— Я предпочитаю вернуться к себе в эскадрилью, — совершенно искренне сказала девушка.

— Никак невозможно. Поэтому давайте предположим, что ваш напарник наблюдает за нами. Начинайте отвлекать его оживленной беседой со что-то погрустневшим Тавином, пока я выхожу на позицию.

Лара вдруг сообразила, что именно ей придется сейчас сделать, и испугалась. А еще она поняла, что собирается взять в плен человека, которому известны все ее секреты, и что этими тайнами придется теперь поделиться с Веджем Антиллесом, а вот уж он…

— Спасибо. Что-то не хочется. Поднимите руки, вы арестованы именем Новой Республики.

Тавин извлек из-за пазухи бластер, и вовсе не для того, чтобы передать оружие «сестренке». Россик оглянулся на неожиданного соратника, выражение лица эмиссара можно было охарактеризовать как насмешливое. Но руку на кобуру блондинчик все-таки положил.

— Вы не в том положении, чтобы бросаться подобными требованиями, Петотель. Напарник ваш далеко. Возможно, он наблюдает за нами. А может, и нет. Комлинк ваш, я знаю, выключен. Не делайте удивленных глаз, вам только что сообщили о сканере в доме, забыли?

Лара посмотрела на бластер в руке Тавина и без возражений исполнила вежливую просьбу поднять руки вверх. То ли сдавалась, то ли потягивалась.

— Дам вам двоим еще один шанс, — сказала она, — Отдайте оружие добровольно.

Россик не обратил на ее слова никакого внимания.

— Забери бластер и не спускай с нее глаз, — распорядился он. — А я займусь тем, чем собирался. Вы пока любуйтесь звездами без лишних семейных скандалов.

— Да без труда, — хмыкнул Тавин.

— А ведь могли бы и сдаться, — вздохнула Лара, сжимая правый кулак.

С едва различимых в чернильной тьме холмов прилетел тонкий ослепительный луч и клюнул Тавина в живот. Красавчик завалился на спину, выронив оружие.

Россик повернулся и сделал шаг вперед. Лара выхватила из кобуры бластер. Блондин собирался броситься на землю, подальше от круга света, он уже прыгал, когда Лара подстрелила его. Эмиссар военачальника Зсинжа рухнул ничком и больше не шевелился.

Девушка поднялась и держала обоих мужчин под прицелом, пока Дойнос со всех ног сбегал вниз по склону холма. Нужды в том не было, оба были мертвы, никаких сомнений. Лара вовремя вспомнила, что нужно изобразить взвинченное состояние и растрепанные чувства, и удивилась, потому что играть не пришлось, ее трясло на самом деле. Губы исправно дрожали, зуб на зуб не попадал. Лара чуть не плакала — от облегчения, что секрет продержится еще немного.

— Ты как? — выдохнул запыхавшийся кореллианин. — Цела? С тобой все хорошо? Они тебя обидели?

Лара кивнула.

— Он-н-ни х-хотели…

Голос прервался без малейшего усилия с ее стороны.

— Они х-хотели отвезти меня на «Железный кулак»… И я бы даже не сумела наврать им о наших, я бы просто исчезла, и все… Я бы не выдержала…

Бластер, зажатый в кулаке, ходил ходуном.

Мин пихнул Россика носком ботинка; тело безвольно перекатилось на бок, глаза блондина были открыты, только ничего не видели. Дойнос наклонился и вынул из руки мертвеца оружие.

— Почему твой брат в тебя целился?

— Потому что я отказалась идти добровольно. Я сказала, что никуда не пойду с этим вот… с Россиком. Наверное, тогда бы Тавину не заплатили. Он лишался из-за меня денег, здорово рассердился.

— Какой любящий у тебя брат, — Мин исследовал тело Тавина, попутно конфисковав и его бластер, оглянулся через плечо. — Извини, сорвалось. Я бессердечная скотина, да? Не надо было так говорить.

— Брось, Мин, все нормально. Тавин, которого я знала и любила, перестал существовать очень давно, я тогда была еще маленькой девочкой. Он превратился вот в это. Я скучаю по брату, но застрелил ты не его.

— Надо бы удостовериться, что тут не прячется еще кто-нибудь. Давай заберем их документы, обыщем дом и вернемся к машинам. Я хочу убраться с этой планеты как можно быстрее.

Никак не удавалось отдаться любимому делу целиком, не отвлекаясь, — не идет ли кто по коридору. Поэтому рубить «лед», наросший вокруг бортового компьютера, приходилось с оглядкой. Пока что никто из ученых, медиков и лаборантов не выходил в коридор, но счастье, как любит повторять коммандер Антиллес, не длится вечно.

А защита у здешней машинки была на редкость хороша. Кто-то, кого Донн был почти готов признать равным себе, наложил многочисленные слои, поэтому врезать чужеродную программу не получалось. Да, конечно, безымянный умелец не такой умный, как Кастин, но располагал неделями, месяцами, а то и годами, чтобы усовершенствовать работу. У Донна были минуты. И ни хваленые способности, ни инструменты не помогали.

Кастин злился и нервничал. Так, что почти не мог сосредоточиться на деле.

Он почесал в затылке. Ерунда какая… Крепкий «лед» он воспринимал как вызов своему мастерству, а злость лишь обостряла талант. Так почему же он отвлекается? «Ледоруб» откинулся на спинку стула, отодвинувшись от экрана.

Даже желудок и ноги подводили его — что, в конце концов, и указало на источник проблем и бесплодных терзаний. Все дело в том, чему он оказался свидетелем несколько минут назад. Отсюда эмоции. Тальц на операционном столе, тишайшее мирное создание, которого сводили с ума химическими препаратами.

Чушь. Никогда его не трогала судьба какого-то там экзота. Это же не люди, не гуманоиды, тальцы даже особого следа в истории Галактики не оставили, и если ученые решили поэкспериментировать с ними, ему-то что? Ученым виднее.

Тошнота не проходила.

С тальцем все кончено. Даже если он каким-то волшебным образом вырвется из плена и вернется домой, его жизнь навсегда изменится из-за того, что с ним здесь сделали. Как он придет на родную планету, к семье и друзьям, зная, что отныне опасен для них? Есть ли для него вообще путь обратно? Кастин всерьез сомневался.

«Ледоруб» обругал себя. Нет у него времени пускать слезы над незнакомым экзотом. Какое ему дело до судьбы потенциального трупа, над которым Зсинж решил немного поэкспериментировать?

Картинка стояла перед глазами и не уходила, вытесняя последовательность команд, необходимых для рубки «льда».

Симпатия.

Сочувствие к волосатому вонючему антропоиду и другим, таким же, которые сидят в транспаристиловых клетках. Иного слова, чем «трагедия», Кастин придумать не смог.

Но даже затерявшись в раздумьях, он не пропустил шипение гидравлики далеко за спиной. Кастин отключил терминал, сгреб в охапку деку и шлем и метнулся за угол, откуда осторожно высунул нос.

По коридору шагало отделение штурмовиков — одинаковые, призрачно-белые фигуры в полумраке. Шли ребята неторопливо, никуда не спешили, остановились у одного из окон, и командир аккуратно постучал по транспаристилу. Видимо, сумев привлечь внимание того, кто находился внутри, солдат тем же жестом постучал себя по шлему. Наверное, давал сигнал включить комлинк и получить сообщение.

Проклятье! Наверняка это его ищут. Где он ошибся? Кастин мог держать пари, что замел все следы, когда влезал в компьютерную сеть корабля.

Нет, постойте! Копаясь в замке, он еще понятия не имел об уровне здешней секретности. А что, если там стоял еще один датчик на самой коробке замка? Простенький такой, на движение. И Кастин засветился, не подозревая об этом.

Донн попятился и воткнулся спиной в очередное окно; на этот раз за ним располагался тривиальный кабинет, на данный момент никем не занятый. На бронированной двери красовался замок и надпись «Введите пароль».

Вот только солдаты добрались до поворота раньше, чем Кастин вскрыл код.

Что же делать? Драться или блефовать? Обман, скорее всего, не пройдет и уж наверняка задержит его, а к штурмовикам тем временем подтянется подкрепление. Кастин снял карабин с предохранителя.

Первый солдат завернул за угол и застыл на месте.

— Что ты…

Кастин выстрелил, попал бедняге в живот; солдата отбросило к стене, где он и свалился.