Целый час мы говорили о печах и европейских древностях. Он поинтересовался моим мнением, и я ответила: конечно покупай, что мы теряем? Решив этот вопрос, мы завели светскую беседу. Обед закончился поздно. Обычно в таких случаях Алекс отвозил меня домой, но в тот вечер мне надо было доделать работу, и мы поехали назад в офис.

Дом, одиноко стоявший на вершине пологого склона, когда-то был сельской гостиницей, приютом для охотников и путешественников, пока его не купил и не перестроил дядя Алекса, Гейб. Бо́льшую часть детства Алекс провел в этом доме – в те времена его почти со всех сторон окружали леса. К северо-западу от дома находится старое кладбище с осыпавшимися могильными камнями и статуями. Мальчишки постарше рассказывали Алексу, что кладбищенские обитатели выходят из могил по ночам.

– Когда меня вечером оставляли одного, я прятался за диваном, – сообщил Алекс.

Совсем не тот Алекс, которого я знала.

Гейб вел долгую борьбу против застройки местности, но проиграл ее. Будучи фанатиком этого дела, он отрицательно относился к соседям, которых становилось все больше с течением времени, и к обширной вырубке леса.

Дом был великолепный – четырехэтажный, с множеством окон, выходящих на реку Мелони, и сдержанным интерьером в стиле прошлого века. В некоторых комнатах имелись устройства виртуальной реальности, в одной стояли тренажеры, еще в одной – стол для игры в сквэббл, и, наконец, специальная комната предназначалась для отдыха и любования протекающей мимо рекой. Несколько комнат предназначались для гостей, еще несколько – для хранения осколков других цивилизаций, которые Гейб привозил из своих путешествий.

Дом был совершенно не похож на соседние особняки – современные, лощеные, рациональные, в которых ни один квадратный дюйм не пропадал впустую. Предельно практичные. Земля за пределами Андиквара стоила дорого, и редкий дом не принадлежал какому-нибудь организованному сообществу. Этот же резко выделялся на фоне остальных и был виден за несколько километров, если подъезжать со стороны города, – естественно, не ночью.

Мы пересекли Мелони, скорректировали курс, снизили скорость и опустились, прошелестев сквозь листву. Прошел примерно час после захода солнца. Луна зашла, но ярко светили звезды. В доме и на посадочной площадке при нашем приближении всегда включался свет, но сегодня везде царила странная темнота.

Алекс встряхнул коммуникатор.

– Джейкоб, – сказал он, – свет, пожалуйста.

Ответа не последовало.

– Джейкоб?

Мы мягко коснулись земли.

– Вряд ли он там, – сказала я, когда смолк двигатель и зажглись посадочные огни скиммера, отбрасывая тени на фасад и боковую стену дома.

Открылись дверцы кабины, и в нее проник прохладный ветерок.

– Оставайся на месте, – сказал Алекс, выбираясь наружу.

Вокруг было полно других домов – совсем рядом с низкой каменной стеной, ограничивавшей владения Алекса с севера и востока. Везде горел свет. Значит, на энергостанции ничего не случилось.

Посадочная площадка находилась в небольшой впадине, откуда видны только верхние этажи. Алекс начал подниматься по склону к входной двери. Я вышла и последовала за ним. Мне никогда еще не доводилось видеть дом погруженным в полную тьму. Воры в наше время почти вывелись, но случается всякое.

– Осторожнее, – сказала я.

Гравий на дорожке хрустел под ногами, слышалось горестное завывание ветра среди деревьев. Поднявшись на крыльцо, Алекс направил на дверь идентификатор, встроенный в перстень. Дверь открылась, но медленно. Энергии явно не хватало.

Алекс протиснулся внутрь. Я поспешно схватила его за руку:

– Не стоит.

– Все в порядке, – отмахнулся он, входя в гостиную. Свет включился на миг, но тут же погас. – Эй, Джейкоб! – позвал искина Алекс.

Ничего.

В окна ярко светили звезды. Я с облегчением заметила, что оригинал картины Сюжанне по-прежнему висит над диваном. Затем я заглянула в кабинет – китель Мэдди был в стеклянной витрине. Бокал с «Поляриса» тоже стоял на своем привычном месте, среди книг. Если бы здесь побывал вор, он забрал бы их в первую очередь.

Алекс пришел к тому же выводу.

– Думаю, Джейкоб просто отключился, – сказал он. – Никаких следов взлома.

– С Джейкобом такое уже бывало?

– Нет. Но искины постоянно отключаются.

На самом деле этого не происходит почти никогда.

Он прошел мимо меня в кухню:

– Подожди лучше снаружи, Чейз. На всякий случай.

Открыв дверцу шкафа, он пошарил в нем и достал фонарь.

Внутренности Джейкоба обнаружились в столовой, в винном буфете. Мигала красная предупреждающая лампочка.

Дом снабжался энергией по лазерному каналу – через тарелку на крыше. Выйдя на улицу, я отошла подальше и посмотрела наверх. Приемника не было. Оказалось, он валяется на земле позади дома. Основание приемника было обожжено: кто-то его срезал.

Я сообщила об этом Алексу и предложила покинуть дом.

– Одну минуту, – ответил он.

Порой Алекс меня раздражал. Я вошла и вытащила его на улицу, а затем позвонила в полицию.

Ответил женский голос:

– Пожалуйста, назовите ваше имя и сообщите, что случилось.

Я сказала, что у нас, скорее всего, побывал вор.

– Где вы сейчас?

– В саду.

– Оставайтесь там. Не входите в дом. Мы уже летим к вам.

Мы наблюдали за входной дверью с безопасного расстояния, держась поближе к скиммеру, чтобы в случае надобности вскочить в него и улететь. Но в доме все так же царила тишина. Через несколько минут в небе показались огни полицейской машины. Звякнул мой коммуникатор:

– Это вы звонили?

– Да.

– Хорошо, мэм. Держитесь подальше от дома. На всякий случай.

Полицейский скиммер завис прямо над нашими головами.

У нас с Алексом уже были разговоры о безопасности офиса. Но воровство стало редким, почти неслыханным явлением, о них никто почти не слышал, и Алекс не очень заботился об усовершенствовании сигнализации.

– Похоже, я получил урок, – сказал он. За двенадцать лет в этих краях случилось два взлома, и он стал жертвой обоих. – Теперь уж точно что-нибудь сделаем.

– Господин Бенедикт, – послышался голос из полицейской машины, – мы просканировали дом. Все чисто. Но вам лучше в него пока не входить.

Полицейские плавно опустились на землю рядом с нашим скиммером. Их было двое – мужчина и женщина, оба высокие, в тщательно отглаженной форме, вежливые. Инициативу взял на себя мужчина, смуглый и широкоплечий, говоривший с легким северным акцентом. Выяснив, что нам было известно, он вошел в дом, и мы стали ждать. Минут через десять нас пригласили внутрь, но велели ничего не трогать.

– Вашу тарелку срезали лазером, – сказал полицейский. – Отключили энергию. Дом сейчас на резервном питании. – Он был средних лет, работал не первый год и явно считал, что граждане могут лучше заботиться о своей собственности, например вложившись в приличную сигнализацию. Это читалось в его глазах. У него были мускулистые руки и густые черные усы. – Мы нашли следы, которые ведут к дороге. Но потом… – Он пожал плечами. – Вероятно, на нем был скафандр. Дальше следов нет.

– Жаль.

– Вы не замечали в окрестностях посторонних? Того, кто вел себя странно?

Ни Алекс, ни я ничего такого не припоминали.

– Ладно. Может, вы осмотрите свои вещи? Давайте выясним, что пропало.

Воры забрали коллекцию меридианских монет – почти двухтысячелетней давности, но не особо ценных – и несколько первых изданий книг. Все остальное, похоже, осталось нетронутым.

Полицейские подсоединили Джейкоба к переносному источнику питания, и его огни загорелись. Алекс активировал искина и спросил, что он помнит.

– Я действительно был отключен? – спросил Джейкоб. – Кажется, я потерял два часа и сорок шесть минут.

– Вскоре после того, как мы ушли, – сказал Алекс.

Искин показал изображения пропавших книг и монет. Полицейские спросили, сколько эти вещи могут стоить, – похоже, они догадывались, как воры могут избавиться от добычи.