Он запустил руку ей под рубашку, погладив сперва бедро, а потом живот.
— Ну, так как? Думай быстрее.
Да она и дышала-то с трудом, а тут думать! Никто, кроме ее служанки, никогда не касался обнаженной кожи Лионесс. Руки у графа были мозолистые, но нежные и теплые. Ошеломительно! Лионесс судорожно всхлипнула, когда ладонь Риса плавно прошлась вдоль ребер, а пальцы скользнули под грудями.
— Фоко, перестань! Я не собираюсь становиться твоей шлюхой.
— Я предлагаю тебе быть моей женой. Это совсем другое дело.
Лионесс покачала ногой, отчего звенья цепи зазвенели.
— Ты проделал это в весьма галантной манере.
Ленивая улыбка искривила уголки его рта.
— Ага! Узнаю прежнюю Лионесс.
— Ты ничего не знаешь обо мне.
— Неужели? Думаешь, не знаю?
— Уверена, что нет.
— Ты ошибаешься, — Фоко вытащил свою руку из-под ее рубашки. Теперь он стоял над ней на коленях, зажав ее между ног. — Я знаю, что ты недурна собой.
— Недурна?
Он склонился вперед, опираясь на локти, и погладил ее щеку.
— Если бы я сказал, что ты непревзойденная красавица, это потешило бы твое самолюбие?
Лионесс закатила глаза:
— Непревзойденная красавица?
— А очи твои блестят, словно ларец, полный драгоценных камней.
— Фоко, перестань нести чепуху! Из тебя совсем никудышный менестрель.
Он пожал плечами.
— Это да. Зато я прославлюсь как великий воин, позволивший пленить себя хиленькой девчушке.
— Если ты разрешишь мне самостоятельно добраться до Рионна, я смогу унять кривотолки прежде, чем они успеют распространиться. Никто никогда не узнает о том, что я сделала.
Некоторое время Фоко хмуро смотрел на нее.
— Ты просто не хочешь, чтобы твой отец узнал о твоих выходках.
Он был прав, но это ее проблема и она сама с ней разберется.
— Фоко, пожалуйста, я умоляю тебя. Я освободила тебя и не причинила никакого непоправимого ущерба. Отпусти меня. Сними эти цепи и позволь мне найти способ исправить то, что я натворила.
— Когда-нибудь твой отец все равно узнает правду.
Это предположение вселяло в нее ужас, но Фоко знать об этом вовсе необязательно.
— В свое время я разберусь с этим. Он, конечно, будет рвать и метать, но это будет потом.
— Думаешь, все так просто? Ты похитила графа Фоко. Ты без достаточных оснований заключила в тюрьму верного сторонника короля Стефана. Ты помешала слуге короля исполнить высочайшее повеление. Как ты станешь защищаться от обвинений в государственной измене? Какие милые слова ты изобретешь, чтобы очистить доброе имя твоего отца?
Лионесс затошнило от ужаса. Она с трудом нашлась с ответом:
— Я похитила убийцу. Я заключила в тюрьму человека, который разрушил мою жизнь. Я потеряла голову от горя. Они поверят мне. Множество людей подтвердит, что я была не в себе.
— А как ты объяснишь, что провела ночь в одном шатре с убийцей?
Лионесс похолодела.
— Ты силком затащил меня сюда. Все это видели.
Он подался вперед, его губы едва ощутимо касались щеки девушки.
— Что-то никто не слышал криков жертвы насилия и даже на помощь их никто не позвал. Ты понимаешь, что они подумают и скажут?
— Но я ни в чем не виновата, — шепот Лионесс перешел в тихий стон, когда он накрыл ее губы своими.
Все мысли разом повылетали из головы, когда Рис провел по ее языку кончиком своего.
Чуть отодвинувшись, он прошептал:
— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
Прежде чем продолжить натиск на ее чувства, он запустил пальцы в ее волосы и прижался к Лионесс всем телом. Его крепкие мускулы и ее нежные изгибы составляли идеальную комбинацию. Их тела так здорово совмещались, словно были созданы друг для друга.
Лионесс тихонечко вскрикнула и обвила его руками. Рису захотелось облегченно вздохнуть, но он сдержался. В битве слов и остроумия эта упрямая женщина вынуждала его постоянно лезть из кожи вон, чтобы оставаться хотя бы на шаг впереди нее. Но в постели хозяином положения стал он. Стоило ему коснуться ее губами, и она позабыла обо всем, сдалась и была готова последовать за ним куда угодно.
Как бы еще заставить ее понять, что, хотя меж ними никогда не будет любви, во всем остальном они прекрасно подходят друг другу?
Он просунул руку под рубашку Лионесс, поглаживая ладонью ее такую греховно-соблазнительную нежную кожу. Ее сердце неистово колотилось под его рукой. Пытаясь притупить девичью робость, он нашептывал Лионесс бессмысленные слова утешения и поощрения, а его ласки тем временем становились все настойчивее и настойчивее. Он жаждал познать ее, отведать на вкус ее нежности. Рису хотелось, чтобы эта проклятая сорочка оказалась где угодно, но только не на ней. Ведомый этой мыслью, он стащил с девушки рубашку и швырнул ее к противоположной стене шатра.
— Лионесс, моя львица, неужели ты не понимаешь? Это разрешило бы столько проблем.
Лионесс старалась удержать Фоко на расстоянии, упираясь ладонями ему в грудь.
— Нет. Это ничего бы не решило.
Рис без труда отвел ее руки в сторону и навис над ней. Вот он, предел его мечтаний — лежать бы так на ней, уютно устроившись между ее бедрами.
— Напротив, это все решит.
Жилка на ее шее бешено колотилась под его губами.
— Мое пленение, требование выкупа, доброе имя твоего отца, да и твое собственное доброе имя. Когда ты выйдешь за меня, все это не будет иметь никакого значения. Все сведется к обычной любовной ссоре.
В шатре наступила мертвая тишина. Снаружи не доносилось ни звука. Рис слышал лишь отчаянный стук сердец, да свое неровное дыхание.
Когда Лионесс закрыла глаза и приглушенно всхлипнула, Риса кольнуло мучительное чувство вины.
Он молча поклялся не брать ее, хотя его тело настойчиво требовало этого. Но ему следует позаботиться, чтобы до утра все мысли Лионесс были заняты только им одним.
— Рис, я…
— Т-сс, Лионесс.
Он обхватил ладонью ее грудь и погладил подушечкой большого пальца и без того затвердевший сосок. Его ласки перепугали девушку настолько, что она замолчала. Хватит выслушивать ее неубедительные доводы, время для споров миновало.
Потихоньку прокладывая дорожку из поцелуев вдоль шеи к плечу Лионесс и дальше к груди, он погладил атласную кожу ее живота. Нащупав пальцами надетые на девушке брэ[27], Фоко чуть не выругался. Хотя Рис находил ношение женщинами брэ отвратительным, в данную минуту он был благодарен той защите, которую они обеспечивали.
Тихий вздох, сорвавшийся с ее губ, тотчас отрезвил его.
Рис закрыл глаза и глубоко вздохнул, изгоняя из головы мысли о вожделении. Женщина под ним трепетала вовсе не от страсти. Он поднял голову и взглянул на нее.
Лионесс закусила нижнюю губу и крепко зажмурилась. Когда он легонько погладил ее щеку, она содрогнулась от ужаса.
Тотчас перекатившись на спину и стараясь лишний раз не задевать Лионесс, Фоко мысленно обругал себя, а потом позвал:
— Лионесс?
Она открыла глаза, сморгнула слезы и судорожно всхлипнула.
— Почему я? Почему из всех женщин ты выбрал меня?
— Потому что ты не похожа на остальных женщин. За краткое время нашего знакомства ты выказала куда больше смелости, верности и чести, чем иные знакомые мне мужчины.
Он ждал, что она скажет что-нибудь ему в ответ. Но Лионесс промолчала, и Рис продолжил:
— Когда ты не борешься со мной, мы оба хотим друг друга. Твоя храбрость полностью соответствует твоему имени, моя львица, и обычно ты не боишься высказывать, что думаешь. Не такие уж плохие качества для женщины, которую я не прочь взять в жены.
— Откровенная и смелая, — с горечью промолвила Лионесс и отвернулась. — Ты из-за этого убил свою первую жену? Она не была с тобой откровенна?
Рис похолодел. Лучше бы его окунули в ледяную воду.
— А еще твой сын. Ты не захотел дожидаться и проверять, довольно ли у него храбрости? Когда тебе наскучат моя смелость и моя откровенность, ты меня тоже убьешь?
