– Пейдж… – Рори боролась с желанием взять девушку за плечи и хорошенько потрясти. Чанс заслуживает большего, нежели жена, которая поклянется ему в верности у алтаря только потому, что так решили ее родители. Он заслуживает женщину, которая любила бы его всем сердцем, которая была бы готова на все, лишь бы быть с ним, ту, для кого жизнь без него теряет смысл. Он заслуживает… ее, Рори, черт побери! Она откинулась назад, решительно распрямив плечи. – Никогда не поздно разорвать помолвку.

– Нет, уже поздно! – Глаза Пейдж наполнились слезами. – Ты не понимаешь! Чанс должен на мне жениться. У нас нет выбора!

Слова обрушились на Аврору словно удар, причиняя почти физическую боль. Пейдж была беременна! Она тоже носит ребенка Чанса. Сукин сын! Он не только ей сделал ребенка. Он успел осчастливить еще и Пейдж!

Рори готова была убить его, разорвать на мелкие кусочки, оторвать и растоптать его мерзкую, похотливую плоть и руки, которыми он посмел коснуться другой женщины, после того как они ласкали ее! Или даже до того. Для Рори сейчас не имело значения, что Чанс и Пейдж были почти женихом и невестой и что у Пейдж было гораздо больше оснований претендовать на его близость, чем у нее. Логика была бессильна, когда в ее жилах пульсировали обида и злость. Ей казалось, что ее обманули и предали, оставив один на один с бесплодной нежностью и бесконечной болью… Как только они вернутся в Галвестон, она выследит и убьет Чанса.

Чанс понял, что у него есть серьезная причина для беспокойства.

Вечером, приняв душ, он налил себе стакан сока и вышел на балкон, пытаясь расслабиться. Сегодня они решили устроить себе выходной, так как Эдриан должен был выходить в ночную смену, а женщины не знали, когда вернутся из Хьюстона. Но позвонил мастер по ремонтным работам и сказал, что письменный стол, заказанный ими для офиса, уже доставили.

Эллисон пролистала невероятное количество мебельных каталогов, прежде чем нашла подходящий стол – он выглядел как антикварный, но по своим функциям ничем не отличался от компьютерного стола. Чанс решил, что это будет сюрприз для Авроры, и поэтому, не теряя ни минуты, отправился на остров.

Когда он приехал, рабочие уже ушли, и весь дом был в его распоряжении. «Первый раз я один в этом доме», – подумал Чанс, входя в гостиную, временно служившую им офисом. Окруженный лишь скрипами и вздохами старого дома, он окунулся в неспешное течение своих мыслей. Чанс сидел на полу, скрестив ноги, и свинчивал доски стола, как вдруг странное чувство одиночества заныло у него в груди и воздух словно покачнулся, дохнув на него чем-то непонятным.

Чанс огляделся, пытаясь обнаружить источник волнения. Розовые лучи вечернего солнца пробивались сквозь высокие узкие окна башни, но дом все равно казался огромной и безжизненной пещерой. Жизнь словно замерла, и комнаты погрузились в торжественный сон, потому что здесь не было Авроры. Из всех людей, заполнявших обычно этот дом, она была единственной, кого ему не хватало.

Поймав себя на этой тревожной мысли, Чанс понял, что именно Аврора была главной причиной его привязанности к дому. Несомненно, были интерес и азарт начать свое новое дело, но все это блекло по сравнению с желанием просто быть рядом с ней.

Взволнованный своим открытием, он с еще большим усердием принялся за сборку стола, стараясь думать только о Пейдж, ведь это по ней – своей будущей жене – он должен скучать сейчас. Когда ему удалось наконец соединить все части массивной конструкции в форме буквы Г и установить ее около камина, он взялся прилаживать компьютер. Закончив работу, он отступил на шаг, осматривая свое творение и раздумывая, куда бы поставить клавиатуру и монитор. Воображение уже ясно нарисовало ему Аврору, сидящую в кресле перед столом и печатающую, легко касаясь длинными проворными пальцами клавиатуры. Она оторвала глаза от экрана, чтобы улыбнуться ему, и пронзительная волна ощущений нахлынула на него, наполняя все тело радостным трепетом. От нее исходила такая энергия, что, вздрогнув, Чанс отшатнулся назад.

Вот тогда он наконец признал, что у него есть проблема. Серьезная проблема. Эта женщина подчинила себе его разум.

Только так можно было объяснить то, что он не мог заставить себя не думать о ней. Что бы он ни делал, отчаянная жажда видеть ее, чувствовать ее присутствие с каждым днем только росла, сметая со своего пути все, что когда-то было для него так важно. И Чанс испугался.

Быстро завершив установку компьютера, он сразу же поехал домой, чтобы принять душ и хотя бы ненадолго забыть о гостинице. Но даже здесь, у себя на балконе, ему не удавалось избавиться от напряжения, заставлявшего его руки нервно дрожать. В надежде скрыться от преследующих его мыслей Чанс сосредоточился на равномерном гудении машин, сновавших туда и обратно у него под ногами. На противоположной стороне плотины загорающие и серфингисты складывали свои купальные принадлежности в пляжные сумки, и пляж потихоньку пустел.

Сколько же времени прошло с тех пор, когда он тоже беззаботно резвился с друзьями на пляже? «Целые годы», – с отвращением подумал Чанс. С некоторых пор у него даже не хватало времени сделать пробежку вокруг плотины, виляя и увертываясь от велосипедистов, ныряльщиков в водолазных костюмах и незадачливых туристов с фотоаппаратами в руках.

Все дни он проводил в беготне и суете банковских коридоров, а по вечерам работал в гостинице. Рядом с Авророй.

Его мысли невольно снова обратились к ней.

Господи, помоги ему, ведь у него и правда большие неприятности. И он ума не приложит, как с этим быть. Каждый раз, когда он видит ее или только слышит ее голос, его влечет к ней неудержимо – обнять, ощутить тепло ее тела на своей груди, коснуться горячих губ и впитывать их обжигающую влагу, пока все тело не наполнится ею, пока сердце не насытится томительной близостью. Противостоять этому становится все труднее, и страсть превращается в пытку, а вовсе не остывает со временем вопреки его надеждам.

Чанс терялся в водовороте безумных образов, и голос Авроры далеким эхом прозвучал в его голове: «…жизнь была бы скучной, если бы мы иногда не поддавались соблазнам разве не так?»

Вихрь неподвластных ему мыслей уносил Чанса все дальше. Воспоминания смешивались с самыми безрассудными фантазиями, представляя причудливую картину его жизни с Авророй. Это было совсем не похоже на тот упорядоченный образ жизни, который он для себя составил. Но феерический хаос, окружавший ее всегда и везде, компенсировался счастьем каждое утро просыпаться рядом с ней. Открывать глаза и видеть ее улыбку, прикасаться губами к прохладному шелку ее кожи еще до того, как он успеет выпить свою первую чашку кофе. А по вечерам, закончив работу в банке, приходить в гостиницу, где она будет ждать его, чтобы заключить в объятия и поцеловать с такой страстью и любовью, с которой только она умеет чувствовать и жить.

Пошатнувшись, Чанс зажмурился и схватился за перила. Как просто было бы поддаться искушению и очертя голову броситься в объятия Авроры. На мгновение ему показалось, что он падает, летит вниз с балкона к горячему от жарких солнечных лучей тротуару.

В этот момент раздался звонок в дверь, и Чанс отскочил назад, выпустив перила. Он перевел дыхание – сердце билось, готовое выскочить из груди. Ему сейчас совсем не нужна была компания, однако он был рад любому способу отвлечься от непокорных мыслей.

– Тысяча чертей! Оливер Чанселлор! – Нежданный гость забарабанил в дверь кулаком. – Открывай же!

– Аврора! – Его пульс участился, когда он, встревоженный, бросился в прихожую. – Что случилось? Что-то не так?

Открыв дверь, Чанс не успел раскрыть рта от удивления, увидев перед собой разъяренное лицо Авроры, как она накинулась на него с кулаками:

– Негодяй! Подлец!

– Аврора! Что случилось?

– Я ненавижу тебя! – Она ударила его кулаком в грудь.

– Ай! Больно же!

– Прекрасно! Так тебе и надо! – Ее глаза наполнились слезами, голос дрожал. – Мне тоже было больно!