Андуин коротко рассмеялся и покачал головой.

- Никогда такого не видел.

- Не уверен, что такое вообще кто-нибудь видел, по крайней мере очень, очень давно. Эти письмена… на языке земельников.

Кожа Андуина покрылась мурашками, и теперь он смотрел на обломки с новым уважением. Земельники были очень, очень древним творением титанов. И именно от них произошли теперешние дворфы. Каменные таблички, лежащие перед ним, были невыразимо древними, им исполнилось не меньше десятка тысяч лет – а может, и больше. Он, как и Магни, протянул дрожащие пальцы, чтобы осторожно, с глубоким уважением прикоснуться к ним.

- Вы знаете, о чем тут говорится?

- Не-а, я не особо подкован в таких вещах. Даже Бранну пришлось поломать над этим голову. Поэтому он и прислал табличку сюда, экспертам показать. Ему удалось понять кое-что… Ну-ка, ну-ка… - Магни поднял к глазам листок пергамента, лежавший на столе, – что-то там про… кого-то, кто слился с землей.

- Хмм, - произнесла Аэрин. Она, как узнал Андуин, была практиком до мозга костей. Она не была сильна в воображении и так жутко скучала, когда Андуин посещал Зал Исследователей, что мальчик официально освободил ее от обязанностей телохранителя на то время, когда он пребывает там. – «Слился с землей»? По-моему, звучит, будто кого-то хоронить собрались.

Андуин бросил на нее беззлобный взгляд и снова повернулся к табличке.

- Как вы думаете, что это значит? Звучит довольно туманно.

- Верно, но кое-кому должно быть известно о таких вещах, - кивнув, ответил Магни. Он оценивающе посмотрел на Андуина. – Ты довольно сообразительный парень, Андуин. Ты следишь за тем, что происходит в мире?

- Я знаю, что между Альянсом и Ордой отношения сейчас натянуты, - смутился Андуин, гадая, об этом ли спрашивает Магни. – Что Орда баламутит проблемы, потому что ее ресурсы истощены войной.

- Ну да, правильно, - одобрительно кивнул Магни. – Но не только войной. Копни поглубже, парень.

- Ну… - нахмурился Андуин, - потому что Дуротар – крайне засушливая земля. Там и так ресурсов не очень много.

- А теперь еще меньше, потому что…

- Из-за войны и… - глаза Андуина расширились, когда его осенило, – потому что там сейчас стоит небывалая засуха.

- Правильно!

- И раз уж мы об этом заговорили… тетя Джайна упоминала, что как раз перед моим визитом там разразилась страшная буря. Еще она сказала, что это был один из самых сильных штормов на ее памяти. А еще поступали сообщения о странном урагане, который повредил многие корабли, возвращавшиеся из Нортренда.

- В точку! – Магни чуть не подпрыгнул от возбуждения. – Жуткие штормы, наводнения в одних местах и засуха в других… творится что-то не то, парень. Я не шаман, но в эти дни стихии явно не в себе. А эта табличка может объяснить нам, что с ними не так.

- Вы… Правда? Вы и правда считаете, что такая старая вещь может нам помочь?

- Все возможно, парень. Ну и в конце концов… - Магни перешел на преувеличенно заговорщицкий шепот, - в наших руках кое-что, что давненько не видело дневного света, верно?

Он хлопнул Андуина по спине. Прямо по ожогу.

Процесс перевода был сложным и мучительным, переводчикам много раз приходилось возвращаться к самому началу. Они показались Андуину слегка заносчивыми и неспособными признать, что могут ошибаться, а поскольку у каждого из них было свое собственное толкование, немного отличающееся от остальных, это отнюдь не помогало в работе.

Старший исследователь Магеллас настаивал, что это метафизический союз.

- Слиться с землей, - повторял он. – Соединиться с ней. Почувствовать ее боль.

Советник Белграм, старый и иссохшийся, с дрожащими руками, но с таким мощным голосом, что его можно было услышать по всему Стальгорну, рассмеялся.

- Ба, - говорил он. – Мунинн, да ты засмотрелся на девушек. Тебе теперь повсюду мерещиться это «сливаться воедино».

Магеллас, беспрестанно бросавший косые взгляды на миловидную Аэрин, громогласно расхохотался.

- Только то, что ты уже веками не был с женщиной, Белграм, еще не значит…

- Хей, хей, эти сальные шуточки не предназначены для королевских ушек! – выругала их Аэрин, которую этот разговор ни капли не смутил.

Андуин, напротив, слегка покраснел.

- Да всё в порядке, - сказал он, - ну в смысле… я понимаю, что они имеют в виду.

Не устояв, Аэрин подмигнула ему.

- Неужто знаешь?

Андуин быстро повернулся к Белграму.

- Как вы считаете, что все это значит? – спросил он, надеясь сменить тему разговора.

- Ну, думается мне, пока мы все не переведем, так и не узнаем. Истолкование фразы частенько зависит от соседних фраз. Возьми, например, фразу… «Я изголодался». Если мы поместим эту фразу в предложение вроде «Моя женушка готовит обед в соседней комнате. Чую замоченные в пиве кабаньи ребрышки. Я изголодался», и это голод в буквальном смысле, верно?

- Белграм, кончай издеваться. Обед уже прошел, – сказала Аэрин.

- Ну а если текст вроде «Четыре года я провел в заключении и не видел ничего, кроме серых стен. Я мечтаю увидеть свободный мир и солнечный свет. Я изголодался» - это совсем другое.

- Вот это да, так ты еще и поэт, - молвила впечатленная Аэрин.

- Я понял, к чему вы клоните, - сказал не менее впечатленный Андуин. – Никогда об этом не задумывался. А что…

Его прервал страшный грохот. У Андуина перехватило дыхание, когда пол под его ногами слабо задрожал, будто он стоял на спине гигантского мурлыкающего зверя, но эта дрожь не предвещала ничего хорошего. Сверху раздался еще один звук. Андуин поднял глаза и увидел, как сотни книг, подрагивая, медленно сползают со своих полок.

Одновременно ему в голову пришло три мысли. Первая – что все эти книги сейчас свалятся с огромных высот и что это очень повредит их, если не уничтожит все бесценное знание, заключенное в них. Вторая – что книги свалятся с невообразимых высот не куда-нибудь, а прямо им на головы. И, наконец, третья – что если таблички свалятся с дрожащего стола, они разобьются. Он бросился вперед и схватил их, прижимая незаменимые части великого знания поближе к сердцу.

- Осторожно! – заорала Аэрин, хватая за руки Андуина и Белграма и оттаскивая их к большому сводчатому проему, который отделял библиотеку от зала общей выставки. Андуин не понял ее намерений и решил, что она собиралась совсем вывести их в зал, и продолжал бежать вперед, пока Аэрин с рыком не набросилась на него. Он изо всех сил выгнулся и тяжело приземлился на бедро, Аэрин оказалась сверху, а таблички – в целости и сохранности.

- Нет, Андуин! Не сюда же! Не отходи от проема!

Предупреждение подоспело как раз вовремя. Они упали прямо под скелетом птерадона. Скелет яростно грохотал, цепь, крепящая его к потолку, раскачивалась и заставляла крылья из костей хлопать, будто птерадон возродился из мертвых. Крепления, поддерживающие скелет, явно были рассчитаны лишь на силу тяжести, и прямо на глазах у Андуина проволока разошлась и костяные крылья рухнули вниз. Бесконечный, замедленный, ужасный момент он просто смотрел, как смерть летит на него.

А потом крепкие, сильные руки обняли его плечи, его лицо прижалось к холодным доспехам – Аэрин закрыла его собой сверху. Она издала болезненное «уфф!», когда одна из ископаемых костей лязгнула по ее доспехам и выбила воздух из ее легких.

Удар сердца спустя все закончилось. Аэрин откинулась назад, её лицо исказилось от боли, но она, похоже, была в порядке. Андуин сел и внимательно осмотрелся. Книги, как он и ожидал, были разбросаны по всему полу, многие из них валялись на столе.

- Табличка! – закричал Белграм, быстро вскакивая на ноги.

- Она у меня, - сказал Андуин.

- Отлично, парень! – воскликнул Магеллас.

Аэрин поднялась на ноги, слегка поморщившись от боли. Андуин встал следом, все еще прижимая к груди драгоценные таблички. Его коленки дрожали. Он поднял взгляд на Аэрин.

- Ты спасла мне жизнь, - тихо сказал он.