Это неожиданное явление придало уверенности участникам поединка с Невидимкой; эксперимент был вновь продолжен.
Вдруг в комнате прозвучало слово, тихо, но отчетливо произнесенное: «Простите», — сказал голос. Все хорошо его слышали.
Шпаги убрали и вступили в следующий диалог: «Простить… (возразили эти господа), да, конечно, мы простим тебя и даже больше того: мы проведем всю ночь в молитвах, чтобы Господь простил тебя, в свою очередь… но при одном условии: кто бы ты ни был, завтра ты сам придешь просить прощения у этого ребенка. — Ты прощаешь нас всех? — Так вас много? — Пятеро, включая пастуха. — Мы прощаем вас всех…»
Как только прозвучали эти слова, все феномены прекратились, словно по волшебству, и в доме воцарилась тишина до самого рассвета, первые лучи которого осветили группу коленопреклоненных священников.
После полудня в дом явился человек: это был Торель, с опущенными глазами и напряженной осанкой. Его лицо, которое ему никак не удавалось спрятать под фуражкой, было покрыто царапинами и в нескольких местах кровоточило…
— Вот человек, который преследует меня уже две недели! — воскликнул ребенок и задрожал всем телом.
Когда кюре спросил его о мотивах его визита, Торель ответил, что его прислал учитель: он пришел за органчиком.
— Нет, Торель, вы пришли по другой причине… Но откуда у вас все эти ссадины? — Пастух хотел уклониться от ответа. Аббат Тинель продолжал: — Скажите откровенно: вы пришли попросить прощения у этого ребенка. Вот что вас сюда привело… На колени, Торель! — Ну, ладно… прости! да… прости! — воскликнул мерзавец и подполз на коленях к ребенку, к которому он протягивал руки. После этого прикосновения все заметили, что состояние бедного малыша ухудшилось и феномены возобновились с удвоенной силой!
Вторая встреча священника с пастухом состоялась в мэрии. Торель, в присутствии многочисленных свидетелей, упал на колени, как и накануне:
— Простите, прошу у вас прощения… — но на сей раз он начал ползти в сторону кюре:
— За что вы просите прощения, Торель? Объяснитесь!
Тем временем Торель продвигался вперед и уже почти коснулся сутаны…
— Не прикасайтесь ко мне, во имя Господа, или я ударю вас!
Тогда-то кюре Сидевиля, забившись в уголок городской ратуши, нанес по руке колдуна три удара дубиной, легшие в основу процесса…
Феномены, опущенные мной в этом кратком изложении, несущественны. Я не знаю ни одного другого дела, столь же богатого всякого рода констатациями. Нам нечего больше желать: ни четкости, ни частоты, ни разнообразия чудес, не говоря уже о добровольном участии самых серьезных свидетелей и полном совпадении самых торжественных заверений.
Мировой судья Йервиля был ошеломлен: никогда еще подобные утверждения не оглашали зал его суда. В своем приговоре, довольно расплывчатом и «темном», он, по крайней мере, отдал должное единодушию свидетельств. Ответчик-кюре был объявлен непричастным к делу; Торель же, которому было отказано в иске, был приговорен к уплате всех судебных издержек (судебное постановление полицейской службы наложения штрафов г. Иервиля от 4 февраля 1851 г.).
Перед нами современный и совершенно определенный пример Черной магии в узком смысле этого слова.
У Тореля есть такие же основания называть себя колдуном, как у Ока или Гофриди. Пуристам не пристало отказывать ему в этом наименовании, которое его деяния оправдывают как по сути, так и по форме.
В действительности, его не менее заслуживают и другие современные некроманты, которых оправдывает их внешность.
Я дал определение колдовства: использование во зло оккультных сил природы. Магнетизм подпадает под это определение в большинстве случаев; Спиритизм — почти во всех случаях.
Попытаемся включить понятия об этих двух искусствах в одну общую формулу.
Что такое Магнетизм, по словам самих магнетизеров? Подчинение[501] мыслящего существа воле другого существа; я перевожу: подавление свободной воли[502].
И что такое Спиритизм, по признанию самих же его апологетов? Вызывание мертвых; я перевожу: временное возвращение к низшей форме бытия тех душ, которые эволюционируют в сторону более совершенной формы[503].
Таким образом, если бы не высшая цель, преследуемая (а затем достигаемая), которая узаконивает нынешнее зло, совершенное с целью грядущего большего блага, я бы сказал, что деяния магнетизеров и спиритов в принципе злотворны.
Что же касается некоей силы, приводимой ими в действие для достижения этих результатов, то никто не станет всерьез спорить о том, что ее можно называть оккультной.
Из чего вытекает, что, в принципе и без исключений, магнетизеры и спириты, использующие оккультную силу для совершения дурного деяния, являются, сознательно или неведомо для себя, колдунами.
И я прихожу к этому выводу, исходя из их собственных посылок!
А что, если бы я взял в качестве отправной точки те принципы, которые провозглашает, в иной области, традиционная наука магов? Не посягая на изложение книги II, я могу лишь намекнуть на то, к каким выводам нас привели бы подобные посылки.
Состояние магнетического подчинения есть, в конечном счете, не что иное, как временное умопомешательство существа, прежде свободного, а ныне одержимого. Эта более или менее деспотическая и более или менее длительная одержимость — дело рук даймона[504] (вампирического и паразитического существа), которого магнетизер потенциально вызывает в личности пациента.
Правда, бывают разные случаи. Если внушение ограничивается принуждением пациента в определенном случае с целью совершения единичного факта, то даймон остается потенциальным вплоть до необходимого часа и тотчас же погибает, как только он переходит от потенции к действию. Но если внушение продолжается с целью детерминировать целый ряд подобных действий, часто долгосрочных, то даймон, представляющий собой виртуальное звено, живой субстрат этих действий, детерминированных в потенции, реализация которых растягивается на пути к будущему; этот даймон завладевает тогда пациентом и обладает им в прямом соответствии с детерминизмом, где движется скрытая жизнь этих действий, которые неизбежно должны наступить[505].
До сих пор речь шла о Магнетизме.
Что же касается Спиритизма, то мы скажем только, что мнимое вызывание так называемых духов, как правило, приводит лишь к явлению и даже созданию существ не менее лемурических и паразитических, всегда бесполезных, очень часто вредных и порой непоправимо гибельных.
Госпожа Блаватская прозорливо предсказывала, что крайним последствием распространения спиритизма на Западе в скором времени станет гарантированная гибель и полный распад множества душ — бессознательных жертв Аллана Кардека и его подрывной доктрины.
Кое-кто был удивлен тем, что я высказываю столь недоброжелательное мнение о спиритизме и упорно борюсь с разновидностью религии, среди апологетов которой — большое число уважаемых авторов и даже настоящих ученых. Скажу больше: подобные спириты (например, Луи-Мишель де Фиганьер) поражают оккультистов мощью своего интеллекта и смелостью своей интуиции. Их произведения, это хаотическое смешение света и тени, изобилуют оригинальными и глубокими суждениями; и их изучение в свете оккультизма может оказаться весьма полезным.
Вы видите, что я вовсе не отрицаю пристрастно достоинства спиритов. Я проявляю суровость по отношению к одной из самых замечательных в целом доктрин лишь по причине ужасных последствий, к которым она роковым образом приводит: это душевный промискуитет и духовная анархия.
