Время шло, и Кэрн понял, что его совет не особо приветствуется и даже частенько игнорируется. Насмотревшись на то, как возводятся эти строения, выглядящие столь враждебно, Кэрн понял, что больше не может находиться в этом месте. Он попросил встречи с Гаррошем, объяснил, что возвращается в Громовой Утес, и был удивлен реакцией Гарроша.

Он ожидал облегчения или безразличия. Вместо этого Гаррош поднялся и подошел к нему.

- Мы вместе славно сражались однажды, в Нордсколе, - сказал Гаррош.

- Я помню, - согласился Кэрн.

- И все же я знаю, что ты не согласен со многими моими решениями.

Кэрн на мгновение задержал на нем взгляд.

- Все верно, Гаррош. И я думаю, что мое несогласие с твоими решениями мешает моей способности помочь тебе.

- Я… Тралл поручил мне позаботиться об Орде. Он ее символ, как и ты. Я не хотел оскорбить тебя, но я должен принимать свои собственные решения. Так я и поступаю. Я сделаю то, что считаю самым лучшим для чести и славы Орды… и ее всеобъемлющего процветания.

Кэрну нравились эти слова. И он был готов поверить, что Гаррош действительно так думал. Но он знал Гарроша, возможно, лучше, чем орк знал себя сам. Кэрн знал о Громе, знал несчетное множество других импульсивных юнцов и видел, как многие из них нашли жестокий и часто бессмысленный конец. Он не хотел, чтобы Гаррош присоединился к ним, или, что еще хуже, увлек за собой Орду.

Но ему было незачем оставаться. Гаррош будет делать только то, чего хочет сам. Если бы он хотел совета Кэрна, он нашел бы способ попросить о нем, сохранив при этом лицо. И Кэрн помог бы ему, не задевая его чувства собственного достоинства.

Он вежливо поклонился, Гаррош поклонился еще ниже, а затем Кэрн вернулся домой в Громовой Утес.

Кор'крон, элитная стража вождя, обычно неприметная, сопровождала его. Кэрн всегда считал их безгранично преданными Траллу; действительно, Тралл восстановил этот орден. Их преданность была, без сомнения, безграничной, однако она была преданностью не личности, а правителю. Кэрн пытался услышать от них хоть какое-то тихое несогласие или ропот о новом пути Орды, по крайней мере, в Оргриммаре, но так ничего и не узнал. Шепотки и ворчание, которые улавливал Кэрн, только вторили позиции "дней славы", которую Гаррош принес со своим стилем правления.

- Я не видел Оргриммар с самого восстановления и не испытываю никакого желания увидеть его, - прогремел Хамуул Рунический тотем, возвращая Кэрна в настоящий момент. - Но, старый друг, я не думаю, что ты позвал меня сюда, чтобы обсуждать архитектуру.

Кэрн усмехнулся.

- Хотелось бы, чтобы это было причиной, но ты прав. Я хотел узнать о том, как продвигаются переговоры с представителями калдореев из Круга Кенария.

На праздновании в честь ветеранов Нордскола Кэрн выступил с предложением восстановить отношения с ночными эльфами с помощью Круга, куда те входили наравне с тауренами. Гаррош взорвался, и Траллу пришлось успокаивать его. В результате официального решения принято не было.

Но неофициально, Тралл позволил Хамуулу делать все, что, по его мнению, принесет пользу Орде. И Хамуул провел последние несколько месяцев, тайно отправляя послания, курьеров и даже представителей.

- Удивительно хорошо, учитывая все обстоятельства, - ответил Хамуул. - Потребовалось время, чтобы хотя бы получить предварительный ответ от калдореев. Они были очень сердиты.

- Мы тоже.

- Я объяснил это им. К счастью, среди них нашлись те, кто продолжал называть меня своим другом. Они смогли поверить моим словам. Это проходило медленно, Кэрн. Медленнее, чем хотелось бы, медленнее, чем, как я думаю, было необходимо… но всему свое время. Я не хотел настаивать на встрече, но кажется, что теперь калдореи согласятся на нее.

- Эти новости радуют старого буйвола, - воскликнул Кэрн, его сердце забилось быстрее. - Я рад слышать, что есть те, кто способен расслышать шепот разума сквозь крики агрессии.

- Такие вещи лучше слышны на Лунной Поляне, - сказал Хамуул, и Кэрн кивнул.

- Когда и где может произойти подобная встреча? - поинтересовался Кэрн.

- Ясеневый Лес. Еще несколько дней переписки, и затем, я думаю, мы договоримся.

- Ясеневый Лес? Почему не на самой Лунной Поляне?

- Ремул не занимается подобными делами, - ответил Хамуул. Ремул был одним из сыновей полубога Кенария, который обучал друидизму Малфуриона Ярость Бури. Могучее, красивое создание: тело Ремула было телом ночного эльфа и оленя; его волосы и борода были изо мха; его руки были не из плоти, а из дерева - когти, покрытые листвой. В этом спокойном месте он наблюдал, мирно правил.

- Он не может помешать случайным разговорам, но мы не принесли бы эту потенциально опасную проблему на Лунную Поляну без его благословения. Однако Ремул дал понять, что если все пройдет хорошо, он разрешит провести вторую встречу на Лунной Поляне.

- Это было бы замечательно, - сказал Кэрн. - Ясеневый Лес все еще слишком больное место, на мой взгляд. За тобой нужно присмотреть? Мне этим заняться?

- За мной присмотрят. Встречу буду проводить я совместно с верховным друидом, который, по существу, является моим аналогом среди калдореев.

- Возьми с собой нескольких моих лучших воинов, - настаивал Кэрн.

- Нет, - Хамуул решительно покачал головой. - Я никому не дам повода взяться за оружие. Кстати, я буду в некотором смысле вооружен. Единственным оружием будут когти, зубы и лапы, которыми все мы располагаем в наших животных формах. Мой собеседник согласился сделать то же самое. Мечи не нужны тем, кто идет с миром в сердце.

- Хррм, - прорычал Кэрн, поглаживая бороду. - Все, что ты говоришь, верно, хотя я бы хотел, чтобы было по-другому. Хотя, старый друг, я не хотел бы увидеть, как кто-то нападает на тебя, когда ты в своей медвежьей форме. У них просто не будет шансов.

Хамуул засмеялся.

- Будем надеяться, что у нас не появится повода это проверить. Я буду осторожен, Кэрн. От результата этой встречи зависит больше, чем моя жизнь. Мы все знаем о риске, которому себя подвергаем, и считаем, что дело того стоит.

Кэрн кивнул и раскинул руки, указывая на священные земли перед ними.

- Я надеюсь, после этого мне не придется приходить сюда, чтобы пообщаться с тобой.

Хамуул закинул назад голову и расхохотался.

По зеленым угодьям Ясеневого Леса брели пять огромных косматых разномастных медведей. Время от времени они приостанавливались, чтобы обнюхать или потрогать лапой что-нибудь, что их заинтересовало. Казалось, они движутся поодиночке, каждый сам по себе. Однако если бы кто-нибудь понаблюдал за ними достаточно долгое время и проследил бы за их на первый взгляд бесцельным блужданием, то заметил бы, что все они двигались в одном и том же направлении.

Также он, возможно, заметил бы, что у них есть рога.

Они дошли до места в горах, немного западнее Тоннеля Когтя. Тот, что был побольше и выглядел более седым, чем остальные, в течение нескольких минут осматривался, тщательно принюхиваясь, а затем поднялся на задние лапы и протянул передние к небу.

Черные блестящие когти превратились в длинные, сильные пальцы. Коричневый и белый мех заколыхался и укоротился. Медвежья морда вытянулась, рога теперь росли из крупной головы со спокойными, глубоко посаженными глазами. Скелет и органы передвинулись под покрытой короткой шерстью кожей. Задние лапы превратились в длинные, сильные конечности с копытами вместо лап, а короткий хвост удлинился и стал похож на кнут с кисточкой на конце.

- Я чую их; они идут, - заверил своих товарищей Хамуул Рунический тотем. - И они одни.

Рядом другие друиды последовали его примеру, их медвежьи тела плавно и естественно менялись, становясь телами тауренов. Вскоре они уже стояли наготове, время от времени подергивая хвостами и ушами.

Несколько мгновений спустя пять ночных саблезубов, чьи шкуры переливались различными оттенками темного цвета, показались на холме, двигаясь стремительно и изящно. Как один, они изменили свою форму. Длинные, гибкие, кошачьи тела стали длинными, гибкими телами ночных эльфов. Уши стали длиннее, лапы обернулись руками и ногами, а хвосты полностью исчезли. Они предстали перед тауреном. Хамуул низко поклонился.