Фалько залпом осушил бокал и схватился за кисть.

Кассандра с восторгом наблюдала, как художник легкими движениями стремительно набрасывает рисунок, как швыряет на холст лихорадочные мазки, останавливаясь лишь для того, чтобы откинуть со лба мокрую от пота прядь. Во время кратких передышек она умоляла его показать работу, но он лишь качал головой, заставляя набраться терпения.

Кассандру стало клонить в сон. Затекшие спина и плечи немилосердно ныли.

— Как ты думаешь, где теперь Ливиана? — вдруг спросила она. И тут же поправилась: — Я хотела сказать, где ее тело?

Радостное волнение исчезло. Душу затопили раскаяние и горечь.

Фалько погрузил тонкую кисть в лужицу алой краски на палитре.

— Знаешь, в твоей одержимости есть что-то нездоровое. Не все ли тебе равно?

Кассандра крутила в пальцах хрупкий бокал.

— Она моя подруга. Как мне может быть все равно?

Тела ее родителей не нашли упокоения в земле предков. Даже в смерти они оказались в разлуке с близкими. Мысль о том, их нет в родовом склепе, не давала девушке покоя и многократно умножала скорбь, которую негде было излить.

— Я просто спросил. — Фалько вскинул руки, признавая поражение. — Правда, сегодня мы так и не узнали ничего нового.

— Ты действительно не видел того, с кем я танцевала? Человека в черном? — Кассандре было немного обидно, что Фалько позабыл о ней на балу. — В нем было что-то… — Ее передернуло. — Даже маска была какой-то хищной.

— Я его не видел, но в городе не так много мастеров, которые изготавливают дорогие маски. Можно попробовать их расспросить.

Кассандра вспомнила о черном перышке, упавшем ей на ладонь со второго этажа палаццо Дюбуа. Зря она его не сохранила.

— Заодно надо разузнать хоть о де Гради. Выяснить, какие методы лечения он практикует.

Из руки Фалько выпала кисть, оставив на сером каменном полу алое пятно. Художник наклонился, чтобы ее поднять.

— Можно и разузнать, — произнес он. — Ты, как я погляжу, устала. Сделаем перерыв?

— Да. — Кассандра с наслаждением выпрямилась, покрутила головой, разминая шею.

— Можно посмотреть?

Фалько наполнил ее бокал.

— Пока нет, — ответил он.

— Почему? — Кассандра прикрыла глаза. Настойчивый внутренний голос подсказывал: беги, беги, пока не поздно. И она снова его не послушала.

— Я еще не достиг совершенства. — В его устах эти невинные слова прозвучали двусмысленно. — Зато ты само совершенство, — еле слышно прошептал он.

Душа девушки разделилась на две половины, как небо, рассеченное молнией. И пока одна половина терзалась угрызениями совести, другая изнывала от страсти. Кассандра замерла, боясь спугнуть Фалько. Вот его губы коснулись мочки ее уха, скользнули по шее, достигли ее губ. Он ждал ответа. Время остановилось.

Его поцелуй был горяч и нежен. Душу Кассандры охватил восторг, а тело объяла слабость. Руки сплелись, губы соединились, души слились воедино, по жилам разлилось благодатное тепло. Кассандре казалось, будто она всю жизнь прожила в замке изо льда и только теперь вышла на солнце.

Фалько гладил ее лицо. Сердце девушки билось, словно птица, что жаждет вырваться из клетки и расправить на воле крылья. Неужели жар страсти может быть таким испепеляющим?! Неужели два живых существа в самом деле могут раствориться друг в друге?! Они будто снова оказались в одной лодке, а весь остальной мир плескался о ее борта.

И тут снаружи послышался стук, да такой, словно кто-то вознамерился сорвать дверь с петель. Кассандра отпрянула. Фалько прошипел сквозь зубы проклятие. Оба как по команде уставились на дверь. С улицы доносился нестройный пьяный хор.

— Оставайся здесь, — велел Фалько. — Я их выпровожу.

Кассандра машинально расправила юбку.

— Кто это?

— Кто-то из нашей компании. — Он поцеловал ее в лоб и кивнул на холст. — Не подсматривай.

С этими словами Фалько вышел из мастерской и плотно прикрыл выкрашенную красной краской дверь, а Кассандра осталась наедине со своей совестью.

Она помолвлена с Лукой. Она должна найти тело Ливианы. И что же она делает? Девушка поднесла руку к губам, еще хранившим привкус его поцелуя. Как такое могло случиться?

В голове у Кассандры был туман. То ли от поцелуя, то ли от настойки. Чтобы успокоиться, надо было перестать думать и о Луке, и о Ливиане, и о том, что сейчас произошло. Выбросить все из головы.

На улице раздался взрыв хохота. Девушке сделалось любопытно. Она тихонько соскользнула с дивана и прижала ухо к двери.

— Новый заказ… Хватит, чтобы расплатиться…

Заказ? Кассандра вся обратилась в слух.

— Чума… Еще пара ночей… Сан-Джуда… Я сыт по горло вонью мертвецов…

Вонью мертвецов. Это сказал Фалько. Она узнала бы его голос из тысячи. Зловещие слова иглой вонзились в затуманенный настойкой мозг.

Дверная ручка дернулась. Кассандра отскочила от двери, но в мастерскую никто не вошел. Кровь гулко стучала в висках. Как это понимать? Что скрывает Фалько? Девушка нервно расхаживала по комнате, пока не налетела на большое зеркало. Широкая трещина рассекала ее отражение пополам. Кассандра покрутилась перед зеркалом, с интересом наблюдая, как разбитое стекло преломляет фигуру. Ох, не стоило ей пить настойку.

Одна из ламп догорела. Кассандра хотела схватиться за стену, чтобы устоять на ногах, но пол вдруг резко накренился, и под ее ладонями оказалась ледяная поверхность зеркала. Отражение рассыпалось на мельчайшие осколки, а когда они вновь собрались воедино, в зеркале была уже не она, а Ливиана.

— Нет, — прошептала Кассандра, из последних сил борясь с дурнотой. — Тебя нет, ты мне чудишься.

Ее охватила паника. Вне себя от ужаса она набросилась на отражение с кулаками. Кисти рук пронзила боль, а от широкой полосы на стекле во все стороны побежали тонкие трещины. Лицо в искаженном зеркале стало меняться. Теперь это была ее мать, а за плечом у нее появился отец. Лиф материнского платья был залит кровью. Кассандра чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Мать шагнула вперед, и девушка увидела алый крест у нее на груди.

— Нет! — повторила Кассандра, пятясь. Она хотела бежать, но отец схватил ее и не отпускал. Только на самом деле это был Фалько.

Руки художника тянулись к аметистовому ожерелью. Девушка поняла, что он хочет ее задушить. Что он будет стягивать смертоносное украшение у нее на шее, пока она замертво не упадет на пол, будто еще одна сломанная кукла.

Кассандра метнулась в сторону. Воздух. Ей нужен воздух.

Девушка бросилась к выходу, но Фалько опередил ее и схватил за руку, прежде чем она успела отодвинуть щеколду. Он развернул беглянку к себе и прижал к двери плечом.

— Отпусти меня, — взмолилась Кассандра слабым, тоненьким голосом.

Фалько взял ее за подбородок.

— Куда же я тебя отпущу?

Он сильнее прижал ее к стене. Его плечо соскользнуло с ее ключицы и надавило на шею, впечатав тяжелые аметисты с нежную кожу. Кассандра задыхалась.

— Мне больно, — успела она прошептать, и мастерская погрузилась во тьму.

Когда Кассандра открыла глаза, мир показался ей призрачным и размытым. Она лежала на кушетке, до плеч укрытая пледом. Девушка попыталась приподняться. В нос ударил незнакомый резкий запах.

Над ней склонился Фалько с флаконом, полным странных белых кристаллов. В глазах юноши читались тревога и любопытство.

— Прости, — произнес он покаянно. — Я не хотел тебя пугать.

Кассандра разглядывала флакон.

— Что это?

— Нюхательная соль. — Фалько завинтил крышку и поставил флакон на пол. — Ты упала в обморок.