— Старший брат, теперь принимайте указ!

— Какой указ? Откуда? — удивился Юэ Фэй. — Объясни толком — иначе я не приму ничего!

— Не буду больше притворяться: я вовсе не Юй Гун — меня зовут Ван Цзо. Великий ван Ян Яо пожаловал мне титул дуншэнского хоу[74]. Вы сами знаете, что при императорском дворе у власти стоят продажные люди, а честных и преданных изгоняют. От этого народ терпит одни страдания. Ныне, когда императоры Хуэй-цзун и Цинь-цзун в плену и в государстве нет правителя, мой повелитель решил восстановить империю и дать покой народу. Он знает о ваших способностях и повелел мне пригласить вас в Дунтин, чтобы вы помогли ему. Примите его предложение, и вас ждут богатство и почет!

— Послушай, молодец! — с возмущением сказал Юэ Фэй. — Счастье, что ты со мной побратался — не то я выдал бы тебя властям, и тогда не сносить тебе головы! Неужели ты думаешь, что я, пользуясь милостями сунского государя, могу перейти на сторону мятежника? Забери свои подарки и немедленно уходи!

— Древние говорили: «Поднебесная не может быть собственностью одного человека, и управлять ею могут только добродетельные люди». Два императора попали в плен к Учжу из-за своего неразумия, в народе царит смятение, никто не знает, кому повиноваться. Решайтесь же, старший брат! Не упускайте удобного момента, и вы добьетесь высокого положения!

— Настоящий муж должен так хранить свои убеждения, как девушка девственность! — возразил Юэ Фэй. — Я родился подданным Сунской династии и умру им! Ты меня не переубедишь — будь у тебя даже красноречие Лу Цзя или Суй Хэ![75] Я хотел было оставить тебя в своем доме, но теперь передумал! Так что, брат, уезжай и скажи своему господину, чтобы он и думать обо мне не смел! Если мы и встретимся с ним, то не иначе, как в поединке!

Ван Цзо понял, что убеждать Юэ Фэя бесполезно, и стал увязывать подарки в узел.

Юэ Фэй забрал у матери серебро и вернул его Ван Цзо.

— Зачем это, старший брат? — смутился тот. — Подарки моего господина вы можете не принимать, но серебро — знак моего уважения к вам!

— Я принял серебро, как дар младшего брата, и теперь его возвращаю, как старший брат младшему. Возьми себе на дорожные расходы.

Ван Цзо принял серебро, поклонился Юэ Фэю и отправился в обратный путь.

Проводив Ван Цзо до ворот, Юэ Фэй возвратился в комнату матери.

— Почему ты отпустил друга, даже не накормив? — спросила она. — Ты же сказал, что он поживет у тебя несколько дней!

— Не вспоминайте о нем, матушка! Он мне сказал, что хочет быть моим братом, а потом признался, что зовут его не Юй Гун, а Ван Цзо и подослал его ко мне Ян Яо из Хугуана, чтобы заманить к себе на службу.

— Вот оно что! — воскликнула мать и после недолгих размышлений приказала: — Сын мой, поставь в зале столик и принеси курильные свечи!

Когда все было готово, госпожа Юэ воскурила благовония, поклонилась Небу и Земле. Потом велела невестке развести тушь.

— Что еще прикажете, матушка? — спросил Юэ Фэй, опускаясь рядом с матерью на колени.

— Мне очень нравится, что ты терпишь бедность и не хочешь добиваться богатства нечестным путем! — сказала госпожа Юэ. — Боюсь только, как бы после моей смерти тебя не совратили с истинного пути! Я не хочу, чтобы ты запятнал доброе имя наших предков, и решила выколоть на твоей спине надпись: «Предан родине до конца». Так будь же верен государю, чтобы после моей смерти на могиле моей стояла плита с надписью: «Женщина, которая покоится здесь, воспитала достойного сына!» Если мое желание исполнится, я на том свете буду радоваться!

— Матушка, я и без накалывания готов выполнить ваше повеление! — воскликнул Юэ Фэй. — Мудрец говорил: «Не смей портить тело, кожу и волосы, кои дали тебе родители».

— Боишься боли? — усмехнулась мать. — А если тебя когда-нибудь в чем-то обвинят и потащат в суд, станут бить, ты и тогда будешь повторять изречение мудреца?

— Нет, нет, матушка! Колите!

Юэ Фэй снял рубашку. Мать обмакнула кисть в тушь, написала на спине сына: «Предан родине до конца» — и сделала первый укол.

Юэ Фэй вздрогнул.

— Тебе больно?

— Я даже не почувствовал, матушка.

— Сын мой! — со слезами на глазах воскликнула мать. — Ты знаешь, что я жалею тебя, и поэтому так говоришь!

Мать сделала наколку и втерла тушь. Юэ Фэй с низким поклоном поблагодарил мать и удалился.

Мы уже рассказывали, что начальник уезда Сюй Жэнь, исполняя приказ императора, отправился к Юэ Фэю.

В сопровождении многих служителей, которые несли подарки, он подъехал к его усадьбе. Хозяин открыл ворота и пригласил гостя в дом.

Войдя в зал, Сюй Жэнь сказал:

— Воскурите благовония, мудрый брат, и принимайте указ!

«Что за напасть?! — подумал Юэ Фэй. — Вчера явился с указом Ван Цзо, сегодня — Сюй Жэнь. Неужто Чжан Бан-чан захотел поймать меня в ловушку, пока в стране нет правителя?»

Юэ Фэй низко поклонился и сказал:

— Господин начальник уезда, оба государя сейчас в плену. От кого вы привезли этот указ? Объясните мне, иначе я его не приму!

— Неужели вы меня не знаете, мудрый друг?! — воскликнул Сюй Жэнь. — Кан-ван, девятый сын нашего государя, бежал из плена и нынче вступил на престол в Цзиньлине под именем Гао-цзуна. Я привез вам его указ!

Юэ Фэй тотчас же опустился на колени.

«Мы, воспринявшие волю Неба, объявляем наш высочайший указ: государство повергнуто в великие беды, и мы взываем к мудрым людям, — торжественно читал Сюй Жэнь. — Прежние государи доверялись изменникам, за это цзиньские разбойники увели их в плен на север, а храм императорских предков обратили в руины. Но Небо не оборвало счастья династии Сун, глиняный конь переправил нас через реку, и мы с помощью преданных нам сановников вступили на трон в Цзиньлине.

Война продолжается — каждый день приходят тревожные вести. Мы все время думаем о том, когда настанет день разгрома врага, когда наше государство вновь возвысится, старые императоры вернутся в столицу и при поддержке отважных полководцев займут трон.

Ныне нам донесли, что Юэ Фэй обладает великими познаниями в гражданских и военных делах и может быть использован на высокой должности. Посему повелеваем Сюй Жэню незамедлительно пригласить Юэ Фэя в столицу, дабы он возглавил наши войска, истребил мятежников, уничтожил чжурчжэней и помог императорам вернуться на родину.

Надеемся, что Юэ Фэй откликнется на нашу просьбу!»

Сюй Жэнь окончил читать и протянул бумагу Юэ Фэю. Тот почтительно принял ее и положил на стол.

— Это указ высочайшего, я не смею медлить!

— Правильно! — одобрил Сюй Жэнь. — Государство в опасности, надо ехать сейчас же! Приводите в порядок домашние дела — я вас подожду!

Юэ Фэй пригласил Сюй Жэня сесть, а сам вошел во внутренние покои и сказал матери и жене:

— Девятый сын государя Кан-ван вступил на престол в Цзиньлине и прислал за мной начальника уезда Сюя. Мне нужно выехать сегодня же, и я пришел проститься!

— Отправляйся, сын мой! — сказала госпожа Юэ. — Но прежде поклонись табличкам учителя Чжоу Туна и своих предков.

Юэ Фэй открыл кувшин императорского вина, совершил жертвенное возлияние перед табличкой покойного учителя и перед табличками предков, затем наполнил вином еще один кубок и, опустившись на колени, почтительно протянул его матери.

— Сын мой! — сказала госпожа Юэ, принимая кубок. — Я выпью это вино и пожелаю тебе, не щадя сил своих, служить государству. О доме не беспокойся. Если сумеешь прославиться, это будет для меня высшей наградой! Смотри не забудь моего наказа!

— Я исполню ваше повеление, матушка! — горячо обещал сын.

Госпожа Юэ выпила вино. Юэ Фэй встал с колен, снова наполнил кубок и подал жене:

— Может быть, и ты за меня выпьешь?