– Есть что-нибудь конкретное?

– Пока только догадки. Но главное: штукатурку, или как там, макияж, он нанес на жертву уже после смерти. Так что мы уже окрестили убийцу Гримером.

Арсеньев тяжело вздохнул:

– Значит, я не ошибся…

– Думаете – маньяк, Виктор Васильевич? Я бы не спешил делать таких выводов. Похоже, что предварительные данные за это, но с полной уверенностью можно будет утверждать лишь…

– После очередного трупа?

Старостин молча развел руками.

– Черт бы их всех побрал, идиотов! – выругался Арсеньев. – Развели в стране бардак, психи по улицам разгуливают…

– Да их и раньше хватало, Виктор Васильевич. Один Чикатило чего стоит.

– Раньше это были экстраординарные случаи, да и сил у нас было поболе.

А сейчас с одними заказухами сколько головной боли. Ладно, ты вот что, Владимир Викторович, постарайся установить личность убитой, а там видно будет. Все силы кинь на это. Не хватало, чтоб она оказалась дочкой какой-нибудь шишки. Такой шум подымется!.. Если обнаружишь явный след разрабатывай, но сильно не отвлекайся, не забывай, что на тебе еще семь дел висят.

«Семь, – усмехнулся Старостин. – Если бы! Это только те, по которым удалось продвинуться. А сколько „глухарей“? Сейф от папок пухнет».

В понедельник в театре был выходной. Проснувшись, Наталья с недоверием посмотрела на стрелки настенных часов, показывающие полдень. Ну и пусть! Зато сон вернул ей силы, бодрость и желание действовать.

Постояв минут пять под контрастным душем, она накинула халат, вышла из ванной, сбила в шейкере молочный коктейль с половинкой банана и целым киви и устроила себе легкий завтрак. Порывшись в сумочке, нашла визитку Шалимова и набрала его номер.

Собеседник был несказанно удивлен, услышав ее голос.

– Это вы? – И после короткой паузы виноватый голос:

– Мне очень жаль, что так произошло.

– Не стоит извиняться, мне нужно с вами поговорить. – Ну, как бы то ни было, – продолжая думать о своем, сказал Шалимов, – вы оказались великолепны.

Хотя ее мысль работала в другом направлении, Наталья отметила про себя, что слова Шалимова доставили ей удовольствие.

– Благодарю. Мне бы хотелось повидаться с вами.

– Сегодня?

– Да. – Она была лаконична.

– Понедельник – день тяжелый, – протянул Шалимов. – Это терпит до вечера?

– Нет.

– Хорошо… В три вас устроит? Я должен хотя бы немного разгрести дела.

Кафе «Венеция» на Ленинградском проспекте подойдет?

– Вполне.

«Венеция» располагалась на первом этаже большого жилого дома, в помещении бывшего гастронома. Оформленная в претенциозном колониальном стиле, она совершенно не отвечала своему названию.

Это было некое подобие гостиничного ресторанчика в провинциальном английском городке. Для полноты сходства не хватало разве что мисс Марпл и ее товарок, мирно попивающих чай с кексом и обсуждающих предосудительное появление некой дамы на вчерашнем заседании благотворительного общества.

Стены были драпированы бледно-зеленым шелком, по углам стояли искусственные пальмы в широких кадках с латунными обручами, многочисленные посетители восседали на тяжелых дубовых стульях с высокими резными спинками.

Интерьер дополняли писанные маслом приморские пейзажи с парусниками на горизонте, обрамленные в золоченый багет.

Когда Наталья вошла в кафе, Нурали уже ожидал ее за угловым столиком.

Для этого случая она выбрала строгое, почти закрытое платье. Макияж, легкий и незаметный, также соответствовал деловой цели встречи.

– Извините, что задержалась.

Нурали глянул на часы.

– Вообще-то, Наташа, вы пришли вовремя.

– Я понимаю, что отрываю вас от дел, но мне необходимо с вами поговорить.

Бесшумно появившемуся у столика холеному официанту она заказала чашку капуччино. Нурали достал из кармана пачку «Мальборо»:

– Сигарету?

– Благодарю, – вежливо отказалась она.

– Странно, – пожал тот плечами. – Мне казалось, что вы курите. Сигарета могла бы добавить шарма такой очаровательной женщине.

– Вы мне льстите. – Она растянула губы в едва заметной улыбке.

– Нисколько. Да вы и сами прекрасно знаете себе цену.

– А мне показалось, что меня ценят слишком дешево, – с сарказмом сказала она. – Во всяком случае, ненамного дороже тех глупых, восторженных девиц, в компании которых я имела счастье оказаться некоторое время назад.

– По этому поводу я уже принес вам свои извинения.

За столиком воцарилась тягостная пауза, которую отчасти заполнил появившийся на столике кофе.

– К вам у меня претензий нет, – наконец сказала Наталья. – И вообще я была уверена, что на этом наше знакомство закончится. Но вчера вечером ваш шеф в достаточно назойливой форме предложил вернуться к тому, с чего мы начали.

– То есть? – Нурали сдвинул брови.

– Он подкараулил меня возле театра и рассыпался в извинениях.

– Его можно понять, – широко улыбнулся Нурали. – Дальнейшая судьба фильма под угрозой, и все из-за вас.

– Что вы говорите? – хмыкнула она.

– Это – абсолютная правда. Крымов закатил Руслану Каримовичу жуткий скандал. В роли главной героини он видит только вас. У Гатаулина нет иного выхода. Если он не примет условий режиссера, то контракт будет расторгнут.

– Ах вот оно что… – понимающе кивнула Наталья. – Мне-то показалось, что все эти так называемые пробы затеяны лишь для того, чтобы ваш шеф мог утолить некоторые свои желания.

Шалимов густо покраснел.

«Это хорошо, – отметила про себя Наталья. – Очко в твою пользу».

– Гатаулина не стоит за это осуждать. То есть, вы понимаете… Я хотел сказать, что в его ситуации любой мужчина мог бы поступить так же.

– Что же это за ситуация такая?

Нурали нагнулся над столиком и заговорщицки прошептал:

– Да при такой жене любой волком взвоет.

«Так я и думала».

– А какое отношение его жена имеет к съемкам фильма?

– В том-то и дело, что никакого. Но она очень известный в мире бизнеса человек, что, между нами, не мешает ей быть страшно ревнивой.

Наталья пожала плечами.

– Это – его проблемы. Пусть разводится, если ему так недостает свободы.

– Да она никогда в жизни не даст ему развода, не тот характер. Знаете, есть такая категория женщин: ничего в этой жизни из рук не упускают. Тем более – преуспевающего мужа. Словом, она не позволяет ему расслабиться. А тут подвернулся такой случай…

«Еще бы не воспользоваться – при такой-то супруге».

– Вот Гатаулин и не удержался. Знаете, какая забавная вещь произошла? В субботу, после того как вы стремительно исчезли, она Руслану Каримовичу на мобильный позвонила. Он ей говорит: «Фатима, дорогая, я сейчас занят, у нас важное совещание…» А вокруг шум, девчонки плещутся, режиссер на них орать начал – в роль вошел, репетицию устроил. Фатима, видно, жутко взбеленилась, услышав все это в трубке. Гатаулин тут же все бросил, в машину и домой. Даже не знаю, как он с ней объяснялся. Но, видимо, обошлось. А то, бывало, с синяками и царапинами на службу приходил. На фирме все, конечно, знают, а секретарша Гатаулина – та и вовсе ее платный агент. Руслан Каримович не часто может позволить себе оттянуться, разве что за границей.

– Значит, кино для него – не более чем способ совместить приятное с полезным? – как бы между прочим поинтересовалась Наталья.

Нурали едва заметно шевельнул плечами и откинулся на спинку стула.

– А я отношусь к этому иначе, – сказала она, вставая. – Благодарю за то, что уделили мне внимание.

– Опять опаздываешь, – добродушно проворчала вахтерша, провожая взглядом стремительно влетевшую в вестибюль Наталью. – Кстати, тут тебя один мужчина спрашивал. Интересный такой…

Наталья едва не споткнулась, представив себе круглое лицо Гатаулина и его пухлые волосатые руки.

– Небольшого роста, полный, с лысиной? – спросила она, резко обернувшись.