На щеку Кассандры налипла паутина. В стенах здесь образовалось столько трещин и дыр, что впору было ожидать встречи не только с пауками.

Глаза постепенно привыкли к темноте. На массивных козлах стояли деревянные бочки с вином. К некоторым были привязаны стеклянные кувшины. Из щели на потолке капала вода. Мадалена едва ли пошла бы сюда по собственной воле. Одного запаха плесени от сырых камней было довольно, чтобы держаться от этого места подальше.

— Мада! — крикнула Кассандра.

На ее голос отозвалось только эхо.

Кристиан подошел к одной из бочек, ощупал клеймо.

У дальней стены стоял низкий мраморный столик. Чужеземец достал кремень и зажег запыленный фонарь. На стене заплясали зловещие тени. Свет фонаря ложился на лицо Кристиана, превращая его в неподвижную белую маску.

Кассандре сделалось не по себе. Она чувствовала, что с каждым шагом приближается к чему-то страшному.

Кристиан поддержал ее за локоть.

— Faites attention, — произнес он. — Постарайтесь не упасть.

Кассандра замерла. Faites attention! Она и забыла, что Кристиан француз. И вновь его слова показались ей странно знакомыми.

Кассандре не хотелось, чтобы ее спутник почувствовал, как она дрожит. Она попыталась осторожно высвободить локоть, но Кристиан его не отпускал.

— Мне больно, — сказала Кассандра. — По-моему, пора вернуться за подмогой.

Но он тащил ее за собой в темноту.

— Идем, — промолвил вдруг он. — Настал твой черед.

Кассандра помертвела от ужаса. Она вспомнила, где слышала этот голос.

Теперь она знала: Кристиан — это тот самый человек в маске сокола.

Стены погреба закружились у нее перед глазами в неистовой пляске.

— Пустите меня!

Кассандра вырывалась, но он держал ее очень крепко. Она кричала, но своды погреба заглушали ее крики.

— Не утруждай себя, — промолвил Кристиан с ощутимым французским акцентом. — Никто тебя не услышит.

С этими словами он вывернул своей жертве руку и бросил ее на пол.

Кассандра рухнула на мокрые плиты. В правой ноге что-то хрустнуло, по телу разлилась невыносимая боль, из глаз хлынули слезы. Кристиан говорил правду. Стены погреба очень толстые. Докричаться до одурманенных вином гостей сквозь музыку и шум свадебного пира не проще, чем до Сан-Доменико. Она угодила в ловушку, и ждать помощи не приходилось.

Кристиан склонился над Кассандрой.

— Разве ты не получила мое письмо? Я говорил — твое время придет.

Правая рука убийцы дернулась. Опустившись на колени возле Кассандры, он несколько раз энергично сжал и разжал кулак.

В голове у нее крутился неистовый хоровод оборванных мыслей и смутных воспоминаний. Послание было написано необычным почерком, с наклоном влево, так же, как подпись на портретах. Кристиану пришлось научиться писать левой рукой, когда правая пострадала в сражении. Человек в маске сокола на балу у Дюбуа тоже дергал правой рукой и держал ее неестественно.

А еще он говорил ужасные вещи об прелестях войны.

Кассандра попыталась отползти назад, но уперлась в стену. Кристиан достал из кармана нож. Кассандра как заколдованная смотрела на матово блестевшее лезвие. Она не могла вздохнуть. Не могла пошевелиться. Не могла отвести глаз от серебристой стали…

Убийца старательно заправил полы туники в бриджи, чтобы не испачкать их в крови. Потом потер здоровой рукой подбородок. Кассандра могла разглядеть каждый палец его пятерни, любовно ласкавший кожу. Она зажмурилась и резко раскрыла глаза, зрение сделалось еще острее. Теперь она видела каждую петельку на кружевах его манжет. Длинные пальцы напоминали когтистые лапы. На указательном виднелась бледная полоска, точно от кольца. От перстня с цветком о шести лепестках, вне всякого сомнения.

На глазах у Кассандры вновь выступили слезы, но она подавила рыдания. Если ей суждено погибнуть, она отдаст свою жизнь недешево.

Кассандра пошарила по мокрому полу, надеясь найти камень или осколок стекла: хоть что-нибудь, что могло сойти за оружие. Не найдя ничего тяжелого или острого, она плеснула в глаза мучителю мутной водой, вскочила на ноги и попыталась проскочить мимо него. Но он схватил ее за пристегнутый к поясу розарий и отшвырнул назад, как тряпичную куклу.

— Salope, — прошипел он по-французски. — Сука.

Прижимая девушку к стене, убийца поспешно вытер глаза и приставил к ее шее острие ножа.

— Что ж, похоже, у меня появилась модель для нового портрета, — заметил он. — Интересно, что подумает твоя драгоценная тетушка, когда вернется домой.

— Почему? — Страх обволакивал Кассандру, словно туман. В горло ей упиралась холодная сталь. — Зачем тебе я?

Кристиан усмехнулся.

— Почему ты? — переспросил он тонким, высоким голосом. — Ты считаешь себя такой умной… А сама не понимаешь таких простых вещей…

Убийца заправил девушке за ухо рыжий локон, на миг задержавшись кончиками пальцев на ее щеке.

— У него есть все, а у меня ничего. И так было всегда, всю жизнь. Он вечно забирал то, что принадлежало мне по праву. Разве это справедливо?

Кассандра прижималась к стене, молясь, чтобы шершавые камни расступились и поглотили ее.

— О чем ты? Я не понимаю, — пролепетала она.

В глазах Кристиана сверкнул злобный огонек.

— Ну конечно, — промолвил он. — Лука обо мне не рассказывал, верно?

Кристиан чуть отвел нож от ее лица.

— Мой единокровный брат стыдится меня точно так же, как наш отец стыдился моей шлюхи-матери. И не мне его за это винить.

Кассандра ничего не понимала. Кристиан — единокровный брат Луки? Должно быть, ее жених, прослышав об убийствах, сразу заподозрил Кристиана. Но почему он скрыл свое возвращение?

— Но почему Мариабелла? — спросила Кассандра, борясь с удушающим страхом. — Почему София?

— София — всего лишь подарок, — небрежно ответил Кристиан. — Она стала доставлять Жозефу известные… неудобства. Вот что бывает, когда до свадьбы расставляют ноги.

Неудобства. Ходили слухи, что София была беременна. Кассандра ощутила приступ тошноты.

Внезапно лицо Кристиана изменилось. Глаза горели, рот перекосился от боли.

— Но с Мариабеллой все было по-другому. Она клялась, что любит меня, но ей было мало одного мужчины. Я сходил с ума, когда видел ее под руку с Жозефом. — Его голос срывался от сдавленного хрипа к пронзительному визгу. — Мне пришлось это сделать. Жозеф обо всем догадался. Он всегда обо всем догадывался. Конечно, он пришел в ярость, но другого выхода не было. — Теперь Кристиан говорил шепотом, словно обращался не к Кассандре, а к самому себе. — Это был единственный способ сделать ее моей навсегда.

Какой же она была наивной! Фалько оказался прав: Венеция полна ужасных тайн. Жозеф Дюбуа позволил Кристиану убить обеих женщин! Помогал ему заметать следы! Кассандра дрожала. Убийца сжимал нож так яростно, что у него побелели костяшки пальцев. Смертоносное лезвие сверкало у нее перед глазами.

— Зачем же ты их убил? — спросила Кассандра, стараясь не смотреть на нож. — Ты ведь любил Мариабеллу.

Кристиан вздохнул, вновь обретая самообладание.

— Они были развратницами, как моя мать. Их нужно было пометить.

— А Мадалена? — Кассандра тянула время, отчаянно пытаясь придумать план спасения.

— Мадалена? — удивился Кристиан. — Мадалену я не трогал.

— А как же портрет? — возразила девушка. — Он как две капли воды похож на те портреты.

— Ах, это. — Убийца улыбнулся и от этого сделался еще страшнее. — А ты наблюдательна. Портрет — это свадебный подарок, и ничего больше. Жалкая попытка отплатить Рамбальдо за доброту и щедрость.

У Кассандры с души свалился камень. По крайней мере, Мадалене ничто не угрожало. Она огляделась. Погреб был длинным и темным. Входная дверь осталась в немыслимой дали. Добраться до нее невозможно. Даже если ей удастся усыпить бдительность злодея, он схватит ее на полпути. Если только слуга не спустится за вином. Или ее не хватятся.

Ведь это возможно?

Нет. Всю жизнь она зависела от других. Пришло время позаботиться о себе самой.