартина, надеясь найти какую-нибудь подсказку, но на этом лице, с вечным красным пятном вокруг носа, всегда отображалась полуулыбочка, которую, в зависимости от времени дня, можно было счесть то успокаивающе дружелюбной, то просто путающей.

Джим рискнул ответить, исходя из опыта девятнадцати предшествующих разговоров с Мартином на аналогичные темы.

— Думаю… это была бы… возможность сделать надежное капиталовложение…

Мартин улыбнулся ему и не глядя бросил пустую бумажную чашечку в мусорную корзинку из металлической сетки. Чашечка отскочила от края и упала на пол, но он уже был полностью поглощен переплетением собственных пальцев, понимающе улыбался куда-то в сторону их кончиков, уверенный в том, что в процессе выбрасывания чашки главным был именно жест, а мусор с пола положит в ведро Светлана, когда вернется с десертом.

— Дело в том, Джим, и я тебе это, возможно, уже говорил, что в бизнесе наступают моменты, когда нужно сделать рискованную ставку и не думать о том, что кости выпадут не в твою пользу. Просто рискнуть. И сейчас для «Оверворлд» наступили времена, когда можно позволить себе азартные игры, если ты понимаешь, о чем я. — Он поднял брови и слегка наклонил голову.