«…Перед ослепительным светом Учения Жизни мозг нашего друга (аббата 3***), столь замечательно одаренного, разлетелся вдребезги; он схватился за голову со словами: «Остановитесь, я больше не могу; мой мозг взорвался». Если изложение учения вызвало такие последствия, то вы понимаете, что было невозможно без достаточной подготовки перейти от теории учения к ее применению… Итак, вы видите, что пока мы даже не приступили к вопросу об актах, об образе действия…»

(Досье 1. —Письмо от 13 августа 1886 г., passim.)

Несмотря на эти опасения и неохоту, доктор Креститель, рассудив, что аббат 3*** уже находится на пути к «приручению», добавлял в конце того же послания:

«Вот где пребывает наш друг… Он готовится, собирается, и в этом — необходимое условие способности прокреации, ее дел и ее жизненных действий. В данный момент он пока не дошел до них.

У вас тоже нет никаких препятствий для этой подготовки; если вам угодно, то скажите «да», и я берусь подготовить и расположить вас, как и нашего друга, и даже еще лучше… Жду вашего любезного ответа…»

(Досье 1. — Письмо от 13 августа 1886 г., in fine.)

Я берусь подготовить вас! Что понимал под этими словами наш Понтифик? Письмо, адресованное им мадемуазель Марии М…, сообщает нам об этом: эта посвященная в Кармель, как мы видели, жила тогда в том же городе, что и г-н Вирт. И вот что Доктор писал ей в то время:

«Я хочу провозгласить здесь принципы вечного права, управляющие вопросом, который нас занимает.

Первый принцип. Святая Свобода Чад Божиих существует только в Царстве блаженных, а попасть в Царство блаженных можно только с помощью веры и учения Кармеля;

Второй принцип. Ученики, то есть званые, обладают теми же правами, что и избранные: одни — учиться, другие — делать; но это предполагает принятие Кармеля;

Третий принцип. Закон Соитий — это Древо познания добра и зла. Соития, совершаемые по законам падения, приводят в бездну, соития же, совершаемые по божественным правилам, открывают пути судьбы…

Согласно этим принципам, нетрудно понять следующую строку, касающуюся претендента на призвание (можно догадаться, что это был г-н Вирт!). Если он примет илийскую веру, если он посчитает учение Кармеля истинным и божественным, то он вступит в права учеников, которые суть права избранных.

Нужно действовать осмотрительно, осторожно и благоразумно, не подвергая себя превратным суждениям. Вы видели, как мы добились успеха с г-ном X… и мадемузель Z…; но это лишь потому, что мы не слишком сильно спешили…

По правде говоря, было бы хорошо, если бы он (г-н Вирт) узнал истину, и даже практику, от вас, но вам известно, при каких условиях, ради блага и чести Кармеля!..»

(Досье 3. — Письмо к мадемуазель Марии М… от 7 сентября 1886 г.)

Так вот каким образом д-р Креститель хотел «подготовить» г-на Вирта!.. Но мадемуазель Мария М… не разделяла этих взглядов. Она постоянно отказывалась от соитий и соблюдала обряды кармельской религии за одним исключением. Доктор всегда надеялся, что она встанет на его точку зрения, и часто разражался неистовым гневом, заявляя, «что она никогда ничего не добьется, если не приучит себя к слепому повиновению.

«Без соитий, — восклицал он, — нет спасения!»

(Досье 3. — Показания мадемуазель Марии М…, стр. 24–25.)

Еще одно письмо доктора к мадемуазель Марии М… лишний раз доказывает, что эта барышня, превосходная сомнамбула, общавшаяся, как он полагал, с Духами света, противилась режиму соитий.

Однажды, когда небесные матушки (sic), при посредничестве мадемуазель Марии М…, сурово заклеймили эти обряды, весьма озадаченный Доктор написал Ясновидице презабавное письмо, которое мы приводим почти целиком:

«Благодарю вас, возлюбленная Ева, за ответ наших дорогих небесных матушек.

Да будет мне позволено показать вам свое двойственное положение как миссионера по отношению к самому себе, ради моего личного вознесения, и как миссионера по отношению к другим избранным.

По-видимому, между этими двумя миссиями существует противоречие, и все же мне необходимо их примирить:

1. Я должен заниматься всем тем, что касается моего вознесения. Это абсолютный долг, ибо я смогу давать лишь то, что приобрету;

2. Но Иоанн-Креститель должен также умножить себя на десять[562] (sic!), и если он не умножит себя, то ничего не сделает и ничего не добьется.

Теперь-το, дорогая Ева, вы видите проблему, которую нужно разрешить Иоанну?

1. Если Иоанн займется своим собственным вознесением, то он сможет далеко продвинуться по пути самосовершенствования. Но в этом случае он не умножит себя на десять;

2. Если же он хочет умножить себя на десять, что является его абсолютным долгом, под страхом ничего не достичь; то как в этом случае примирить правила, столь совершенные для вознесения Иоанна, с необходимостью умножать себя на десять?

И вот что меня смущает: Мне хотелось бы во всем следовать воле наших небесных матушек, ибо я знаю, что правила, ими устанавливаемые, совершенны.

Но признаюсь вам, что мне хотелось бы также умножить себя на десять…

Дорогая мадам С…, от имени Илии, не предписывала столь строгих правил, как наши небесные матушки!..

Раскройте свое сердце для этих великих проблем; усердно молитесь и посмотрите, что скажут вам будь то Илия, будь то наши небесные матушки…

Иоанн-Креститель…»

(Досье 3. — Недатированное письмо к мадемуазель Марии М…)

Нет ничего потешнее, чем блаженное недоумение и сдерживаемая досада, которыми дышит такого рода эпистолярная консультация. Слащавый и ханжеский тон, бесцветный и многословный стиль, обилие повторов — все эти вещи, вызывающие отвращение в любом другом месте — похоже, наоборот, усугубляют комизм этого забавного документа… Поэтому нам очень хотелось воспроизвести его, несмотря на то, что мы были вынуждены обойти молчанием множество более любопытных деталей. Дело в том, что наши рамки не допускают подобных подробностей. И нам приходится перейти к заключительной части переписки с г-ном Освальдом Виртом.

Этому молодому оккультисту, по многим вопросам знавшему бесконечно больше самого доктора,[563] наскучило наделять его титулами «Возвышенного и высокочтимого Мага, высшего хранителя святой Истины, небесного Посвятителя детей земли в божественные арканы Света и Жизни!» или же титулами «Возвышенного и прославленного Мастера, Посланного Небом для искупления Земли, высочайшего и могущественного Иерофанта арканов Святого Кармеля!»[564] Ведь г-н Вирт, решив «разговорить» Иоанна-Крестителя, с подлинной проницательностью почувствовал, что сможет взять «цитадель» его слепой веры, только забросав бомбами «донжон» его неизмеримой гордыни…

Словом, Вирту надоела эта двусмысленная роль; и он решил покончить с ней в конце ноября 1886 года. Он написал пророку:

«…По поводу возвышенных доктрин божественного Кармеля я верю, что обретаю в настоящее время как бы откровение об этом высшем посвящении, которое я столь пламенно желаю получить. Я надеюсь, по крайней мере, что не стая жертвой заблуждения или проделок злых духов…

Согласно интутитивным прозрениям, которые меня посещают, Посвященный может вступить во всю полноту теургического могущества лишь путем соития с лицом противоположного пола… Но это соитие — не обычный брак, цель которого — размножение. Здесь идет речь об акте религиозном по преимуществу…, но необходима подготовка, предварительное очищение, гораздо более серьезное, чем перед обычным причащением; ведь это Таинство Таинств, дарующее всю жизнь или же всю смерть.