Значит, он и ее собирался убить?

Фалько пробежал мимо. К счастью, ее он не заметил. «Кассандра!» — звал Фалько. Она слушала, как он повторяет ее имя, пока его голос не стих вдали. Силы оставили Кассандру. Она медленно сползла по стене и села на землю. Горе, вина и страх набросились на нее, сдавив сердце невыносимой болью.

Улыбки. Поцелуи. Нежные слова. Ложь от начала до конца. Но как быть с ее собственными словами и чувствами? С тем, что до сих пор значило для нее слишком много? Девушка еще никогда не ощущала себя такой одинокой. Впервые со дня похорон Ливианы она решилась признаться себе, что, возможно, влюбилась в убийцу.

С утра лил дождь. Кассандре и Сиене предстояло встретиться с Мадаленой и ее служанкой Евой у восточного придела базилики Санта-Мария-Глориоза-деи-Фрари, одного из самых больших соборов в городе. На площади перед базиликой толпились аристократы и богатые горожане, нарядившиеся в свои лучшие платья, однако разыскать Маду не составила труда: у ее изумрудного платья был такой длинный шлейф, что под ним легко могла укрыться от дождя пара-тройка ребятишек. Мада в нетерпении притопывала ножкой, дожидаясь, пока Ева раскроет кожаный зонт.

В пасмурный день витражи базилики казались смутными темными пятнами. Кассандра нырнула под навес у входа в собор и поздоровалась с подругой. Прошлой ночью она не сомкнула глаз и теперь сама удивлялась, как ей хватило сил собраться и выйти из дома.

После расставания с Фалько девушка долго бродила вдоль канала, пока не обнаружила рыбака, спавшего на дне своей лодки, который согласился отвезти ее на Сан-Доменико. Когда Кассандра оказалась в своей комнате, до рассвета оставалось всего два часа, но заснуть она так и не смогла. Кассандра раскрыла дневник с твердым намерением изложить на бумаге все, что ей стало известно о связи Фалько с убийствами девушек, но страницы так и остались пустыми.

Теперь она с трудом держалась на ногах, тяжелое парадное платье тянуло ее к земле. Тело мучительно ныло. Неужели тетушка Агнесса испытывает подобные страдания каждое утро? Надо попросить на кухне, чтобы ей намешали в питье какую-нибудь бодрящую микстуру.

Дважды ударил колокол, и двери базилики распахнулись.

— Идем! — Мадалена сбросила капюшон и расправила зеленую вуаль. Ей не терпелось присоединиться к потоку прихожан, один за другим пропадавших в утробе церкви.

— Я очень рада, что мы вместе идем на мессу! — прошептала Мада, крепко вцепившись в локоть подруги. Девушки расположились на скамье в дальнем ряду. Перед ними сидели дамы с такими высокими прическами, что из-за них была видна лишь верхняя часть алтаря. Камеристки делили заднюю скамью с другими слугами.

— Я знаю, почему тетя меня сюда прислала, — прошептала Кассандра. — Она хочет, чтобы после объявления о помолвке я появлялась в свете. Меня уже несколько человек поздравили.

— Кто?

Кассандра пожала плечами:

— Понятия не имею.

Двое служек в белых с золотом одеждах прошли по главному нефу и затворили дубовые двери. Ударил колокол, в соборе воцарилась тишина. Священник в бордово-черном облачении вышел из резного алтаря и занял место на кафедре. Прихожане встали. На груди настоятеля сверкало золотое Распятие. Тусклый дневной свет, лившийся из стрельчатых окон, озарял огромную картину у него за спиной — «Успение и вознесение Девы Марии» кисти самого Тициана. Кассандре всегда нравилась картина, изображавшая миг, когда Спаситель забирает к себе на небо Богоматерь.

— Ты знаешь, что Тициан здесь похоронен? — шепотом спросила Мада. Она считала своим долгом сообщить подруге об этом всякий раз, когда они приходили на мессу вдвоем.

— Правда? — вяло подыграла Кассандра.

Все ее мысли были о Фалько. Подаренное им ожерелье она, не снимая, носила на груди, под одеждой. Снять его у нее отчего-то не поднималась рука. Она дала себе слово, что вернет ему его подарок, если только они увидятся снова.

Теперь, при свете дня, уверенность Кассандры, что Фалько убийца, начала таять. Не мог он никого убить. Возможно, писал для зловещего лекаря какую-то картину. Особый заказ, который ему велено держать в секрете. Нужно разыскать Фалько и заставить его во всем признаться. Тогда наверняка нашлось бы объяснение всему, что она видела и слышала ночью.

— Господи помилуй, — вместе со всеми выдохнула Мадалена. Кассандра вздохнула.

Народ в церкви молил Господа об отпущении грехов, а она думала о том, как согрешить еще больше.

Кассандра выпрямилась на скамье и заставила себя вникнуть в смысл проповеди. Что-то о честности. Очень ко времени.

Мадалена наклонилась к подруге. Маде никогда не удавалось спокойно высидеть проповедь, которая — и с этим Кассандра была готова согласиться — всегда представлялась ей слишком длинной.

— Ты слышала новости?

Кассандра покачала головой. До Сан-Доменико слухи доходили позже всех.

— В Большом канале нашли труп девушки. Служанки, судя по всему. Бедняжку искромсали ножом. За голову преступника обещана награда.

Кровь в жилах Кассандры сковало льдом. Она представила раздутое тело, всплывшее со дна, синие отметины на шее и алый крест на груди. Мада предположила, что погибшая была служанкой. Девушка могла бы поспорить на что угодно, что это София, пропавшая горничная из палаццо Дюбуа.

— Какой ужас! — прошептала Кассандра. — Труп опознали?

Мадалена наморщила лоб.

— Не знаю. У меня скоро свадьба, а весь город судачит о зарезанной служанке. Дурное предзнаменование, не находишь?

Кассандра не стала возмущаться черствостью подруги. Ее мысли были слишком далеко. Трупы, записки с угрозами, незнакомцы в масках, пугающие видения — в последнее время вся ее жизнь была полна дурных предзнаменований. Девушке не хотелось верить, что автором зловещего послания, подброшенного в ее гондолу, был Фалько. Она часто возвращалась к роковому клочку пергамента, но не могла разгадать его тайну.

Священник приготовился читать из Евангелия от Матфея. Прихожане усердно крестились. Мада внимательно наблюдала за подругой и вдруг приметила лиловый камешек, что на миг показался из-за ворота ее платья. Прежде чем Кассандра успела ей помешать, она протянула руку и потянула за ожерелье.

— Где ты его взяла?! — прошипела Мадалена.

Ее взгляд напугал Кассандру.

— Не помню, — солгала она. — В ювелирной лавке на площади Сан-Марко. А что?

Сидевшие впереди матроны как по команде обернулись. Одна из них нахмурила брови, другая приложила палец к губам. Мада схватила подругу за руку и потащила к выходу. Девушки бесшумно распахнули двери и оказались на площади.

Дождь еще не кончился, однако Мада повлекла Кассандру подальше от храма. Она остановилась лишь на набережной, словно до этого никак не могла заговорить. Ева и Сиена выбежали из собора вслед за хозяйками. Служанки должны были держать над ними раскрытые зонты, однако не смели приблизиться, чувствуя, что госпожам требуется поговорить наедине.

— Что случилось? — спросила Кассандра, набросив на голову капюшон. — Что, во имя всего святого, происходит?

Мада запахнула плащ и сурово сжала губы.

— Это не твое! Это ожерелье Ливианы.

— Что?! — Кассандра не поверила своим ушам.

Мадалена ткнула пальцем в лиловые камни у нее на груди.

— У Ливианы был набор из трех одинаковых ожерелий. Рубиновое, изумрудное и аметистовое. В этом ее похоронили.

Кассандра заставила себя вспомнить день похорон. Кажется, на груди у Ливианы действительно было украшение, но оно могло оказаться просто похожим. Фалько мог заполучить ожерелье, только похитив его у мертвой. А это невозможно, потому что…