— Правда что ль? — немедленно ожил кот, завертевшись на моем плече. Ох, и тяжелый же он — все кости мне оттоптал! — А это что, междумирье такое унылое? Ффу-у-у! И где только они такие противные леса видели?

— Степ, ну ты что? Вполне нормальный такой лес. Смотри, вон там даже и земляника растет.

Я присела на корточки и потянулась за спелой ягодой, подмигивающей из травы своим красным бочком.

— Не сме-е-ей! — Кот кубарем скатился на землю и замер передо мною, раскинув лапы и попутно раздавив так приглянувшуюся мне ягодку своей мохнатой попой. — Ты что, совсем ненормальная, да? А если она ядовитая? Ты, знаешь ли, не дома в Черном Лесу, а в каком-то полумертвом месте. Да ты сама только глянь, тут же всё неживое! Смотри, смотри — ни звука, ни ветерка, ни птички, ни комарика… даже ветки деревьев не шуршат!

Вокруг нас и впрямь было очень тихо. Низкое серенькое небо неподвижно висело прямо на макушках застывших деревьев. Не было слышно ни птичьего щебета, ни даже шороха листьев. Чужой лес застыл, словно перед дождем.

И дождь начался, едва слышно зашуршав по могучим еловым лапам, по земляничнику, по поникшим колокольчикам. Он тут же промочил меня насквозь, а недовольного Степана превратил в облезлого кролика.

— Ладно, Степ, — вздохнула я, — пошли от дождя прятаться. — Всё ещё сидя на корточках, я сунула руку под кустик манжетки и погладила прохладную, не успевшую намокнуть землю. Землю! Самую настоящую землю, готовую поделиться силами со мною, чародейкой своей стихии! Кончики пальцев привычно закололо. Надо спешить: несмотря на использование магии крови, сейчас я бы не сумела наколдовать даже примитивного "светлячка" — чары перехода всё-таки успели выкачать из меня всё, опустошив до самого донышка. Хорошо хоть, аура на этот раз осталась практически нетронутой. А силы — что ж, это дело наживное.

Всё же я недаром потратила эти два с половиной месяца, учась по колдовским книгам княгини Светаны. И первое, чем я овладела — это способы и методы извлечения магических сил напрямую из стихии.

Под огромной "елкой" было совершенно сухо. Иглы этого необычного дерева оказались мягкими, вовсе не колючими. Толстенный слой прошлогоднего опада накрывал землю шелковистым покрывалом.

Выпутавшись из мокрого платья, я сбросила порядком истрепавшиеся расшитые туфли и в одном белье растянулась на хвое, приятно гладящей обнаженную кожу. Так, теперь надо полностью расслабиться. Бр-р, холодно-то как! Ничего, это ненадолго. Я сосредоточилась, представляя, как в мое тело начинают входить тонкие лучики магии, отдаваемые своей дочери щедрой землей. И тут же мои руки и ноги закололо, защекотало плечи и шею, а затем я сладко изогнулась, принимая в себя поток открывшейся мне силы. Мгновенно стало тепло, плотные волны знакомой магии подхватили меня и неторопливо понесли прочь, туда, где светило солнце, дул легкий ветерок и любимые глаза улыбались мне с ласковой насмешкой.

— Ну, ты ещё долго будешь дрыхнуть? — недовольный голос ввинтился мне прямо в ухо. Затем по щеке прошлись колючие усы, и горячий шершавый язык принялся быстро-быстро вылизывать мою щеку. — Просыпайся немедленно, я тебе говорю!

Хорошо ещё, у меня на животе не попрыгал! Уже прогресс…

Я лениво открыла глаза и потянулась. Мне было так хорошо! Хоть оно и неведомое междумирье, а земля, не чинясь, под завязку напитала меня своей силой.

— Тебе бы только спать! — круглые желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели укоризненно. — Сколько ж можно? Я, между прочим, тебе поесть принес! Вот я какой у тебя добытчик! Отвечай: ты мной гордишься?

— Конечно, добытчик, — кротко согласилась я, перекатываясь на бок и создавая "светлячок". В паре шагов от меня я увидала лежащий на земле увесистый комок перьев — похоже, заслуженный крысолов Степан, отточивший свои охотничьи навыки на неистребимых дворцовых грызунах (чуть старый Перенег за порог — и они тут как тут), изловчился поймать крупную серую куропатку. — Кормилец ты мой, поилец, — продолжила я нахваливать довольного кота. — Только что ж ты меня среди ночи-то разбудил, а?

— Я что, совсем больной ждать утра? — насмешливо скривился Степка. — Да ты ж меня утром вместе со шкурой проглотишь! Нет уж, моя милая, лопай сейчас, не ставь мою молодую жизнь под угрозу! — и кошак, задрав хвост трубой, порысил прочь.

Да, уж это он хорошо усвоил! Маг, чья стихия как у меня — земля, для восстановления своих сил должен, прежде всего, хорошо и много есть, и желательно мясо. Что я всегда исправно и делаю. Раньше, когда я ещё не научилась черпать энергию напрямую из своей стихии, мои приступы магического голода порой приобретали угрожающие формы. В такие моменты Степка на всякий случай даже куда-нибудь сбегал от греха подальше, и лошадь нашу, Тинку, норовил за собой утащить, пугая ее скорой и бесславной кончиной в моем прожорливом желудке. Теперь всё, конечно, намного проще, однако предусмотрительный кот на всякий случай не забывает подстраховаться.

Готовить пищу с помощью магии — самое распоследнее дело. Уж не знаю, почему, но даже самые опытные чародеи не любят это делать. Может, эта самая магия потом в зубах застревает (ха-ха)? В общем, я тоже решила не экспериментировать, а испечь куропатку в глине, тем более, что было бы очень обидно по неопытности не рассчитать силы и испепелить птичку в прах. Не утка, конечно, но всё ж лучше, чем ничего — прихватить-то с собой какой-нибудь еды я даже и не подумала.

Дождь перестал, и я решила вернуться на поляну — не жечь же костер здесь, посреди лесной чащи. Тем более что там и водичка есть. Быстро подсушив заклинанием мокрую одежду и обувь, я кое-как натянула мятое-перемятое платье, сунула ноги в покоробившиеся туфли, ухватила за крыло Степкину добычу и, прихрамывая, заковыляла по усыпанной иглицей земле, часто спотыкаясь о корни. Светлячок уныло тащился за мною, всем своим видом намекая, что под елкой ему нравилось куда больше.

Очень скоро деревья расступились, и я вышла на поляну. Сразу стало гораздо светлее. Я посмотрела вверх: облака, сделав своё мокрое дело, расступились, и в образовавшемся разрыве мерцал целый рой упитанных звезд, а сбоку, над самыми макушками деревьев, через край уходящей тучи перевесился узенький молодой месяц, слегка покачивающий своей рогатой головой.

Что? Месяц? Звезды?? В междумирье??!!!

Нетерпеливым движением развеяв зависший над моей макушкой светлячок, я напряженно вгляделась в подмигивающее мне звездное небо — и, не веря своим глазам, опустилась на влажную после дождя траву.

— Степка! — от изумления я завопила так, что мне бы позавидовала бы даже младшая сестрица Дара княжна Алгея, которой при нашей первой встрече я наколдовала рожки и синий цвет лица — в назидание и чтобы хамить неповадно было. Как тогда в горах оползень не случился — ума не приложу.

Кот, судя по всему, услыхав мой вопль, решил, что на меня напал как минимум голодный вурдалак. На поляне он появился спустя несколько мгновений — шерсть дыбом, горящие глаза как две плошки, но в зубах, тем не менее, зажата ещё одна встрепанная птичья тушка. Может, решил откупиться ею от нежити?

Увидав, что хозяйка жива-здорова, Степан с чувством выплюнул добычу и злобно уставился на меня.

— Ты что орешь, как болотная гарпия? — возмутился он. — Можно подумать, тебя кто-то на части режет? А спокойно позвать нельзя?! У меня ж чуть сердце не остановилось! — и кот томно повалился на бок, наглядно изображая остановку сердца.

— Степ, не кричи, — отмахнулась я. — Ты только посмотри на небо!

— И что там такое? — с подозрением поинтересовался кот.

— Да вот же, сам погляди! Вон Бегущий Волк, вон Зерцало, вон Рысь, а вон Два Лучника! Ты что, ничегошеньки не понимаешь?! Это же наше небо! Мы с тобою дома, в нашем собственном мире!!!

Некоторое время Степка ошеломленно разглядывал меня, переваривая услышанное — даже валяться позабыл. Затем подскочил на месте и заорал: