– Очень, очень рад! – Глаза его разгорались все сильнее. – Прошу, – указал Гатаулин на узкий кожаный диван у стены.

Наталья села, без жеманства кивнула в ответ на предложение выпить чашку кофе. Нурали пытался что-то сказать, но Гатаулин опередил его:

– Мне нужны сводки со всех наших заправок.

– Но, Руслан…

– И немедленно!

Наталья заметила, как Шалимов с сожалением посмотрел на нее, когда покидал кабинет, и усмехнулась про себя: «Стареющий шеф отшивает молодого соперника». Она и сама предпочла бы не оставаться наедине с Гатаулиным, который по первому впечатлению не вызвал у нее особых симпатий – так, заурядный, самоуверенный нувориш, вполне предсказуемый и потому скучный. Впрочем, обещанная ей перспектива была столь соблазнительна, что мелкие препятствия вроде похотливого спонсора можно было игнорировать – это не имело решающего значения.

Между тем в глазах генерального директора «Росвнешимпэкса» уже пылал настоящий огонь.

«Ох уж эти восточные мужчины!» – подумала она.

– Так вы, значит, актриса? – спросил он, погружаясь в кресло напротив.

– Начинающая, – уточнила Наталья.

Бесшумно распахнулась дверь, секретарша внесла на подносе две чашки дымящегося свежезаваренного кофе. Гатаулин дождался, пока она удалится, и, лукаво улыбаясь, предложил:

– А может, вы выпили бы чего-нибудь покрепче? У меня для гостей всегда есть коньяк, джин, виски. Хотя… Я думаю, что такая дама, как вы, предпочитает шампанское.

– Кофе вполне достаточно. Вы – человек занятой. Мне не хотелось бы отнимать у вас драгоценное рабочее время. Не поговорить ли нам по существу?

Гатаулин приглушенно кашлянул. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что мысли генерального директора в данный момент далеки от искусства, Наталья взяла инициативу на себя:

– Насколько мне известно, у вас есть сценарий, режиссер и деньги.

– А также большое желание внести свой вклад в дело развития отечественного киноискусства, – высокопарно произнес Гатаулин. – Мы понимаем, что в это сложное для нашего кинематографа время, когда повсюду засилье голливудского ширпотреба, наша цель…

Он неожиданно вскочил с кресла и, размахивая руками, принялся расхаживать по кабинету:

– Неужели мы, россияне, высокодуховная нация, прокладывающая путь в будущее, не способны произвести продукт, который сможет на равных конкурировать, а то и превосходить эту американскую чернуху?

«Ну и каша у него в голове. Сам не понимает логических противоречий в собственных речах. С одной стороны – высокодуховная нация, с другой – продукт».

– А чем сейчас увлечены россияне? Все читают женские детективы.

Прекрасно! Почему мы должны оставаться в стороне? Нам предложили добротный сценарий, и мы готовы вложить в это деньги. Даже если наши вложения сразу не окупятся, мы все равно будем чувствовать себя причастными к благородному делу возрождения отечественного кинематографа.

Наталья прервала демагогический понос Гатаулина одной фразой:

– Кинематограф непременно возродится. А кто режиссер?

– Режиссер? – Гатаулин умолк. – Ну, этот… Как же его…

Он подбежал к рабочему столу, раскрыл ежедневник и перелистал несколько страниц.

– Да где же он у меня был записан-то?.. А! Вот, нашел. Сергей Крымов.

Наталья чуть заметно повела плечами.

– Мне это имя ни о чем не говорит.

– Ну, что вы. Прежде чем остановить свой выбор на нем, мы подробно изучили его творческую биографию. – Он запнулся и с гордостью добавил:

– Знаете, я стараюсь быть профессионалом во всем, за что берусь. Даже в продюсерском деле.

– Вы лично – главный продюсер?

– Конечно, – зарделся Гатаулин. – Я веду этот проект с самого начала. Я принимаю решения только после тщательного ознакомления со всеми аспектами проблем.

– Вы – очень ценное приобретение для отечественного кинематографа, – пряча губы за чашкой кофе, чтобы скрыть невольную улыбку, сказала Наталья.

Но ее ирония не ускользнула от генерального директора «Росвнешимпэкса».

– Как вы думаете, что главное для современного кинематографа? – чуть прищурившись, спросил он. – Деньги. А они у меня есть.

– Вот в этом я с вами абсолютно согласна, – серьезно сказала Наталья. – Времена голого энтузиазма давно прошли.

Почувствовав перемену в ее настроении, Гатаулин удовлетворенно кивнул.

– Я счастлив, что вы меня понимаете. Думаю – мы сработаемся. Мне надо показать вас режиссеру. Он – настоящий профессионал и должен оценить вас по достоинству, хотя у него за плечами всего одна полнометражная картина. Но вы прекрасно знаете другие его работы. Помните нашумевшую рекламную компанию банка «Столичный»? Да-да, это именно его продукт.

– Когда я могу с ним встретиться?

– В субботу у нас пробы. Вам очень повезло, что мы не успели выбрать актрису на главную роль.

– Мне нужно что-нибудь готовить?

Он непонимающе взметнул брови.

– Что готовить?

– Вообще-то неплохо было бы ознакомиться со сценарием, – сказала Наталья, в душе посмеиваясь над неопытностью новоиспеченного продюсера. В это время в кабинете запищал интерком:

– Руслан Каримович, – донесся голос секретарши, – к вам Владимир Петрович.

Гатаулин мгновенно насупился.

– Черт, я и забыл. Извините. Как вас зовут?

– Натали.

– Да-да, Натали… Простите, ради бога, еще раз. На чем мы остановились?

– На сценарии.

– Сценарий… – растерянно произнес он. – Сценария, знаете ли, у меня нет. Но, я надеюсь, вы читали Полину Дашкову?

– А кто это?

– Ну как же! – изумленно развел руками Гатаулин. – Одна из популярнейших современных писательниц.

– И о чем она пишет?

– О жизни…

– Не читала, – сказала Наталья, поднимаясь.

– Ну, тогда почитайте что-нибудь, до субботы время еще есть. В субботу к двенадцати ноль-ноль приезжайте, здесь будет общий сбор.

Наталья ждала лифт на пятом этаже, когда из-за спины раздался голос Нурали:

– Как прошла беседа?

– Нормально, – спокойно ответила она. – Проба назначена на субботу.

– Проба?.. – по лицу Шалимова пробежала легкая тень. – Ах, да-да… Но вы же понимаете, что это не более чем формальность? С такими данными, как у вас… И моя поддержка вам обеспечена. В этом можете не сомневаться.

Двери лифта бесшумно открылись. Уже войдя в кабину, Наталья обернулась к Нурали, оставшемуся на площадке:

– Да, кстати, а вы читали Полину Дашкову?

В теплое субботнее утро, просто идеальное для прогулок верхом, по аллее Битцевского лесопарка, пустив лошадей неторопливым шагом, ехали двое молодых людей: он и она. Обоим было по восемнадцать лет, оба наслаждались молодостью и жизнью, которая казалась им прекрасной и бесконечной.

– Дашка, а как ты смотришь на то, чтобы забуриться сегодня вечером ко мне? Предки слиняли на дачу, флэт свободен, можно посидеть, оттянуться…

– Как же, у тебя на флэте оттянешься, – с иронией ответила девушка в тонком жокейском трико, высоких кожаных сапогах и приталенном ярко-красном камзоле. Ее длинные светлые волосы были аккуратно упрятаны под черную жокейскую шапочку, в руке она держала тонкий гибкий стек, которым время от времени похлестывала по крупу свою гнедую. – Знаю я тебя, Санька. У тебя – всегда одно и то же…

– Постоянство – знак хорошего тона, – отшутился щеголеватый молодой человек, одетый так же, как и его спутница.

– Бабник ты, Санька, – смеясь, сказала девушка. – Вечно так: говоришь, будем только мы с тобой, а у тебя всегда толпа каких-то однокурсников… И однокурсниц, между прочим.

– Ты что, ревнуешь?

– Вот еще! Было бы из-за кого. Эта публика интересуются совсем другим.

– Чем же?

– Холодильником и баром твоего папика.

– Сессия закончилась, и они все уже разъехались.

– Не будет этих – притащатся другие. У тебя, между прочим, еще и одноклассников – толпа, – поддела девушка.

– К твоему сведению, Дарья, с большинством одноклассников я прекратил отношения. У меня своя судьба, у них – своя.