– Ваше превосходительство, – сказал он, – для меня большая честь встретиться с вами. Мы рады, что сегодня вы здесь.

Естественно, я видела фотографии маджи, но фотография не всегда может подготовить к встрече с реальностью. Я ожидала увидеть кого-то похожего на Дракулу, но все оказалось иначе.

Он был ниже, чем я думала, даже ниже среднего роста, черноволосый, чисто выбритый человек, чуть более тучный, чем на фото, в белом кителе и темно-серых брюках. Китель был увешан медалями и орденскими планками, через правое плечо протянулась красная лента.

Поклонившись в ответ директору, он что-то неразборчиво сказал и протянул руку. Понцио с величайшим уважением пожал ее и тут же отпустил.

Знаменитости можно простить все. У этого человека руки были по локоть в крови, а его встречали так, будто он только что сделал крупное пожертвование на нужды медицины.

Пропагандисты маджи всегда утверждали, что его жертвы – убийцы и мятежники, жаждущие дестабилизировать обстановку в Коррим-Масе или потрясти основы веры, что они – худшие из злодеев, что они крайне опасны и при возможности без раздумья пролили бы кровь невинных. У маджи не оставалось иного выбора, кроме как отправить их, пусть и с неохотой, к Всевышнему. Возможно, стирать память было бы не так жестоко, но эта технология подпадала под религиозный запрет.

Вскоре он подошел к нам, повернулся ко мне, мысленно истекая слюной, и взял меня за руку. Я поняла, что он прекрасно знает, о чем я думаю, и что это нисколько его не волнует.

– Госпожа Колпат, – слегка поклонившись, сказал он, – всегда приятно встретить такую красивую женщину. И такую талантливую. Как я понимаю, вы пилот?

Слова его звучали совершенно искренне. Будь я проклята, но этот сукин сын умел понравиться каждому. Он уже знал обо мне больше, чем доктор Понцио.

– Да, – ответила я, изо всех сил стараясь сохранить присутствие духа и не ляпнуть ненароком, что в этом нет ничего особенного: каждый может стать пилотом сверхсветовика. Каким-то образом он заставлял вас чувствовать себя полным ничтожеством. – Я отвечаю за «Белль-Мари», корабль корпорации «Рэйнбоу».

Он кивнул. Следующее его замечание было обращено к Алексу, но он все так же не сводил с меня взгляда.

– Остаться в небе наедине с такой красавицей… – восхищенно проговорил он. – Просто дух захватывает. Для меня большая честь встретиться с человеком, который вытянул у звезд правду.

Именно так он и сказал – «вытянул у звезд правду». И если вы считаете, что он не был похож на Дракулу, я с вами соглашусь. Не высокий, не самоуверенный и не мрачный. В нем не было ничего угрожающего. Тот, кого хочется пригласить на ужин.

– Как я понимаю, – продолжал он с едва заметным акцентом, – недавно вам вновь улыбнулась удача?

Кто-то вложил ему в руку бокал вина.

– Базовая станция шэньцзи, – сказал Алекс. – Вы неплохо осведомлены.

– О да, – кивнул маджа. – Можно не сомневаться. – Он поднял бокал. – За базовую станцию. И за человека, благодаря которому она была найдена. – Слегка пригубив вино, он вытянул руку с бокалом, не сводя взгляда с Алекса, и разжал пальцы. Оказавшийся рядом помощник тут же подхватил бокал и передал его кому-то еще. – Мы в долгу перед вами, господин Бенедикт.

– Благодарю, ваше превосходительство.

Сердце мое забилось сильнее при мысли, что я могла бы оказаться в космосе наедине с этим типом. Нет, мне вовсе не хотелось именно так провести выходные. И все же…

– Я бы не отказался побыть в вашем обществе, – сказал маджа, все так же глядя на Алекса, но обращаясь ко мне. – Увы, в данный момент у меня есть обязательства.

– Конечно, – кивнул Алекс, прекрасно понимая, что происходит, и всевозможными способами намекая мне: «Не соглашайся ни на что».

И все же я солгала бы, сказав, что мне нисколько не польстило внимание маджи. Я вдруг представила себя в его объятиях, на освещенном луной балконе над морем. На лице Винди отразилась тревога, – казалось, она заглядывает прямо мне в голову.

– Возможно, Алекс, вы найдете время и посетите меня в Кабаллахахе? – Имелась в виду горная цепь в Коррим-Масе. – Надеюсь, вы возьмете с собой вашу очаровательную помощницу. – Взгляд маджи снова упал на меня.

– Да, – ответил Алекс. Мне показалось, что он с трудом скрывает улыбку, но ни один мускул на его лице не дрогнул. – Буду очень рад… когда позволят обстоятельства. Правда, Чейз? – Он повернулся ко мне.

Я стояла как болван, удивляясь, как меня в свое время угораздило связаться с Гарри Латтимором. Но это совсем другая история.

– Да, – сказала я, вложив в свой голос чуть больше воодушевления, чем хотела.

– Вот и хорошо. – Маджа повернулся к помощнику. – Значит, решено. Мока, возьми контактные данные.

Он направился к группе политиков, которые расступились перед ним. Мока, настоящий великан, взял у Алекса код, вежливо улыбнулся и вернулся к диктатору.

Стоит заметить, что я вполне могу составить конкуренцию другим женщинам, но вряд ли меня можно принять за бывшую королеву красоты. И все же еще несколько минут маджа кидал на меня взгляды, а я инстинктивно улыбалась в ответ, не в силах удержаться. Алекс наблюдал за мной, не скрывая усмешки.

– Он что, завладел твоим сердцем? – спросил он.

Маджа, похоже, чувствовал себя как дома. Он мог быть сколь угодно чудовищен, но, как опытный политик, широко улыбался каждому. При случайной встрече на улице он сразу показался бы мне мужчиной, способным очаровать кого угодно, – в лучшем смысле этого слова. Но с тех пор я никогда не доверяла полностью своим чувствам.

Тем временем мы бродили по залу, обмениваясь рукопожатиями и представлениями. «Позвольте представить комиссара по вопросам водоснабжения. Секретарь Хоффман. Профессор Эскаларио, автор прошлогодней работы о темной материи. Джин Уолбертон, помощница главы Совета по особым поручениям. Доктор Хоффман, официально признанный человеком, который совершил самый дальний полет за пределы Конфедерации…»

Прежде чем мы перешли в выставочный зал, Винди отвела нас в сторону.

– Алекс, – сказала она, – маджа, скорее всего, тоже пожелает кое-что купить.

– И больше никто?

– Нет.

– Шутишь? Тут целая толпа политиков, а ты их туда не пустишь?

– На завтрашнем аукционе будут представители прессы. – Винди понизила голос. – Вряд ли сами артефакты интересуют здесь кого-то, кроме вас и, вероятно, маджи. Они хотят только одного – сфотографироваться во время аукциона, пожертвовать деньги на популярное дело, а потом, вернувшись домой, передать образец в музей. Мы сказали им, что завтра сюда понабегут журналисты, – это все, чего они хотят.

– Удивительно.

– Они все политиканы, Алекс. В том или ином смысле.

Маджа любил выпить и как следует посмеяться. Весь тот час с небольшим, что мы бродили по залу для приемов и вестибюлю, где-нибудь слышался негромкий смешок маджи; глаза его горели. Я начала подозревать, что получу приглашение еще до окончания вечеринки. Его охранники расхаживали с бокалами в руках, но вряд ли там было что-то крепкое.

Затем, с немалой помпой, всеобщим вниманием завладели подчиненные Винди, открывшие двери в выставочный зал. Мы увидели ряды длинных столов, на которых лежали сотни предметов с «Поляриса» – одежда, скафандры, чашки, стаканы, ложки, ботинки и электронные устройства. Были также шахматы, игральные фишки, игральные карты с выдавленной на рубашке эмблемой корабля и даже кристалл с записями музыки Тома Даннингера. Информационная табличка сообщала, что Даннингер был превосходным музыкантом. Большинство предметов находились внутри запертых витрин, и каждый был снабжен инвентарным номером.

На стенах висели фотографии Мэдди Инглиш и ее пассажиров: Нэнси Уайт путешествует где-то в джунглях, Уоррен Мендоса склоняется над больным ребенком. Мартин Класснер сидит перед наброском, изображающим галактику; Гарт Уркварт беседует с журналистами на ступенях Капитолия. Силуэт Чека Боланда, погруженного в глубокие размышления. Мэдди в полной форме, безмятежно смотрящая в зал. И наконец, Том Даннингер посреди ночного кладбища – на репродукции знаменитой картины Ормонда.